Цикл Перерождения [Genshin Impact]

Прах: «Колыбель грезящей Арахны»

«Не возможны остановки,
Кто-то целится в ребёнка,
Кто-то сердцем чистым ослеплён.
Мы историю писали,
Воевали, умирали,
Повторялся тот же мрачный сон..»
© Обе-Рек – Куклы

Уняла свой гнев гроза. Ныне тяжёлое от свинцовых туч небо словно наконец-то обрело свободу. Ведь не нужно было впредь всегда быть ясным пред самопровозглашённым владыкой, и теперь, давно затихшие руины кротко оплакивал дождь. Совсем мелкий, но собиравшийся в ручьи смывал собой багряные разводы на мраморе. Былая тьма тяжёлого поединка наконец-то уступила место серым облакам.

Никто из когда-то живущих здесь людей и представить себе не мог, что здесь может быть так тихо. Что хоть день здесь не будет звучать речь торговцев, нараспев зовущих в свои лавки всех и каждого. Что теперь, всё их богатство пустыни Хандрамавет и Караван-Рибат будет никому не нужным хламом, брошенным под завалами торговых прилавков.

Для неё же, эта тишина была ожидаема, привычна. То, что видела сейчас перед собой Мара, было лишь малой частью того, что принесла битва с Сёки но Ками. Босые ноги утопали в грязи болота, некогда бывшего озером, что кормило собой весь город. Вода всё ещё была, в некоторых местах даже можно было уйти с головой в трясину. Это можно было понять по всплывшим трупам, которым не повезло умереть не от сломанной шеи. Девушка шествовала среди тел, даже не всматриваясь толком в лица: застывшие в посмертной гримасе ужаса и боли. Наездники не щадили никого.

Для неё ожидаемо это было видеть, но.. далеко не радостно. Хотя она сама толком не могла понять, почему. Партия в шахматы оказалась ею выиграна, пусть и прошло много лет. Нормальные люди столько не живут. Однако, победа в споре не дала той радости, о которой она грезила, собирая по крупицам остатки своей силы, когда пал Каэнриах.

Всё случилось, как она и говорила. Как помнили все её воплощения, оставшиеся где-то там, в пепелище их сожжённого дома. Где осквернённые запретным знанием и желанием плоти души только и ждут момента, чтобы выбраться. В них уже давно нет ничего от бледных бабочек, что сидели у неё на плечах и рогах. Как и не было воспоминаний о том, ради чего их община отправилась в паломничество, покинув земли Аль-Ахмара.

Не было и той, с кем она когда-то и поспорила, когда ещё ничего толком не предвещало беды.

На судьбы этих людей Маре было всё равно. Жалко, да, но не более. Они оправдали ту жестокость, что приносили с собой раз за разом, умирая и возрождаясь. Так и смысл ей было их жалеть? Жаль было только ту, чьи идеалы они опозорили, омыв её имя кровью.