Маятник чувств || 18+

39 ГЛАВА

Егор.

Сказать, что парни прибалдели, когда в нашей компании появился Шахов — ничего не сказать. Гордеев, прищурившись, с опаской смотрел на ребят и ждал взрыва атомной бомбы. Громов и Аверин недовольно поджимали губы. И только Хан без промедления прошел в беседку, где я уже готовил угли. Довольно хохотнул и пожал руку Данилу.
— Не знаю ребята, какая ядовитая муха вас покусала, но эффект мне нравится, — уселся рядом и залпом выпил пиво из стакана Шаха.
— Кораблин? — вопросительно глянул на меня Ян и я тут же отмахнулся.
— Давайте нажремся как следует, а потом поговорим, лады?
— Ага, — прошел ближе Демид, сел напротив Данила и припечатал его до боли подозрительным взглядом, — значит, помимо «сногсшибательного» общества этого полупокера, я еще и пить с ним должен?
— Я тоже рад тебя видеть, Гром, — подмигнул ему Шах, встал, чтобы открыть холодильник, и вывалил на стол жесть с пенным.
Открыл всем по банке, разлил по бокалам и поднял свой, дурашливо кривляясь.
— Ну что, парни, за встречу?
— Егор, напоминаю тебе, что еще несколько недель назад ты с синяками ходил после встречи с этим мальчиком-зайчиком, — высказался Аверин.
— Я помню, — кивнул и тяжело вздохнул.
— Если тебе будет от этого легче, Ян, то Кораблин мне тоже навалял прилично, — улыбнулся Шах, пожал плечами и без чоканья отпил из своего бокала.
— Слушай, — потянул Громов, — раз такая пьянка пошла, то можно я тебе тоже наваляю прилично, а?
— И я, только неприлично, — подмигнул тому Аверин.
— Осадите, пацаны! — с психом откинул я от себя кочергу, — Меня заебал этот детский сад! Вражда эта гребаная тоже заебала! И вообще я весь знатно заебался! Можем мы просто нажраться, не вспоминая то, что было? Пожарить чертовы шашлыки, м-м? В бане попариться? Полупасить друг друга вениками? И наконец-то уже повзрослеть?
— Ага, понятно, — покачал головой Марк, — значит Сонька негодует там, да, Даня?
— На свиданки с другим бегает, — подтвердил Шах всю «прелесть» сложившейся ситуации.
— А этот другой еще жив? — вопросительно уставился на меня Ян.
— И здоров, — кивнул я, — я слово ее отцу дал, что не стану Соню кошмарить своими поползновениями.
— Так забери это слово назад! На мумию же уже похож, Егор, — психанул Громов.
— А толку? — фыркнул Шахов, — Сестра разобиделась и уперлась рогом.
— Да? И кто в этом всем пиздеце виноват? — наконец-то отвис и подал голос Гордеев, глядя на Данилу с осуждением.
— Ну я.
— Ну так сделай теперь что-нибудь!
— Что, например? — психанул Шах.
И все зависли, понимая, что в такой ситуации реально ничего уже не сделаешь. Просто бывает так, что принципы, обида и страх перед будущим сильнее любви. Почти все парни в нашей компании это понимали. Если твоя женщина тебя не простила, то совершенно бесполезно убеждать ее в снисхождении.
За это мы в них и вляпались так эпически. Потому что сильные они у нас, смелые и знают себе цену.
— Всё, пацаны, сменили пластинку, — окинул я всех усталым взглядом и приговорил свой бокал.
И понеслась.
Шашлыки. Баня. Веники. Пьяные разговоры до утра. Даня извинился, я перед ним тоже. Оба же вели себя как свиньи. И из-за кого? Из-за телки, которую я даже не помню. Парни на Шахова сначала смотрели с подозрением, но потом все-таки смирились.
Почти все майские вместе куролесили. Я больше не злился на то, кто у Макса крестный папа. Отпустило. Девчонки тоже приняли новенького нормально. Ярослава даже пригласила Шахова вместе с женой на свой День рождения десятого мая.
— А ты чего один? — спросил я, когда он явился на праздник с подарком, но без супруги.
— Отвали, — пробурчал Даня.
— Прячешь ее что ли или как?
— Или как, — вздохнул и устало потер глаза.
— Не расскажешь?
— Расскажу, только дай на муху запрыгнуть.
— Ага, — хмыкнул я, — интриги, скандалы расследования?
— Только второе.
— Соболезную, — потянул я.
— Знаешь, не ты один. Даже я сам себе соболезную, — пожал плечами Шахов и соскочил с темы, — завтра прилетает Соня.
И сердце тут же скорчилось от мучительной судороги. Вот бы увидеть ее. Хоть разочек. И не в социальной сети, где фотографии я уже затер взглядом до дыр, а в живую. Улыбку бы ее поймать, взмах ресниц, невольно прикушенные пухлые губы…
Я тогда еще не знал, что спустя семнадцать бесконечно долгих дней, моя мечта осуществится. Стал ли я счастливее от этого? Нет, я окончательно превратился в зомби.
Выставка современного искусства, на которую я поперся по просьбе отца. Благотворительность — дело нужное. Вот только знал бы, что там будет она… И не одна, а в компании вполне себе приличного парня, который пожирал ее похотливым взглядом.
Ревность молниеносно изрезала по-живому, превращая меня в суповой набор, тихо скулящий от боли. Почти оглох, отупело улыбаясь администратору этого сборища, сам не зная куда себя деть. В какой чулан уползти, чтобы там окончательно сдохнуть от отчаяния.
А она мимо идет, даже не поднимая на меня глаз. Вцепилась в своего кавалера и ушла, даже не представляя, что сделала со мной этим своим равнодушием. Выпотрошила. Размозжила последнюю вяло трепыхающуюся надежду на пресловутое «однажды»…
Не будет больше ничего. Никогда. И однажды тоже не будет. Она начала новую жизнь, в которой нет места потребителю, предателю и обманщику. Я остался в прошлом.
И мне бы поступить так же, как она, да я не могу. Мне не нужны другие женщины, мне нужна моя, та единственная, для которой все еще худо-бедно, но бьется мое грешное сердце! Я не хочу больше тупой гимнастики и пустой разрядки. Я хочу заниматься любовью!
С ней…
Вот только теперь все это лишь глупые мечты. Потому что Соня больше не моя. Она ушла под руку с другим парнем, которому, возможно уже давно подарила всю себя. И я не могу ее за это винить. Она имеет право быть счастливой, пусть даже и не со мной.
Мне же остается только смириться с ее выбором.
И я честно пытался сделать это. Да, было, пиздец как, сложно, но я упорно пер вперед, не сворачивая. Весь с головой ушел в работу, превратившись в робота, напичканного только несколькими четкими установками: работать, спать, колотить в зале грушу. Все!
На все забил, медленно, но верно, превращаясь в гребанного затворника, которому периодически докучали друзья со своим сопереживанием.
Так случилось и сегодня. Шахов притащился. И не один, а с пузырем и двумя коробками ароматной пиццы. Зашел как к себе домой и давай на кухне шурудить.
— Че приперся? — сложил я руки на груди.
— Соня уговорила отца ей тачку купить. Блядь, Кораблин, я волнуюсь за нее! Это же пиздец какой-то! Ну какой ей руль?
Внутренности обварило кипятком. Страх, паника. Злость!
А еще тупая деструктивная ревность, от того, что все в курсе, что происходит в жизни Сони, а мне остаются только крошки с барского стола.
Психую. В голове бомбят петарды.
— Ну так ты не с тем человеком решил наболевшим поделиться, Шахов. Пиздуй к ее парню и причитай сколько влезет.
— Какому, блядь, парню? — хлопает глазами друг и протягивает мне полный рокс вискаря.
Тут же принимаю и опрокидываю пойло, а затем рычу.
— Не беси меня!
— Ах, тому парню! Так она с ним еще месяц назад рассталась, Егор.
— Чего?— словно идиот замер я с открытым ртом.
— Ага, подробностей не знаю, но разошлись полюбовно.
— А почему ты раньше мне об этом не сказал?
— А толку?
— Резонно, но…