Тензи и Лилит - лучшие подруги. Они живут на отшибе маленького городка возле станции, где почти ни один поезд не останавливается. Словно постоянно ждут, что кто-то приедет и увезёт их.
Однажды в их Богом забытое место приезжает молодой учитель начал...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
— Лиля! Что ты творишь?! — голос мамы настигал, добирался до ушей, как Лилит ни пыталась заглушить его грохотом вещей, которые закидывала в чемодан. — Так нельзя! — Этот придурок на меня замахнулся, — Лилит швырнула чёрный свитер поверх красок и альбома. — Мне правда жаль, что тебе плевать, или что у тебя отсохли глаза... Ты даже не видишь, как он к тебе относится... какой уж тут «защищать дочь, когда ей делают больно»! — Неблагодарная! Что ты такое говоришь?! Опять будешь вспоминать тот бред, что несла два года назад? И вообще, он на тебя всего лишь замахнулся! Ты сама с каменным лицом стояла... — Не мешай, пожалуйста, собирать вещи. — Лилит, сама не понимая почему, удержалась от более обидных слов. — И не пытайся меня вернуть. Я остаюсь у бабушки, а дальше... дальше посмотрю. — Юлиана, — послышался грубый мужской голос. Его обладатель пыхтел в попытках показать, насколько его не волновало происходящее, — Пусть уходит. Нашей семье не нужны предатели. — Вот и славно, — Лилит захлопнула чемодан и направилась к мраморной лестнице. — Лиля, прошу тебя! Не разбивай отцу сердце... — Лилит. Меня зовут Лилит. И этот ублюдок мне не отец. — Если что... — мама перестала за ней бежать, остановившись наверху лестницы. Лилит обернулась. Мама стояла на фоне мраморных стен в домашнем платье красного цвета и походила на сердце бьющееся, трепещущее, но оставленное на белом снегу, — звони. Этот урод помешался на мраморе. Лилит от него тошнило. И от мрамора, и от урода. А ещё от французских песен. Она уже не могла спокойно распевать их на очередном приеме хором с Артуром и изображать любящую семью. Никакой семьи не было изначально, была лишь игра на публику. И от кома, мешавшего дышать, тоже делалось дурно. Разве что чуть-чуть. Лилит промолчала. Было понятно: даже если она «позвонит», мама выберет его. Потому в следующую секунду Лилит пронеслась мимо Ариадны, домработницы, одарив женщину виноватой улыбкой. Хотелось, конечно, с ней попрощаться, но нужно было бежать. Иначе от прошлого не укрыться. Хлопнула тяжёлая дверь, и в следующую секунду Лилит неслась по садовому гравию к калитке. Чемодан подбадривал громыханием о мелкие камешки. Она до последнего надеялась, что мама выбежит, выгонит этого ублюдка драной тряпкой, заберёт их с Эрикой, и они уедут... Но этого не произошло. Эрика. Ее оставлять было больнее всего. Деревья, окружавшие элитный посёлок, словно пытались подбодрить Лилит ласковым шуршанием, а звёзды – тёплым мерцанием. Но она ничего не видела и не слышала. Даже её сиреневая прядь словно поблекла, а цепи и звёздочки на кожаной куртке превратились в пушинки и перестали звенеть. Словно всё вокруг слилось с её чёрными волосами и одеждой. «Первое предательство... Наверное, это всегда так больно... — подумала Лилит. — Ничего, зато второе будет полегче...» И разрыдалась. Только сейчас она дала волю чувствам. Подумала остановиться, чтобы перевести сбившееся дыхание, но не хотела. Прошлое нагоняло. Поэтому она ускорила шаг, не замечая, как чемодан больно бил по пяткам. «Интересно, Эрика меня однажды простит? — думала Лилит, смотря на ночной город сквозь большое окно пустого автобуса. Стекло приятно холодило разгоряченный от бега и мыслей лоб. — В любом случае, сейчас я не могу поступить иначе. Этот мудак Артур запретил мне к ней приближаться. А значит, видеться мы сможем лишь когда ей будет хотя бы шестнадцать... Даже если сейчас я тайком её увижу, она снова меня вспомнит, будет плакать, говорить маме, будет скучать. Тем, что припрусь, только сделаю ей больно. Черт, ей уже больно. Какая же я тварь...» Лилит представляла, что автобус увозит ее дальше от боли, тоски, страха. Что все они выпадают из окна и разбиваются о шоссе, налетают на машины и фуры. Бабушке их везти не хотелось. Бабушка Рина была папиной мамой, потому этого урода тоже не жаловала. За это Лилит была ей особенно благодарна. А ещё за то, что бабушка пока была рядом, вовремя напоминая о папе и о том, что он ее защищает. Лилит улыбнулась. Вот он бы точно спустил Артура с лестницы.
