Дарую власть над собой

Ши Уду содержанка и ему это не нравится

— Даге, Даге , Даге…— Словно в бреду повторяет Цинсюань. Мальчик сидит в каком-то темном углу и поджимает ноги, обнимая их руками. Он весь покрыт ссадинами и грязью, его грязные волосы спутались и утратили свой блеск, его недавно белоснежные одежды превратились в лохмотья. Он выглядит таким маленьким, хрупким, беззащитным. На него жалко смотреть.

— Почему ты бросил меня, Даге? Почему ты не забрал меня с собой? — всхлип, ещё один и ещё. Цинсюань уже не сдерживаясь плачет.

— Даге — зовёт мальчик. Ши Уду слушает, смотрит, хочет двинутся на встречу, но тело предательски не двигается. Хочет что-то сказать, но не может даже рта открыть. Стоит неподвижно и смотрит. Словно кто-то решил поиздеваться над ним. Его тело сковали невидимыми путами и заставляют наблюдать за страданиями младшего.

Старшему Ши невыносимо больно смотреть на своего диди. Ши Уду как никогда раньше хочет подойти и спрятать в своих объятиях от всех опасностей, утереть слёзы нашептывая ласковые слова невозможно мягким голосом.

— Прости…—мысленного говорит Ши Уду.—прости, прости, прости. Я не смог. Прости. Плохой из меня брат. Я подвёл тебя, я знаю. Прости, прости, — Ши Уду продолжает беззвучно просить прощения у дрожащего в уголке, словно загнанный в ловушку зверек, брата. Продолжает до тех пор, пока не…

Просыпается.

Рывком поднимается на постели, садится, рукой хватается за голову и сильно жмуриться аж до вспышек в глазах. Передние пряди в беспорядке падают спереди, на плечи. Проводит тыльной стороной ладони по лицу, и только сейчас замечает. Смотрит на руку на которой остался мокрый след от прозрачной жидкости.

Ши Уду плакал. Разве не смешно! Великий, гордый, самолюбивый Водный Тиран, который иногда походил скорее на кусок льда — плакал. Не веря, Повелитель Вод касается подушечками пальцев ещё мокрых щёк, совсем легко, почти невесомо, словно к фарфору. Ши Уду однозначно лил слезы, ещё и из-за какого-то кошмара. Самодур даже не мог вспомнить, когда в последний раз плакал. Наверное ещё когда был совсем ребенком, когда для его возраста это естественно. Ещё до вознесения, до того как ему самому пришлось заботится о ребенке, ещё до смерти матери и отца, ещё до того как к Цинсюаню прицепилась та тварь. Это казалось таким далёким, почти нереальным.

Утирает щеки рукавом и наконец-то переводит взгляд на место в котором находится. Как иронично, первые два свои пробуждения в этой новой жизни проходят почти одинаково. Ши просыпается от не очень комфортного сна на кровати в какой-то комнате и недоумевает. Хотя разница все же была, в маленьком помещении в отличии от первого раза было целые две кровати и не было зеркала.