Одиннадцатая глава«Когда мы оба бесконечно теряли над собой контроль,
Сумасшедшие дни, городские огни,
Ты играл со мной, как с ребенком».***
— Шарлотта, идем, милая.
Я прижималась к руке отца, держась за пальцы. Мы стояли напротив огромного здания, и я глядела на других учеников, гуляющих с родителями.
Я услышала смешок в его голосе:
— Я провожу тебя внутрь, хорошо?
— Я хочу домой, — слабо возразила я. Меня смущало все вокруг, поэтому я хваталась за его руку, мне так становилось спокойнее. Он крепко держал меня, не желая отпускать.
— Это твой первый день в школе, дорогая, — проворковал папа, и я внезапно почувствовала прилив силы.
Я сильнее схватилась за его рубашку и инстинктивно спрятала лицо в изгибе его шеи. Взгляд его карих глаз был теплым и утешающим, но на его губах была игривая усмешка.
— Это такой знаменательный день! Ты встретишь столько людей и узнаешь много нового! Тебе незачем нервничать.
— Я хочу домой, — проворчала я снова.
Большинство ребят шли с родителями, как и мой отец, который заботился обо мне. Я отвернулась от него, чтобы спрятать лицо, как только дверь одного из классов закрылась. Я слышала чужие голоса, пока мы шли к нужному кабинету, и, когда мы остановились, я прижалась к папе сильнее и обернула свои руки вокруг его шеи.
— Давай, Шарлотта, — пробормотал он, — отпусти меня.
— Нет, нет, нет, — отчаянно прохныкала я и оказалась стоящей на полу. Рукой я автоматически схватилась за папу, чувствуя, как подрагивали колени.
Мы были в коридоре, когда папа присел на корточки передо мной. Он положил руки на мои худые плечи и посмотрел мне в глаза.
— Я знаю, что ты стесняешься и нервничаешь, сладкая. Но я обещаю, что все пройдет гладко, ладно? И после этого мы поедем и купим тебе мороженое. Хорошо?
Я немного задумалась о том, что в последствии получу мороженое.
— М? Шарлотта? Хорошо?
Голос отца изменился. Стал низким и хриплым, от чего внутри будто все перевернулось.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Constraint h/s
RandomЭто было неправильно. Совершенно неправильно. Он стал парнем ее матери. А еще он был боссом ее матери. Но он не хотел мать Лотти, он хотел ее. И он ясно дал понять, что если она сделает хотя бы одно неверное движение, то ее жизнь прервется. И жизнь...