Опасный Друг

Часть 12

Чонин был возвращен в дом Бана, в теплую мягкую кровать, в самое безопасное место.

Он проснулся от того что горячий язык скользит по его предплечью, и резко распахивает глаза. Рывком вырывает руку и неловко спросонья пятится назад, округляя большие от страха глаза.

- Я всего лишь залечил твои раны. - спокойно говорит Чан, а после лицо его сменяется на пугающее негодование, делая его неузнаваемым.
- Ты подверг себя опасности. Я тебе говорил что нужно оставаться здесь, и звери тебя не тронут.

- Это ты самый настоящий зверь! Животное! - слёзно зашипел омега, продолжая пятится, по крайней мере он думал что пятится, но слабость в теле, будто в его крови был яд, подавало лишь попытки шевеления.

Бан замер. Глаза выражали непонятное, презрение, обиду, и гнев. Он смотрел на пылающее ненавистью лицо истинного, и груди неприятно сдавило. Его много раз назвали чудовищем, зверем и нелюдем, но услышать это из уст того, кто дан ему природой, было больно. И это в тысячный раз убедило его, что он Волк-одиночка, и пара ему не нужна. Но после непонятного сна, где полукровка поимел их обоих, эгоистичное желание чтобы он никому не достался, с каждой секундой увеличивалось многократно.

Он привстал и в секунду оказался рядом с омегой, грубо обхватил его за лицо и потеряв адекватность, ненавистно процедил:
- Ты маленькая дрянь! Надо было оставить тебя в лесу на съедение волкам!

- Надо было так и сделать! Какого черта тебе от меня надо!? - не помня себя орёт омега, и толкает руками изо всех сил в мощную грудь.

Бан заворожён: карие глаза напуганного зверька, густая копна волос что спа́ла на лицо, приятная худенькая фигурка и потрясающий, головокружительный запах ... Этот образ уже набивал оскомину, но альфа не учел тот факт что этот источник соблазна слишком притягателен для него. Он едва держал себя в руках. Горячая кровь кипела, бурлила, и волчья несдержанность вырвалась наружу.

Мужчина какое-то время колебался, и перехватив омегу за руку дёрнул руку на себя, что тот упал на его кипящую грудь. Он усадил его на себя, вынуждая оседлать. Его руки кольцом обхватили тонкую талию омеги, сокрушая в медвежьих объятиях, да так сильно что сдавило рёбра. Нос альфы сновал по ароматной шее, вдыхая яркий запах красной розы. Сладкий, романтический запах утренних лучей, богатый свежестью в дождливое утро.

- Я не могу дышать. - с трудом прошипел Чонин, задыхаясь.

Тот ослабил хватку, но не выпускал из объятий.
- Чёрт, этот запах ... - его нос жадно собирает феромон с дрожащей шеи, а следом пухлые губы неудержимо втягивают нежную кожу, оставляя за собой россыпь багровых следов.

Чонин вздрагивает, и против воли открывает шею, подставляясь. Эти прикосновения вызвали странную волну, что бегала по позвоночнику, дурманила сознание, и сосредотачивалась внизу живота, сжимая всё сладостной болью. Жар волка пронизывал тело омеги, распаляя ещё больше. Он рвано выдыхает, изредка срываясь на робкие стоны, когда шеи касались зубы мужчины, прикусывая чувствительные места, которые он безошибочно находил.

"Это в последний раз" - была последняя связная мысль Чонина, вспыхнувшая в уплывающем сознании, окутанном дурманом бешеного возбуждения и неуёмного желания. Он сильно стискивает зубы, стараясь придержать стоны, что аж горло свело судорогой, ощущая как тело предательски реагирует на этого мужчину.

Сдержанные, но такие сладкие стоны, и расслабленное податливое тело, лишали последних мыслей Бана. Его истинный так близко, и он безумно хотел его прямо сейчас и всё остальное не имело значения. Желание становилось не просто острым, а невыносимым распирающим.

Человек и животное отчаянно боролись внутри. Человеческая сущность говорила что это сделает его ещё более уязвимым, приведёт к сужению мира до одного человека, который заберёт весь смысл жизни себе, чего он позволить себе не может. А животное просто требовало жёсткого сношения с истинным.

Он впивается в губы, целует неутомимо долго, запускает наглый язык, что скользит между губ, позволяя хозяйничать в чужом рту, обозначая свою территорию.

Голову не теряет, но чтобы утихомирить свою разбушевавшуюся бурю этого мало, поэтому он освобождает руки, чтобы запустить их под футболку, и чувствует как тот сам трётся распаренным телом. Он довольно хмыкает, его большие ладони ложатся на спину, блуждают по талии, бокам и бёдрам, пока не спускаются к промежности.

Чонин не выдерживает и отрываясь от губ, стал жадно, звучно глотать воздух. Он не мог понять что с ним происходит, и было страшно. Этот получеловек-полуволк сводил с ума, его запах был словно наркотик, который хотелось поглощать с каждым вдохом. В груди всё сжималось, тело наполнилось теплом и животным желанием, а только от одного касания этих рук, с горла сыпались несдержанные стоны и невнятные, спутанные слова.

Волк вынимает влажный, истекающий смазкой член омеги, и тот не сдерживает благодарного выдоха. После, вынимает свой и обхватывая их в свою большую ладонь, начинает ритмично работать рукой.