Мушкетёры XXI

Глава XVI

«...В которой все начинают
активно готовиться...»

Сегодня мама разбудила меня достаточно рано. По крайней мере, раньше, чем это бывает в обычный воскресный день. Хотя, отведать свежих блинков, которых она испекла в честь наступивших праздничных каникул, было теперь очень даже кстати, поэтому я, будоражемый запахом свежежаренного теста, поскорее умылся, освежил зубы, окончательно взбодрился, и мы с мамой уселись за стол.
-Бутерброд будешь? - спросила она, закладывая в тостер кусочки паляницы.
-Да не, не надо... - я от души налил сгущёнки, свернул блин в тугую трубочку и надкусил, - как там бабушка, не звонила, когда приедут?
-Нет пока что... Да скоро позвонит, послезавтра уже выезжать должны.
-Это да, им ведь поездом ехать, - я слегка обтёр пальцы, прихватил кружку за ручку, чтоб не сильно испачкать, и отпил крепкого чаю.
-Так, - после некоторых раздумий сказала мама, - план такой сегодня будет: надо в магазинах прикупить кое-чего, подарки-то у нас ещё не все есть. Потом в квартире слегка прибраться надо, но это уже вечером...
-Эх, пылесосание... - вздохнул я.
-Да ладно, чё тут пылесосить-то, чай, не дворец! Ты-то своим купил уже подарки? - поинтересовалась мама.
-Не, я ж тебе говорил: осталось Ленке свитер подарить, Белому дрель подыскать хорошую, Зиле тоже подобрать что-то, Айму вообще надо помозговать, что подарить, наверное, там на месте и решу...
-А, понятно, понятно... А Ленке-то ты в пятницу что дарил?
-Так то ведь пре́дпраздничное было, а теперь праздничное поеду покупать, - убедительно улыбаясь, проговорил я.
-Да-а, смотри, разоришься так! - полушутя ответила мама.
-Ну, свитер всё равно компенсировать надо, а то замёрзнет ещё! - сказал я, заворачивая следующий блин.
-Кстати, так ведь и не сходил тогда постричься! - скользнула мама по моим торчавшим спросонья вихрам.
-Да ладно, тепло зато!
-Уж конечно, тепло ему! Сходи, запишись, а то как домовёнок, правда!
После завтрака я смыл с рук блинное масло, протёр губы и отхлебнул ещё чаю. Пока я пшикался дезодорантом и приводил себя в порядок, мама уже успела составить список будущих покупок и стала готовиться к выходу.
-Так, я в душ, если что! - сказала она из кухни.
-Да, хорошо... Слушай, мам, погоди, - в голову вдруг стрельнула неприятная вязкая мысль, вероятно, влетевшая через узкую щель приоткрытой форточки вместе с морозным утренним ароматом улицы.
-Чего такое? - выглянула мама из дверного проёма ванной.
-Сегодня же двадцать восьмое, да?..

* * *

Тяжёлая стальная дверь глухо захлопнулась за мной, после неё затворилась прозрачная дверца. Пройдя вдоль коридора по сероватым плиткам пола, я подошёл к окошку, в котором виднелась склонённая седоватая кудрявая голова бабули-консьержки, напряжённо думавшая над решением кроссворда.
-Здрасьте... Я тут... отмечаться пришёл... - проговорил я в отверстие.
Бабуля оторвалась от разгадывания, заморгала на меня бледными глазами, вероятно, присматриваясь ко мне сквозь толстые линзы очков:
-Фамилия ваша какая? - спросила старушка.
-Щерба. Павел Артёмович...
Консьержка, немного покопавшись в своей толстой тетрадке, выискивая какую-то заметку, вдруг взглянула на часы, что-то сообразила, осенённая догадкой, подняла брови вместе с очками и выдала хриповатым дрожащим голосом:
-А, вы же к Владимиру Евгеничу? Отмечаться, да?
-А... ну да, ну да...
-Двести шестнадцатый кабинет! Второй этаж, как идти знаете?
-Ну? - спросил я, уже дойдя до лестницы, хотя сам прекрасно знал, где сидит инспектор.
-По коридору налево, самая крайняя дверь! - громко ответила она мне вдогонку.
-Хорошо, спасибо... - пробубнил я от дверей и зашагал наверх.
Светло-бордовые ступеньки проводили меня вдоль игольчатых стен до входа на второй этаж. Я приоткрыл дверь и шагнул в пустой коридор. При взгляде на стоявшие по стойке «смирно» закрытые входы в разные кабинеты, уходящие вдаль и собой указывавшие дорогу к крайней двери в конце зала, меня вдруг охватило ощущение дежавю. Понятное дело, что я бывал здесь однажды, но подсознание как бы подсказывало, что и до того дня эти высокие, давящие своим полумраком потолки и пошарпанные деревянные стены уже попадались мне на глаза. «Да, как тогда привиделось... Только разве что свет не моргает», - подметил я про себя. Как будто в ответ на мои мысли, лампа впереди меня слегка моргнула, я дёрнулся на месте. «Етить его так... Фух, ладно...»
Медленно подойдя к тёмно-каштановой двери двести шестнадцатого кабинета, я нервно выдохнул и неуверенно постучал. Мне тут же открыли, из проёма показалось знакомое квадратное лицо:
-Павел Артемич, приветствую! - Владимир Евгеньевич подал мне руку, улыбнулся кошачьими глазами.
-З-здравствуйте... - ответил я и неуверенно пожал крепкую руку в ответ.
Мы прошли в кабинет, я сел на стул, инспектор водрузился за стол по правую руку от меня. Немного покопавшись в кипе бумаг, он достал оттуда какой-то лист и вытащил из стакана тёмно-зелёную ручку, щелчком выдвинул стержень.
-Ну, как вы там, к празднику готовитесь? Ёлку нарядили уже, небось? - поинтересовался он, что-то выводя на желтоватой бумаге.
-Да, готовимся, ёлку с мамой вместе будем уже тридцать первого наряжать, по традиции... потом родственники ещё приедут с Луганска, готовимся с ней...
-А, вот как... А папа что же?
-А, так ведь... я с мамой один живу, вам Ирина Евгеньевна разве не рассказывала? - спросил я удивлённо.
-Ох, да-да, припоминаю, точно, - смутился он.
-Да... я в первом классе был тогда, когда... ну, вы понимаете, - я вдруг тормознул, осознавая, что что-то в нашем разговоре может сейчас зайти не в ту степь.
-Ясно, ясно... Убили его, кажется?
-Да, давно ещё, в Таджикистане...
-О, понятно, понятно. В каких войсках был, интересно?
-Ай, ну так в этих... - замялся я, так как мама действительно мне об этом никогда подробно не говорила, но я всё же выкрутился, вспомнив, где на самом деле когда-то служил отец, - как его... Воздушно-десантных, получается, не помню точно.
-Хм... не помнишь точно? - с прищуром сказал Хатульский, проткнув острыми зрачками глаз меня насквозь. - Интересно... А, может, ты мне врёшь? А?
Под его точёным взглядом я оцепенел, на момент даже перестал дышать от резко подступившего напряжения. Следователь, не мигая, смотрел на меня, прожигая стальным взором так, что я боялся пошевелиться. Тяжёлая пауза затянулась, я стал чувствовать, что как будто задыхаюсь, но вдруг Хатульский улыбнулся и хохотнул:
-Ой, ладно, ладно, не бери в голову! Всё нормально, это на меня иногда находит, понимаешь ли...
-Да уж... - выдохнул я и попытался выдавить улыбку в ответ.
-Эх, да... тяжело, наверное, без отца? - спросил он серьёзно.
-Ну, справляемся как-то, хотя трудности есть.
-А папа-то кем работал?
Я снова почувствовал, что могу замяться. В голове тотчас скользнула мысль: «пора отсюда валить...» Если так продолжилось бы дальше, быть может, Хатульский бы вытянул из меня то, что ему нужно, но теперь оставаться я не собирался.
-Да знаете, мама рассказывала, что он архитектором был. Сам я мало что помню уже...
-Ну это понятно... Сколько, говоришь, лет тебе было?
-Говорю же, маленький совсем был, не помню... ничего... - заговорил я, прекрасно осознавая, что повторяю одно и то же и не могу подобрать других слов, чтобы моё враньё смотрелось правдоподобнее, - я, это... могу уже идти?
-Ну что ж... Иди, я всё, что нужно, проставил, - покачал он головой, - хорошо вам отпраздновать.
-Д-да, вам тоже, - промямлил я у дверей.
-Увидимся ещё. Павел Артёмович, - проговорил Хатульский, снизив тон к концу фразы на полушёпот, но всё же мне удалось расслышать то, с какой чёткостью он произнёс моё отчество.