Стояла ночь. Зима. Снежинки самых причудливых форм кружили свой вальс под светом луны, фонарей, чтобы упасть на головы двоих полуночников.
Их имена не были известны наблюдавшей за всем ночи, но ей это было и не нужно.
Русоволосый парнишка в мешковатой куртке переливистового фиолетового цвета каждое утро выбегал из дома одним из последних, спеша на учёбу. Нередко он выходил от туда с синяками, ссадинами и порванной одеждой. После этого тот частенько не выходил из дома в течение нескольких дней.
Парень постарше был блондином в черном пальто. Он же выходил из дома всегда одним из первых, но и возвращался одним из последних. В отличие от первого, ночь со днём ни разу не видели его в помятом виде, не считая извечных синяков под глазами.
Они самые обычные ребята, которые имели свои причуды и странности. Но кому, как не ночи, знать, что людей без странностей не бывает вовсе? И тем более интересен вопрос: чем так привлекли они внимание необъятной?
Надеждой. Верой.
Ночь не знала причин, но она знала о страданиях младшего, о бесконечной усталости старшего, об их вечном одиночестве. Многие люди со сходной жизнью скоропостижно исчезали от ока ночи самыми разными способами. Но не эти двое.
Они продолжали выходить на прогулки каждую неделю. Вместе бегали по кофейням, чтобы после идти по парку с одним кофе и большой булочкой на двоих. Когда же синяки под глазами блондина были больше привычных или младший возвращался хромой с блестящими словно от холода глазами, они садились на лавочку у дома.
Так было и сейчас. Русоволосый парнишка глядел на землю, оставленные на растерзание мороза руки сами по себе почти повторяли оттенок фиолетовой куртки. Блондин стоял рядом и грустно улыбался, не отрывая взгляда от небосвода.
— Никогда не думал, что за нашей жизнью могли бы наблюдать? — особо ни к кому не обращаясь, спросил старший.
— Зачем? — не сразу отозвался второй. — Гораздо интереснее было бы наблюдать за знаменитостями, чем за двумя придурками.
— Так-то я не придурок.
— Хорошо, за двумя придурками, один из которых отрицает, кто он на самом деле. Не многим лучше.
Старший тихо хмыкнул и посмотрел на брата с привычным скепсисом. Наткнувшись взглядом на замерзшие израненные руки, он сразу приуныл в лице, неосознанно убирая собственные ладони глубже в карманы.
— Дурак ты просто, не ищешь красоты ночи. Сильно рука ноет?
На этот вопрос русоволосый отвечать посчитал ненужным, показательно задрав рукав куртки. Вместо кофты показался белоснежный бинт с неприятными, но так хорошо знакомыми ночи красными пятнами у самого запястья.
— Чёрт. Вернемся и заново перевяжем.
Невнятное "хорошо", и бинт был мгновенно обратно скрыт рукавом.
- Да не унывай ты! Смотреть больно, — отчаянно вскинул блондин, порывисто присев напротив второго на карточки и аккуратно положил руки на плечи русоволосого. - Я обещал тебе, что это последний год. Обещал ведь? Так и будет. Не забывай, никто из них не стоит и минуты угрызений себя, сомнений в себе. Я ценю тебя. И ты цени себя, несмотря ни на что. Мы ведь сильные? А значит и справимся.
— Ты сильный, — угрюмо.
— И ты тоже. Ты ведь нашёл силы подняться, когда не хотел шевелиться. Ты живешь таким, какой ты есть, пока другие не способны это принять. В этом сила. Хотя...
Тут старший хитро улыбнулся и резко вскочил на ноги. Под непонимающим взглядом младшего, он отошёл к сугробу.
— Давай проверим. Если ты слабый, то ты позволишь мне кинуть ровно три снежка тебе в голову.
— Эй! Ни за что!
— Проверим?
В ту же секунду полетел первый снежок. Своей цели он не достиг, но вскочить со скамьи младшего заставил.
— Проверим!
Снежинки падали на головы всех неспящих в этот день, но по-настоящему танцевали они только для этих двоих — парнишек, что просто жили даже тогда, когда жизнь была одним сплошным испытанием.
