𝐋𝐲𝐮𝐭𝐲𝐲

Глава 10.2.

Иногда истерика бывает громкая.

Такая, что ты кричишь, визжишь, оглушая своими немыслимыми децибелами, рыдаешь, рвешь на себе одежду и волосы... Пытаешься колошматить того, кто находиться рядом с тобой, пока безумные по своей силе эмоции выходят из тебя, оставляя место лишь черной пустоте... и болезненному покою.

Страшнее, когда истерика тихая.

Когда она выплывает из глубины твоего сознания, огромная и неумолимая, словно черный кит, который проглатывает тебя целиком, не давая времени на обдумывание плана побега. А ты пытаешься отчаянно бежать, понимая, что застрял в ловушке и выхода нет...

У меня было ощущение, что кит меня уже проглотил...

Меня и половину Арктики. Казалось, все звуки раздавались, словно из другого мира, пока в моей голове стучали обрывки чьих-то фраз знакомых голосов, которые кричали друг другу что-то.

Мне приходилось концентрироваться из последних сил, чтобы понимать в каком положении я нахожусь в пространстве, и куда меня тащат сильные руки, окутывая моим самым любимым морозным запахом.

— Боги! Скорее!!!

Я никогда еще не слышала, чтобы голос Юнги дрожал.

На самом деле. По-настоящему.

Не от едва сдерживаемого хохота.

Не от его коронной высокомерной язвительности.

А от страха...

Я пыталась прийти в себя и начать двигаться хоть как-то, пока муж стремительно натягивал на меня пуховик, шапку и варежки. Он выбежал со мною на руках сразу на улицу, где спепящее солнце пересекло половину неба, плавно и медленно опускаясь к самой земле, словно рассматривая свое отражение в ледяной равнине, как в зеркале.

Как в бреду я отмечала, что теперь вместо двери в нашем доме большая рваная дыра с треснутой верандой. Были проломлены все ступеньки, рядом валялись клочки от разорванных кожаных штанов. Вероятней всего, штаны просто треснули, когда Отец обернулся в медведя, стремительно уносясь домой.

— Мне нужен тот человек, которого ты нашел в городе!

От рыка Юнги мороз прошелся по коже, когда сомнений не оставалось — как только Беры узнают все, что им нужно, на одного человека в городе станет меньше. Как бы потом не возмущался тот Берсерк, который, кажется, был заступником всех людей и ушел провожать Югёма.