— Андрюх, просыпайся, емае! — Миха теребил его, пока сам Князев валялся в пожухлой листве и спросонья не понимал, что происходит. — Блять, Андрей! — парень отказывался понимать, что происходит — ему и в траве хорошо.
— Семнадцать лет, как Андрей, — пробормотал он и удобнее устроился на зелени. — Отстань, я спать хочу.
Этим двоих через пять минут нужно быть в реставрационке, но Андрей валяется в траве, а Миха с похмельем всеми силами борется. Набухаться в стельку на какой-то тусовке — дело чести. При чем аклоголь-то крепкий попался!
— Андрюха-а! Нас Евграфович убьет! — Горшенев всеми силами пытался расшатать друга, который все никак не решал соизволить встать с травы.
— Мих, знаешь как похуй? — знакомьтесь, Андрей Сергеевич Князев, семнадцать годиков, валяется в травке и страдает от похмелья.
— А мне не похуй! Вставай! — кое-как удалось расшатать парня. Тот встал, заваливаясь на друга и так же умирая от похмела.
В общем, через жопу, с опозданием, добрались эти двое до уличища — рады им были не особо. Ну и правильно, кто будет рад двум панкам, которые вчера всю ночь бухали непонятно, где? Правильно, автор.
— Кхм, — Евграфович прокашлялся и продолжил монолог. — Уважаемые Князев и Горшенев, почему опоздали?
— В траве валялись! — весело выпалил Андрей, за что получил лёгкий, едва ощутимый подзатыльник.
— Ну-с, по вам видно, — пробормотал мастер и укоризненно посмотрел на обоих. — Знаете что… Отправляйтесь в музыкальную, которая под девяносто восьмым номером. Мы вам штукатурку выделим, будете стены в актовом зале отделывать. — мужчина удалился в мастерскую, чтобы принести оттуда этим балбесам материал.
— Это все из-за твоей травы! — сразу вскинулся Горшок.
— Это все из-за твоего бухла, а не моей травы! — ответил Князь.
— Ты сам согласился туда пойти!
— Вообще-то, я пошел только из-за тебя!
Они бы могли спорить до бесконечности, если бы не мастер, который вернулся в самый разгар сего действия, чтобы отдать штукатурку.
***
— Дюх, хочешь анекдот расскажу?
— Давай.
