°•°Можно ли искупить душу если оно не у тебя°•°

Главная добродетель, которая приведёт к искуплению - любовь

      Тихая ночь, которая уже приближается к завершению, а небо приобретает привычный светло-алый оттенок для ада. Пентаграмм-сити как всегда шумит в любое время суток. Грешники, черти, различный мусор уже давно шатается по улицам, да и вряд-ли можно в этом проклятом месте найти час, когда улицы будут хоть чуть-чуть пусты.

      Поэтому Энджел приобнимает себя за плечи, идёт после шестнадцатичасовой смены у сутенера по самым закоулкам, где таятся самые отмороженные твари. Ноги в синяках, колени чуть-ли не в мясо — сапоги и чулки в помощь. Руки под перчатками в царапинах и ссадинах от бандажа и чужих когтей. Рот болит и словно сейчас порвётся по уголкам.

      Внутри будто завелись полчища червей, которые проедают каждый его орган, оскверняя ещё сильнее его тело. Черви сладостного греха с запахом смазки и пота чужих тел. Они питаются его зависимостью от наркоты, которая проявляется ещё более хуёвей, из-за того что Вал запихивает в него конную дозу, потому что его «сучка перестала самолично пихать в себя таблеточки в Отельчике». Хуёво от недели чистки, а после опять подсаживаться на эту хрень.

      Хуёво держать на кончике языка вкус рая, а после глотать ложку адского дерьмища.

      Сверху — вниз. С башни падать камнем. Взлететь и погрязнуть.

      Быть привязанным в позе звезды к доске для дартса, после позволяя жизни крутить это колесо, а одному ёбанному ублюдку метать вместо ножей несбывшиеся и разбитые мечты паука.

      Он совсем не уверен, что сможет дойти. Но заказать транспорт — лишится возможности проветрить мозги. Но ему похуй. После сегодняшнего откровенно посрать.

      Ему нихуя не заебись. Он это признает в открытую. Готов процедить сквозь сжатые зубы самому ухмыляющемуся Хаску, который профессионально стянул с него треснувшую маску порноактёра.

      Подцепил собственными коготками каждый осколок, оттягивая медленно, чтобы клей с испорченной шёрсткой не оторвал его нищее нутро, которое и так кровоточит, сжимаясь в нервном спазме в самом углу. Разглаживает каждый волосок, рассматривает, ощущает, запоминает. Целует-излечивает.

      Хаск дохуя эмпатичный для ада. Энджел в этом себе признаётся. Он в этом и нуждается.

      В нём.

      Уже завтра день «Х» — нагрянут грёбанные ангелы с целью растерзать его душу. Души всех в этом святошнике. Ему тошно от одной этой мысли. Тошно от мелькающих кадров в голове, как убивают его товарищей, друзей из Отеля, когда его трахает какой-то грешник-минотавр, а он сладко стонет и кричит от страха перед завтрашним днем, когда в кадре это ощущается высшим наслаждением. Блядство и фальш.