Наши сердца ||18+

9

В воскресенье, уже поздно вечером, от Антона все-таки пришло сообщение с понятным содержанием «прости, я облажался». Но когда я спросила, что случилось, то ответом мне было только «потом расскажу». Так и промучилась в неведении до самого утра понедельника.

А там меня уже ждало дежурство по раздевалке, в котором мне напарником должен был быть как раз, не пришедший в школу, Карташов. И я категорически не справлялась. Бегала у своего окна туда-сюда, суетилась, а когда прозвенел звонок на первый урок, совсем рухнула на лавку без сил.

- Карнаухова, – услышала я окрик директрисы, – а ты чего тут одна?

- Я не одна. Ребята из девятого просто отошли в туалет. А мой напарник на больничном, – покаянно доложила я.

- А, ясно. Надо было классной сказать. Ну ладно, пошли, – махнула она мне рукой, – за тебя пока Вадик посмотрит тут, – и повелительно кивнула охраннику.

А потом мы двинули в наш класс, где директриса прилюдно отчитала классную за безалаберность и то, что я была вынуждена нести вахту одна в своем звене целое утро. Зря она так, меня Галина Александровна и так не любила черт его знает за что, а тут еще и это.

- Выделите ей в помощь мальчика, – приказным тоном порешила директриса.

- Ну, кто пойдет с Карнауховой? – спросила классная, но в помещении воцарилась просто гробовая тишина. Только смерти с косой не хватало для полноты картины.

Никто не хотел со мной дежурить. Никто. Я до сих пор оставалась самым слабым звеном в нашем «дружном» коллективе.

И тут, словно гром, среди ясного неба. Его голос. Ненавистный. Глубокий. Пугающий.

- Я пойду.

И Кораблин медленно встал со своего места, а я только сейчас на него посмотрела. И тихо охнула.

- А что с лицом у тебя, Егор? – словно между делом поинтересовалась директриса.

- Шайбу вчера не поделили, – лениво потянул Кораблин, пока запихивал учебники в сумку. Все знали, что мой бывший сосед серьезно занимался в хоккейной коробке и данное объяснение выглядело вполне себе удобоваримым.

Но чтобы так! Губа разбита, бровь тоже, на скуле виднеется синяк. Жесть, конечно, но я была рада, что его хоть кто-то умудрился набуцкать в этом мире. Прямо на душе теплее стало. И нет, мне за свои мысли было нисколечко не стыдно. Вот так вот!