Стань моим завтра

7. Полина

1 декабря

– Знаешь, Бессмертных, – произнесла я, пока мы спускались, а звук наших шагов эхом отражался от грязных стен, – у меня такое чувство, что я иду встречаться с твоими родителями.

– Они не мои родители, – ответил он.

Его голос прозвучал так холодно, что я вздрогнула, но, когда мы подошли к двери в подъезд, на его лице было написано сожаление.

– Рой и Мэри – хорошие люди. Уверен, они тебе понравятся.

Я кивнула и решила оставлять остроумные комментарии при себе. Он явно, как и я, не хотел говорить о своих родителях и семье. Уж я-то должна была это понять. Кто, если не я?

Рой и Мэри Гудвин стояли рядом с такси. Оба сверкали лучезарными улыбками, словно гордые любящие родители перед выпускным, – что бы там ни говорил Ваня. Мэри – полноватая женщина с каштановыми волосами до плеч – обняла Ваню, а потом поднесла к его лицу руки, одетые в перчатки, и взяла в ладони, чтобы получше рассмотреть.

– Как ты, мой милый? Так давно тебя не видела!

Она поцеловала его в щеку, а потом повернулась ко мне.

– А ты, должно быть, Полина? Я Мэри. Очень рада познакомиться с тобой, милая!

– И я с вами, – ответила я.

– Здравствуй, молодая леди. Я Рой Гудвин, – представился Рой, по-отечески пожимая мне руку. – Приятно с тобой познакомиться.

– Взаимно, мистер Гудвин, – сказала я. – Или мне лучше обращаться к вам «офицер»?

– Никаких формальностей, – отозвался он. – Называй меня просто Роем. Надеюсь, вы голодные. Я думал сводить вас в одно местечко на Третьей авеню. Там можно собрать любой гамбургер, какой захочешь. Как вам? Хорошая идея?

– Просто отличная, – согласилась я.

Рой Гудвин явно был самым оптимистичным человеком, которого я встречала за долгое время. Видимо, пороки общества, с которыми он боролся каждый день, меркли по сравнению с возможностью собрать любой гамбургер, какой захочешь. Я не смогла сдержать улыбку, но Ваня держался изо всех сил, словно готовя себя к какому-то испытанию.

Пока мы обходили такси, разбираясь, кто куда сядет, я ткнула его локтем в бок.

– Он правда твой инспектор? – прошептала я. – Он замечательный. Они оба чудесные.