Мушкетёры XXI

Глава VI

«…В которой наступает
момент откровений…»
Я зашёл за угол. Вмиг передо мной вырос огромный тёмный коридор, выход из которого был подсвечен тусклой лампочкой, озарявшей гладкую дверь с блестящей круглой ручкой. Сделав шаг вперёд, я скрипнул половой доской. Поборов всё беспокойство, я зашагал вдоль тёмного холла. По всей видимости, помещение давно не ремонтировали: на потолке можно было разглядеть тёмные следы налёта, по стенам расслаивались обои, и сама обстановка намекала на то, что этим местом давно никто не занимался. Ближе к выходу мне удалось получше разглядеть пространство – я вдруг увидел, что по обеим сторонам стоят… двери. По одну стену их было две, а по другую три. Все они были закрыты, кроме, как мне показалось, крайней.
Мои шаги сделались неуверенней, по телу стала пробегать мелкая дрожь. Учитывая то, что место, по всей видимости, было лет двадцать как заброшено, мне вдруг стало страшно от предчувствия того, что могло находиться за этими пятью дверьми… Разум стал навевать все самые жуткие образы, которые я когда-либо видел, а голос в голове стал усиливаться: «Я должен дойти. Не дойти нельзя… Открой. Дойди. Открыть… открыть…» Я схватился за ручку передней двери с надписью «Гухип». Справа пахнуло холодом, скрипнула соседняя дверь. Я со всей силы рвану ручку на себя. Холод охватил тело, из двери стал доноситься нарастающий гул, переходящий в какое-то жуткое, почти звериное рычание, тьма начала обволакивать каждый сантиметр пространства. Я почувствовал, что падаю…
«Пи-би-би-бип! Пи-би-би-бип! Пи-би-би-бип!» – раздался противный звук будильника, я резко вскочил с подушки, насквозь мокрой от пота. «Вдох. Досчитать до пяти. Выдох… Вдох. Досчитать до пяти. Выдох…» Дыхание восстановилось, сердце стало биться в нормальном ритме, а голова перестала кружиться. Я был у себя дома, в своей маленькой уютной комнате, в том же две тысяче третьем году.
«Приснится же такое…» – я протёр глаза, окончательно пришёл в себя и стал собираться в школу.

***

–Одним из главных представителей романтизма в белорусской живописи в то время был Валентий Ванькович… запишите. Его картины: «Наполеон у костра…» – Ольга Павловна выводила на доске имена исторических личностей, желтоватым мелом подписывала даты и названия произведений. Большая часть класса уже втихую собирала вещи, так как звонок должен был прозвенеть с минуты на минуту, а всех творцов культуры всё равно зададут выучить по учебнику.
В течение дня я уже немного разгрузился от своего ночного кошмара. Частично я даже позабыл, про что он был. Несмотря на это, в памяти почему-то всё ещё маячило то загадочное слово – «Гухип». По началу мне казалось, что я где-то его уже слышал и даже не один раз, но потом, покопавшись в памяти, я остановил себя на той мысли, что это просто случайное смешение букв, а настоящее значение слова исказил сон.
–Таким образом, мы с вами переходим к архитектуре, – дребезжащий звонок с последнего урока оборвал речь учителя, – «Ребята, дома запишите сами всё по архитектуре и выучите всех деятелей искусства! В пятницу у вас по ним работа!» —громко сказала она и начала сама собираться, как вдруг кто-то из класса крикнул:
–Ольга Пална, а мы в пятницу историю пропустим! Мы в театр идём!
–А, забыла, точно. Тогда в понедельник! И чтобы все пришли, это будет ваша последняя самостоятельная! – все в классе одобрительно зашумели, попрощались с учителем и стали накидывать ранцы. Внезапно в класс быстро зашла Ирина Евгеньевна.
–Ребята, присядьте на минутку, – все разочарованно опустились на свои места, – вы ведь класс так и не начали наряжать. Давайте прямо сейчас и нарядите, кто сможет?
В классе начали переглядываться. Разумеется, под конец учебного дня мало у кого было желание оставаться после уроков, но все понимали, что класс рано или поздно надо нарядить. Первой руку подняла староста Катька, за ней последовали Танька Еланова, Мишка Чубень, Инга, Юра и Ленка. Неожиданно для самого себя, я тоже вскинул руку. Это произошло как-то само собой, но не успел я сообразить, как Ирина Евгеньевна звонко отрезала:
–Вот и отлично, хватит!
–Ирина Евгеньевна, а где игрушки с ёлкой брать? – спросила Катька.
–У Анны Эдуардовны, на шкафу лежат. Только спросите обязательно! Остальные могут идти, всем до свидания!
Наша группа направилась к двери, мы с Юркой остановились, чтобы попрощаться с пацанами.
–Парни, вы чё, серьёзно остаётесь? Шляпа ведь полная!
–А чё ещё делать? Да и потом, почему бы не нарядить, тем более нас много, быстро справимся.
–Ну фигачьте… терпилы!
–Да иди ты! – Белый с Зилей шутливо потолкались, стукнулись кулаками на прощанье. Казалось, вчерашней потасовки между ними и не было вовсе - так легко и непринуждённо они сегодня общались. Да и долго злиться было друзьям ни к чему.
–Давайте, до завтра!
Часть класса направилась вниз к раздевалке, а группа добровольных декораторов двинулась на пятый этаж.
Дойдя до кабинета английского, мы постучались и приоткрыли дверь.
–Анна Эдуардовна, здраст… – учителя на месте не оказалось.
–А, ну классно.
–Интересно, Ирина Евгеньевна предупредила её, что мы придём?
–Да видно нет, раз она ушла, – заключил Мишаня.
–Подумает ещё, что украл кто…
–Да ладно, обычная ёлка, подумаешь – ценность!
–Может, позвоним её лучше? – спросила Ленка.
–Ага, а телефон ты её знаешь? – въедливо спросил Белый.
–Ну, нет…
–То-то! А без разрешения и я бы не отдал… Кать, поищи у себя её номер, ты ж староста.
Ленка сконфуженно опустила глаза, Катька стала копаться в телефонных номерах, а Мишаня мерил шагами класс. Я оглядел кабинет, мой взгляд остановился на учительском столе. Подойдя к нему, я выцепил из накопителя листочек и карандашом вывел надпись печатными буквами: