°•°Можно ли искупить душу если оно не у тебя°•°

Танец на собственных душах.

      Даст прогибается в спине до ужасающего хруста, чуть ли не треска. Глаза рассредоточены, по уголкам скопились блестящие бусины, делая взгляд ещё более голодным и манящим. Рот похабно раскрыт, язык высунут вперёд в некой жажде, отсылая на животное, псиное поведение. Ноги разведены в стороны чужими, незнакомыми руками, чуть ли не заставляя ломать тазобедренный сустав. По бёдрам стекает горячая белая жидкость, пачкая каплями поверхность.

      Спустя час гримёры поправляют тело от ушибов и ссадин, делают его идеальным — презентабельным товаром. Энджелу нравится желание, которое он вызывает одним только своим видом у других. Хочется больше и больше.

      Да кого он обманывает: его запихивают в злоебучий латекс так агрессивно, словно вторую кожу надевают — чтобы не видеть увечий от прошлого клиента-порноактёра, чтобы округлить и подчеркнуть что нужно. Чтобы алые глаза в темноте блеснули удовлетворением, прежде чем их хозяин вальяжно взмахнет рукой и он вновь будет куклой в очередной сцене одной ночи.

      В мягкой шерсти копаются десятки рук, стискивают, гладят, дёргают, хлопают. Разрезают ножом, пуская кровавые розовые подтёки по белому пуху, тут же капая растаявший воск горящей свечи на раны, после пачкая его тело смесью спермы всех ублюдков в новом кадре. Грехоподобно. Он выглядит в этом кадре настоящим запретным плодом: соблазнительный, желанный, прогибающийся, стонущий и задыхающийся в тугой вязке шибари.

      А Энджел Даст улыбается, щурит взгляд как нимфоман и ртом насаживается на очередной член. Его тело гибкое, податливое словно пластилин в чужих руках, а Валентино лепит из него собственную игрушку — потому что он и есть игрушка. Он себе не принадлежит, он — отражение его желаний. Вот и всё. Его фамилия весьма говорящая.
Каждый хочет с ним переспать. Это уже как данность. Самый известный порноактёр. Главная адская звезда порноиндустрии. Звезда Пентаграмм-Сити.

      Ему в кайф. Ему супер. Ему окей

      Нет, нихрена не окей.

      Где-то глубоко внутри Энтони при каждом грязном толчке и укусе вырывается отвращение к самому себе. Истинное Я орёт в тёмное бездонное пространство, где должны находиться семь главных добродетелей. Но их нет. Как и его самого уже давно.

      Они растворились в его собственном паучьем яде и в сигаретном дыме этого сутенера, хозяина, мастера, когда Энджел своей блядской рукой подписал контракт и стал послушной собакой. В том образе, который создал ему Валентино, в этой злосчастной личине порнозвезды. Он живёт в ней перманентно, не замечая, как сгнивает изнутри, с того самого места в середине груди, где обычно что-то билось.