Ненавижу тебя любить D/J

32 глава

Чувствую себя влюбленным придурком, впервые купившим девушке дешевый букет жухлых гвоздик.

Я так и не придумываю никакой железный аргумент, чтобы заставить Вишню остаться. А самое мерзкое, что понимаю: я бы не остался. Нет ни одной логической причины, по которой Юля может ко мне вернуться, а уповать на причины эмоциональные я не привык. Любовь… любовь, как правило, умеет стремительно превращаться в ненависть. Еще несколько месяцев назад ты любил человека, а сейчас он вытаскивает из тебя душу жестокими поступками, не оставляя от любви ни единого камешка. Или казалось, ненависть была абсолютной и всепоглощающей, но вот ты сидишь и смотришь в экран ноута, где дочь гуляет с мамой на площадке перед домом и хочется позвонить и заставить глупую Вишню надеть шапку, хоть снежинки и безумно красиво лежат на блондинистых волосах.

Наверное, я не сплю на протяжении всей командировки. Пытаюсь отключиться, но это скорее дремота, прерывистая, нетерпеливая. Хочу вернуться, ощущение грядущей бури не покидает меня. Наверное, это потому что такие вещи как спокойная счастливая жизнь мне в принципе не доступны. Не предусмотрены в программе. И каждый раз, когда кажется, что есть хоть малейший шанс на свет в конце тоннеля, обязательно случается какое-нибудь дерьмо.

Я успеваю прилететь утром, собрать все пробки по дороге к дому и вынести мозги помощнику просто от безысходности и невозможности сбежать из машины посреди трассы. Новогодние праздники превратили город в филиал ада, снегоуборочная техника едва справляется с основными дорогами, а во дворы без бульдозера вообще лучше не соваться.

Загоняю машину в гараж, гадая, проснулись ли Маша с Юлей, на всякий случай тихо открываю дверь и стряхиваю с волос не успевший растаять снег.

Из-за угла выглядывает настороженная Юля.

— Ой! Это ты? А я думала, ты приедешь ночью.

— Вылетел пораньше. Хотя, учитывая пробки, вероятность явиться только к ночи, была нешуточная. Что вы тут делаете?

— Тирамису едим, — как-то немного по-детски, будто смущаясь, признается Вишня.

Прячет за спину креманку с ложкой, а щеки заливаются румянцем. Это, конечно, не из-за сладкого, и внутри все переворачивается. Может, она и не ждала меня с нетерпением, но совершенно точно не так равнодушна, как говорит. Шансы, шансы, шансы… их можно подсчитывать бесконечно, но стоит только на нее посмотреть — и хочется зубами держаться даже за самый крошечный шанс, почти невидимый.