Кислов хватает мою голову ладонями, ведь зол из-за проигранной катки.
- Ная, ебанный рот, я катку слил!
я хватаюсь свободной рукой об краешек стола, ощущая как Кислов практически ударив мою голову об клавиатуру, ослабляет крепкую хватку рук. он всё таки приходит в себя, и отпускает меня окончательно.
- ебанная тима.
взмахнув руками, он бьёт мышку.
- ты чай просил, я принесла.
я чувствую как в ушах трещит, но игнорирую это все. он молча забирает с моих рук чашку, а я падаю на кровать, которая рядом. сколько можно дома сидеть? целую неделю дота и дота, у меня мозги скоро поплавятся. радует только то, что пока Лариса ушла куда-то на два дня, он решил позвать компанию, и я не буду отхватывать из-за всего по мелочам. забирая телефон с дивана, вижу сообщение о том, что ребята придут через два часа. и на том спасибо... в ушах начинается дикий звон, а в глазах размывается картинка. уронив телефон себе на бедра, я чувствую как болит голова, а веки дрожат от того, что я не даю им закрыться.
к1ж⁹тс3 в гл1з4х т£мне#т.
- Ная, очнись ты.
получая нехилу пощечину, я морщусь от боли, а во рту ощущаю привкус крови. поднося ладони ко рту, сплевываю. молча протянув мне салфетку, Кислов садится рядом, пока на фоне тихо жужжит компьютер..а может, это я просто придирчива к звукам.
- ты это, шоколад какой любишь?
вытирая краешком салфетки губы, пытаюсь понять причём сладкое ко мне.
- молочный...
смотрю за тем, как кудрявый поднимается с кровати и исчезает за дверью маленькой комнаты, а после приходит с маленькой шоколадкой.
- ешь, может попустит, пиздец.
кинув её около моей руки, Кислов берет, скорее всего, уже теплый чай в руки.
×××
я тянусь к упаковке с чипсами, но получаю по запьястьям.
- Ная, нахуй не лезь!
хотела бы я начать возмущаться, если бы не продолжение этих "агрессивных слов"
- я сам дам, че тебе?
подняв брови, в удивлении смотрю на серьезного Кислова. то он говорит, что мне и руки не подаст, то добрее чем мой, сука, отец.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
галактическое кладбище. возрождение
De Todoкогда я узнала о его измене, я вспомнила как он мне клялся, что не поднимет голову на другую.