Вернуть любовь.Осколки мечты

1

Дорогой читатель! Данная книга не моя, я всего лишь переделала её под K-POP. В данной книге могут встречаться настоящие имена героев. Не нужно под каждой главой писать имена героев. Я знаю, что где то пропустила, где то не то имя вставила. Как будет время я отредактирую все. Спасибо за понимание ❤️

— Убирайся из моего дома! — в оцепенении слушаю ужасные слова. Смысл их немного подвисает и плохо доходит до меня. — И подкидыша своего забирай!
Я не понимаю, Тэхен что… выгоняет меня из квартиры? Вместе с нашим сыном?!
Пальцы дрожат, мне хочется кричать в голос. Но рядом Боа спит, а я его еле-еле укачала, ему совсем плохо сегодня, и я стараюсь говорить негромко.
— Живее! Чтобы через пятнадцать минут ноги твоей здесь не было!
Я вздрагиваю от жёсткого тона, по щекам катятся слезинки.
— Ты выгоняешь меня из нашей квартиры? — шепчу побелевшими губами.
— Не из нашей! А из моей! Давай-давай! Чеши отсюда!
— У сына температура тридцать восемь! Ты соображаешь вообще? — нахожу в себе последние силы возразить твёрдо. И на этом жизненная энергия заканчивается. Отчаяние топит. Это не может быть правдой… не может…
— Нагуляла отродье! И теперь мне подсовываешь! Не бывать этому! Проваливай! Если не соберёшь вещи за пятнадцать минут, то вылетишь отсюда в чем есть! В майке и носках!
Я не понимаю, как это могло произойти. Почему? За что? Нагуляла?!
— Это твой сын. Тебе это прекрасно известно. Как ты можешь говорить такие вещи, Тэхен?! — не сдерживаю горькие нотки в голосе.
— Время идёт, у тебя осталось десять минут!
Всматриваюсь в гневные глаза, но там обитает только злость и ярость. И ничего больше.
В смятении я подхожу к кроватке, тянусь ко лбу малыша и пробую губами. Жар. Тридцать восемь и пять было недавно… Утром врач был, выписал лечение…
Я стою не шелохнувшись. Растеряно вглядываюсь в перекошенное лицо Тэхена.
— Что глазами хлопаешь?
Запястье обжигает горячая хватка сильных пальцев.
— Ты мне руку сломаешь, — шепчу, перепуганная от боли и всего этого ужаса.
— Пошевеливайся! — толкает меня к шкафу. А я не представляю что делать. Чувствую себя абсолютно беззащитной. И у него есть чем на меня надавить.
— Тэхен, куда я уйду? Малыш болеет, мне даже переночевать негде… — все ещё пытаюсь достучаться, я в отчаянии. Это как нож в спину. — Боа твой сын, откуда такие мысли?!
— Не ври! Вот где нагуляла — туда и вали!
Горло обжигает горячий комок, слёзы градом катятся по щекам.
— Тэхен за что? Ты же знаешь, что мне не у кого даже помощи попросить…
— Ничего не хочу слушать! У тебя пять минут! И иди гуляй дальше! У сестры перекантуешься на крайняк!
Я пытаюсь осознать. Все это. Не понимая как жить теперь, на что… Распахиваю дверцу шкафа и медленно проглядываю аккуратно сложенные стопочки одежды. Я всегда нахожу время на выполнение домашней работы. Всегда у меня все и наготовлено, и поглажено, и постирано. Да и мало где я бывала, вечно домой с учебы неслась. В клубах не зависала, по ресторанам да барам не шаталась. Я не понимаю…
Оборачиваюсь. От злости в глазах мужа меня передёргивает и становится страшно.
Как в прострации, достаю джинсы и водолазку. Натягиваю. Волосы растрепались и рассыпались по спине. Негнущимися пальцами поправляю ворот.
Достаю старую спортивную сумку, с которой до беременности ходила на тренировки три раза в неделю, и быстро бросаю туда белье, футболку, кофту и ещё одни штаны. Складываю Боа утепленный комбинезон, пару тонких, ползуночки, нераспакованную соску, погремушку, раскидываю подгузники по сумке: много не утащу. В коридоре долго кручу в руках теплую голубую шапочку, готовая взвыть от отчаяния. Куда я сейчас пойду? К соседке переночевать?! На улице одиннадцать градусов, ветрено.
— Тэхен, — оборачиваюсь, со стыдом опускаясь до мольбы.— Ну мне хотя бы собраться надо нормально, я завтра уйду. А сейчас…
— А сейчас я выставлю тебя с твоим отродьем сам, если ты мне глаза мозолить будешь.
Это как пощёчина. Лучше бы он меня ударил, чем вот такие слова услышать.
Прикрываю на секунду глаза. Малыш начинает беспокоиться, и я тут же подскакиваю к нему.
— Тише, мой маленький, — дрожащим голосом успокаиваю свою кроху, не понимая, какой бес вселился в мужа, но больше здесь оставаться не могу. Это его квартира, правда. Да и не расписаны мы… всё хотели после родов. Боа два месяца всего, мне сейчас о свадьбе и думать некогда. Так что Тэхен мне муж только на словах, да и то… на не самых приятных уже. А на деле и бумаге…
Какая же дура я.
Громко всхлипываю, надевая шапочку на притихшего сыночка. Внутри все дрожит. Больно. Страшно. Жутко…
— Живее, — подгоняет муж, ещё и в спину тычет ладонью.
— Не трогай, — пытаюсь отодвинуться и оттолкнуть его руку. Я не верю в то, что сейчас происходит!
— Ты мне еще тут подёргайся! Всё! Время вышло!
Натягиваю на спящего Боа комбинезон, осторожно поддерживаю головку. Молнии цепляю и тяну вверх.
Документы! Документы и лекарства!
— Что встала, как вкопанная?!
— Ну хоть документы отдай!
— Документы бери! И чтоб ни копейки у меня не свистнула, поняла?!
Это отвратительно. Он что — совсем рехнулся?!
Но я опасливо предпочитаю промолчать. Укладываю малыша в автолюльку, ох, нелегкая ноша. Переставляю к выходу. Коляска вчера сломалась.
Пока забираю телефон, бумаги и назначение врача, судорожно кидаю в сумку лекарства, я слышу, как Боа начинает пищать.
Вдруг… звук захлопнувшейся двери отрезвляет, заставляя панику впиться в сердце. Потому что плач прекращается.
Выбегаю из комнаты в коридор. Душа уходит в пятки. Сына нет!
— Тэхен! Ты куда ребенка дел?!
— За дверью твой ребенок, возле лестницы, лежит тебя ждёт! Резче давай!
— Господи, какой ты зверь, Тэхен! Неадекватный!
Подхватываю сумку с одеждой, тяну за собой нелёгкий пакет с лекарствами, прыгаю в старенькие кроссовки и пулей выбегаю на лестничную площадку.
Боа уже плачет, личико сморщенное.
Сердце обливается слезами. Я в полнейшем ступоре. Поднимаю люльку, слегка покачиваю, размеренно успокаивая сынишку.
Ох. Как я все это потащу? Мне и тяжести поднимать-то нельзя! И денег у меня нет… Плюхаюсь рядом с успокоившимся Боа, роняя лицо в ладони. Беззвучный плач пробирает, тело трясётся от отчаяния и раздирающего ужаса. Перетаскиваю по одной свои сумки на второй этаж. Здесь окно в подъезде шире и светлее. Набираю сестру. У нас отношения не лучшие, но и не самые плохие. Живет она, правда, очень далеко от нас, но мне действительно больше некого о помощи просить.
— Алло, Наен! Помоги, пожалуйста! Можно мы с Боа пару дней у тебя перекантуемся? Меня Тэхен из дома выгнал прямо на улицу. Алло? Том, ты меня слышишь?
— Да меня и дома нет, Лис. Мы на месяц отдыхать уехали. А что случилось?
— Я не знаю Тэхен как с цепи сорвался, выставил Боа за дверь… И меня следом…
— Ну тут я пока ничем помочь не могу. Ключей-то у тебя нет. Ты перекантуйся где-то, потом я приеду, но нескоро ещё…
— Наен, а из твоих… не у кого? Ты никого попросить не можешь? — тяну с надеждой?
— Нет конечно, а как я за тебя попрошу? Если что… денег могу перевести на карту. Но только немного!
— Понятно, — безысходность заставляет положить трубку не прощаясь. «Не самые плохие», но и «не самые хорошие»… Ну да. Спасибо тебе, сестра.
У пары близко знакомых девочек тоже, то грипп, то поездка. Мне не найдется места… Ну да. Кому я нужна…
Глотая слёзы, выношу попеременно на улицу сумки и Боа.
Малыш пока еще спит. Но скоро будет настойчиво требовать кушать.
Не понимая, что делать и куда пойти, не задумываясь о последствиях, я набираю ещё один номер. Его обладатель теперь уже не испытывает ко мне нежных чувств, потому что я выбрала Тэхена. Так привычнее было. И рассчитывать сейчас мне точно не на что, но… я просто не представляю куда пойти. А у меня малыш на руках. И я должна испробовать все варианты.
Пальцы впиваются в корпус телефона, я с содроганием вслушиваюсь в длинные гудки.
Пожалуйста, ну пожалуйста… если он сейчас не ответит, я пойму. И все же… пожалуйста!
Надежда гаснет уже на шестом гудке, но…
— Лалиса? — вдруг раздается из динамиков удивленный голос. — Привет. Ты… Все нормально?
От мягкости и беспокойства в его голосе меня разрезает пополам. И прорывает. Я просто реву в трубку не в силах успокоиться. Спазм хватает горло.
— Лиса, что с тобой? Успокойся и скажи внятно. Что случилось?
— Я стою на улице возле дома. С двухмесячным сыном. Меня Тэхен из квартиры выгнал. Боа болеет, у него температура, я без денег, и мне некуда идти. И я… и я… я знаю, что не должна тебе звонить, но… но… — слёзы выжигают кожу, меня трясёт так, что я еле удерживаю в руках телефон. Конечно Чонгук знает, что у меня родился малыш. От мужчины, которого я предпочла ему. — Чонгук, помоги, пожалуйста? Мне просто несколько дней где-то пережить и собраться с силами. Может быть… у кого-то из твоих знакомых можно… можно у кого-то переждать? День-два-неделю? Я отблагодарю! Когда смогу… попозже…
И вдруг слух царапает нечто, что ввергает меня в абсолютнейшее уныние.
Тихий мелодичный женский смех… игривый приглушённый голос:
— Гууук, ну ты скоро? Я заждалась…
Прикрываю глаза, даже не понимая, что я сейчас чувствую. Это полный кошмар.
— Чонгук, прости, пожалуйста! Я не знала, что ты не один!
— Лиса!
— Извини! Я не должна была звонить!
И тут же отбиваю вызов, попадая на нужную кнопку лишь с третьего раза. Телефон выскальзывает из непослушных пальцев, ударяется об асфальт и скользит в сторону.
Реву навзрыд, когда вижу еще и белую паутинку на стекле. Прекрасно. Экран можно выкинуть в мусорку…