Страницы убитой надежды

🥀. Ты теперь моя

Селин же почему-то не протестовала, чувствуя, как заново проваливается в такого знакомого-незнакомого парня. Иногда он вел себя так, как раньше: поддразнивал, баловался, корчил рожицы, а иногда она ловила на себе ТАКИЕ взгляды, что оставалось только краснеть и неловко сбегать, прикрываясь «важными» делами, ведь она тоже давно выросла и все его намерения, несмотря на её неопытность, были перед девушкой как на ладони. Казалось, что броня циника и записного ловеласа была отброшена за ненадобностью, являя ей нового Тео: взрослого, несчастного и бесконечно уставшего от своей ненависти.

Все эти игры не могли длиться долго и однажды плотину сдерживаемых с обеих сторон чувств прорвало.

Селин уехала навестить родителей на пару дней в Северную Скандинавию, оставив своего « ребенка» на Теодора.

В первый день он был «примерной домохозяйкой» и вылизав всю квартиру до блеска, без сил повалился спать.

В день приезда девушки приготовил обед и зачем-то попёрся в её комнату. Проведя пальцем по корешкам стоящих на стеллаже многочисленных книг, Тео вдруг наткнулся на целый ряд тетрадей в одинаковом твердом переплёте, заметив на каждой написанный год. От нечего делать он открыл самую раннюю тетрадь и понял, что читает чужой дневник только тогда, когда перевернул последнюю страницу. Руки сами потянулись к следующей, а из закушенной до боли губы на страницу капнула кровь...

Когда Селин вечером вернулась, то застала в своей комнате странную и слегка шокирующую картину: Теодор сидел на полу, вокруг были раскиданы её дневники.

— Ты что здесь делаешь? — негодующе спросила она и осеклась, когда парень поднял голову.

Лицо его было залито слезами, глаза покраснели, а на искусанные в кровь губы было страшно смотреть. Увидев её, он стремительно поднялся, поморщившись от боли в затёкших ногах, одним прыжком оказался около неё и крепко прижал к себе, не давая вырваться.

— Малышка, солнышко моё... Ты должна была меня забыть и жить счастливо... Зачем так? Зачем ты так себя мучила? — невнятный шёпот пробирал до костей, горячие губы принялись лихорадочно целовать её лицо, шею, губы.

Он будто сошел с ума, стремясь залечить все нанесенные раны, а когда она прижалась ближе и робко ответила на поцелуй, башню совсем сорвало. Руки беспорядочно блуждали по стройному телу, рассыпая ласки и постепенно избавляясь от одежды. Осторожно опустив девчонку на постель, он нехотя оторвался от желанных губ и слегка отстранился, еле держа себя в руках. Селин рвано кивнула и сама притянула его поближе, вовлекая в сладкое безумие.