Цикл Перерождения [Genshin Impact]

Пролог: Рождение

Dzivia - Kostki pad imchom

Огонёк теплится в его руках. Дрожит, грозится вот-вот потухнуть, едва разгоняя тьму вокруг, и освещая силуэт, что всё это время тенью блуждал в мёртвой чаще. Едва перебирая ноги, ломая хворост под ботинками, и щурясь всматривается куда-то вдаль среди деревьев. Чудится, что в некогда живом лесу он был единственным существом, чьё сердце ещё билось. И тихому треску веточек вторил шёпот путника, звучащий судорожной мантрой.

«Не спать.. только не спать..»

Тело сводит судорогой, но ещё больше давил на рассудок удушливый запах гниения древесины. Тёмные миазмы на коре, что увеличивались в размерах, и неожиданно лопались, стекая вниз тягучей и зловонной массой. Что как в парнике дурманом стирала понятия об происходящем, и ноги попросту становились ватными, с трудом отрываясь от земли.

Его лихорадило. Пробираться сквозь зоны увядания, будучи голодным, слабым и в невменяемом состоянии - смертный приговор во плоти. Но когда за спиной ты тащишь труп своей дочери, то ни о каком здравом решении тут и речи быть не может. А ведь кажется, что просто крепко спит, уложив голову на плечо и свесив руки. Ровно до тех пор, пока не чувствуешь этот замогильный холод, что постепенно растекается по её телу.

-Потерпи, родная,-шепчет путник, обхватывая девчушку под коленками поудобнее, едва не уронив огонёк.-Скоро.. совсем скоро мы придём..

Утешает больше себя. На деле он понятия не имеет, куда и сколько они уже идут. Свет сюда, казалось, не мог пробиться от слова "совсем", и всё происходящее чудилось одним длинным, беспокойным сном в горячке. Потому что дают о себе знать шрамы от удара молнией, пульсируя и обжигая, словно на живую прикладывали раскалённое железо.

Но он не мог остановиться или бросить свою ношу. Первое, потому что стоит только опереться об какой-нибудь ствол, и он сразу потеряет сознание в заражённой зоне; а второе - сама причина, почему он отправился в путь. Его вела паранойя. Боялся, что дочь сожрут так же, как и всех тех бедолаг, которых ему пришлось похоронить в окрестностях Авидьи.

Возможно, всё и правда было только ночным кошмаром путника. Он всё больше пытался убедить себя в этом, только в сумраке между стволов ему мерещились чьи-то глаза. Стеклянные, пустые, но точно прикованные к нему. И таких, по ощущениям, были десятки, каждый обладатель которых пытался протянуть к нему руки. Коснуться, ощутить живое тепло, уговорить в конце-то концов присесть хоть ненадолго. Эти руки тянулись к свету в руках странника, ведь их глаза не могли видеть как прежде.