Король Воронов

Глава пятнадцатая

Нил проснулся от звука шагов в соседней комнате. Несмотря на поздний приезд, к девяти утра Лисы были на ногах. Сегодня члены команды разъезжались на каникулы, и большинству из них предстояли долгие перелеты, позволявшие вволю выспаться. Элисон, Рене и Дэн около полудня вместе вылетали в Бисмарк, а дальше уже каждая следовала своим маршрутом. Двумя часами позже отправлялись в путь остальные Лисы – их пунктом назначения был нью-йоркский аэропорт Ла-Гуардия.
За неделю до экзаменов Нил передал своей компании приглашение Мэтта, переложив остальную работу на плечи Ники. Из-за того что Эндрю лег в клинику, планы Хэммика отметить Рождество в Германии сорвались. Ники не хотел оставлять Аарона одного, а Эрик, к сожалению, не мог выкроить времени на поездку в Штаты. По всему выходило, что предложение Мэтта – единственный шанс для Ники провести праздники как полагается.
Никто из так называемых чудовищ не понимал, с чего это Мэтт вдруг решил их пригласить, однако возможность встретить Новый год на Таймс-сквер привела Ники в такой восторг, что он особенно об этом не задумывался. Ваймак, кажется, радовался даже больше Лисов, поскольку их отъезд означал долгожданную передышку и для него. Аарону пришлось обращаться к адвокату за разрешением выехать за пределы штата, но этот вопрос тоже решился без труда.
Нил ломал голову, как сообщить Лисам о том, что его планы изменились. Сказать правду он не мог, ведь в этом случае его бы просто никуда не пустили. Чудо еще, что Кевин согласился с его решением, пусть и неохотно. Кевин как никто другой знал, на что способен Рико, и потому представлял, что ожидает Нила в Западной Виргинии. Возможно, он надеялся, что Нил выдержит испытание, но, вероятнее всего, просто сознавал, как Морияма поступит с Лисами, если Нил откажется. Нил о мотивах Кевина особо не размышлял, и до тех пор, пока тот держал язык за зубами, ему по большому счету было все равно.
Он откинул простыни и сел в кровати. Приподнял подушку, чтобы забрать телефон; увидев повязки Эндрю, заколебался. Голос Ники за стеной вырвал его из задумчивости. Нил положил подушку на место и вдруг понял, что нашел выход. Взял телефон, откинул крышку и поднес к уху. Когда Ники без стука распахнул дверь, Нил притворился, будто с кем-то разговаривает.
– Да, видел. – Он кивнул Ники, подтверждая, что заметил его появление.
Ники хотел поздороваться, но умолк на полуслове, сообразив, что Нил занят. Вместо того чтобы уйти, Хэммик непринужденно прислонился к дверному косяку, дожидаясь окончания разговора. Любопытство Ники – вот на что сделал расчет Нил. За все месяцы, сколько у него был телефон, Лисы ни разу не видели, чтобы он кому-то звонил. Жестом дав понять, что заканчивает, Нил отвернулся вполоборота.
– Ну а чего ты ждала? Зачем было столько тянуть? У меня уже другие планы. Я... – Нил на секунду замолчал, потом продолжил: – Ты давно знала, что он приедет? Могла бы предупредить. Не знаю. Я сказал, не знаю. Мне придется... – Он потер рукой глаза, точно диалог страшно его утомлял. – Ладно. Пока.
Он захлопнул крышку телефона и бросил его на кровать. С минуту стояла тишина, затем Ники вошел в спальню и закрыл за собой дверь. Нил устало откинулся назад, к стене. Взобравшись на пару ступеней по лестнице, ведущей на второй ярус, Ники уперся локтями в подушку и посмотрел на Нила.
– У тебя тут все хорошо? – поинтересовался он.
– Я в порядке.
Ники продолжал взирать на него.
– Слушай, мы не первый день знакомы. Хватит уже врать мне в лицо. Я же слышал – ни фига ты не в порядке, и вид у тебя соответствующий. Так что стряслось?
– На Рождество в Аризону прилетает мой дядя, – сказал Нил.
– Это хорошо или плохо?
– И то и другое. – Нил пожал плечами. – Он клевый, но обычно у него хватает ума не встречаться с моими родителями. Мы не виделись несколько лет, и раньше он никогда не приезжал на праздники. Наверное, что-то случилось, только вот что? Не знаю, надо ли... – Нил умолк и беспомощно взмахнул рукой. – Я зарекся возвращаться домой, но...
– Но ты хочешь его увидеть, – заключил Ники.
– Не важно. Я обещал Эндрю, что буду рядом с Кевином.
– Но ведь Кевин будет с нами, – возразил Ники, – а мы – с Мэттом и его матерью. Вчетвером мы уж как-нибудь за ним присмотрим, а ты проведешь время с родными. Деньги на билет нужны?
– У меня уже есть билет. – Нил показал сложенный листок. – Мама прислала по электронной почте пару дней назад. Я просто не хотел читать ее письмо до банкета.
– Ты безнадежен, – вздохнул Ники. – Если хочешь поехать, езжай. В этом семестре, Нил, ты сделал для всех нас более чем достаточно. Когда-то нужно подумать и о себе. Послушай, – сказал он, когда Нил отрицательно покачал головой, – когда я расскажу об этом остальным, все в один голос посоветуют тебе ехать, вот увидишь.
– Но... – начал Нил, однако Ники уже исчез.
Нил проглотил возражения. В этом споре победа ему была не нужна. На миг он даже пожалел Ники за доверчивость, хотя удовлетворения от сделанного не испытал. Он развернул листок и с нарастающей тоской посмотрел на расписание. Через два часа он будет на пути к Чарльстону, Западная Виргиния, и обратно вернется только тридцать первого декабря. Две недели наедине с Воронами.
Входная дверь хлопнула – Ники отправился к себе посовещаться с Аароном и Кевином. Когда через несколько секунд в спальню вошел Мэтт, Нил его уже ждал.
– Ну и что нам с тобой делать? – спросил Бойд.
– Мне жаль.
– Да брось, – отмахнулся Мэтт. – Во сколько вылет?
– В одиннадцать десять, если полечу.
– Полетишь, полетишь. Я подброшу тебя до аэропорта.
Досадливо поморщившись, Нил наконец спустился с кровати. Голоден он не был, но все равно заставил себя съесть немного овсянки быстрого приготовления и тост. Вернувшийся Ники отчитался, что сообщил новость команде. По его словам, все Лисы хотели, чтобы он поехал. Нил молча кивнул, и Ники наконец оставил его в покое, дав возможность собраться в дорогу.
После душа Нил вытащил из нижнего ящика комода спортивную сумку. Уложив едва ли половину вещей, он вдруг увидел, что сумка слишком мала. На протяжении восьми лет все его пожитки умещались в ручную кладь, а за последние полгода их количество удвоилось. Даже когда он набил сумку до отказа, в комоде еще оставались вещи. Это смутило и порадовало его одновременно. Он накрыл ладонью стопку аккуратно сложенных рубашек – подтверждение того, что он вернется обратно. Таких гарантий у него не было с самого детства.
Услыхав негромкие шаги, он понял, что не один, и поднял глаза на Кевина.
– Я могу попросить тебя кое-что взять с собой? – сказал Нил. – Пообещаешь это сохранить? Не хочу оставлять здесь, но и с собой брать не могу. – Когда Кевин кивнул, он отпер сейф и вытащил оттуда папку. Передать ее Кевину стоило ему огромного усилия. Кевин уже держал папку обеими руками, а Нил все не отпускал. – Только не открывай.
– Меня не интересует, что там, – сказал Кевин.
Нил убрал руку, и Кевин сунул папку под мышку. Нил закрыл сейф, поставил его на место и поднялся.
– Нил... – начал Кевин.
– Я вернусь, – сказал Нил, скорее себе, чем Кевину. – Ты обещал, что мы закончим сезон вместе, и так оно и будет.
Он закинул сумку на плечо и, пройдя мимо Кевина, покинул спальню. Когда оба вошли в гостиную, Мэтт выключал из розеток всю электронику.
– Готов? – спросил он.
– Да, – солгал Нил.
Мэтт сгреб связку ключей, и они вышли. Сперва пришлось зайти в комнату девушек, где Нила крепко обняли на прощание и пожелали массу всего хорошего. Следующей на очереди была комната кузенов. Аарон ограничился кивком, зато Ники стиснул Нила так, что у того затрещали кости.
– Зарядное взял? – осведомился он. – Будешь каждый день слать мне эсэмэски.
– Взял, – сказал Нил, хотя сильно сомневался, что Рико позволит ему пользоваться мобильным.
Предоставив Кевину и остальным заканчивать сборы, он вместе с Мэттом спустился к машине. Сумку поставил в ноги. Мэтт повернул ключ зажигания, и в уши Нилу ударил грохот музыки. Спасая его перепонки, Бойд поспешно выкрутил ручку радиоприемника влево. Кампус остался позади. Нил пытался подавить нарастающую нервозность, но выходило не очень.
– Когда возвращаешься? – поинтересовался Мэтт.
– Перед Новым годом. Но, может, и раньше. Посмотрю, как все будет складываться.
– Если получится раньше, присоединяйся к нам, – предложил Мэтт. – Я попрошу маму поменять твой билет.
– Спасибо, – сказал Нил. – Если что, дам знать.
Мэтт высадил его у тротуара перед зданием аэропорта. Проводив взглядом пикап, выруливший обратно на шоссе, Нил повернулся лицом к входу. Мысль о том, что он снова здесь, не укладывалась в голове. Они с матерью никогда не появлялись в одном и том же аэропорту дважды. Нил покрепче сжал ремень сумки и прошел через раздвижные двери.
Если летом в аэропорту было многолюдно, то сейчас, незадолго до Рождества, здесь царил настоящий хаос. Нил просто растворился в толпе, стал одним из тысячи, незаметным и непримечательным. Авиакомпания, рейсом которой он летел, предоставляла возможность зарегистрироваться самостоятельно, поэтому он подошел к терминалу и просканировал штрихкод на листке. Автомат выплюнул билет и посадочный талон; забрав их, Нил пошел на досмотр. Сумка, поставленная на ленту, оказалась по другую сторону контрольного пункта быстрее него. Он сунул ноги в кроссовки, подхватил свой багаж и направился к выходу на посадку.
Почти все места в зале ожидания были заняты, поэтому он прислонился к колонне и, чтобы не пялиться на табло, стал разглядывать толпу. Он предполагал встретить среди пассажиров кого-то из знакомых по университету, но, видимо, большинство студентов разъехались из города еще вчера. Аэропорт представлял собой море чужих лиц, Нил был в нем совсем один.
Он так долго и тесно общался с Лисами, что уже и забыл, каково это – оказаться на свободе. Сейчас, покуда он еще не шагнул в ад, ему следовало бы насладиться этими мгновениями, однако он чувствовал себя не в своей тарелке. Сунув руку в карман, Нил стиснул телефон. В истории звонков по-прежнему значился лишь один номер, зато папка с сообщениями была переполнена, так что время от времени она даже автоматически очищалась. Нил хотел их перечитать, надеясь набраться храбрости, но так и не смог себя заставить.
Его размышления прервал голос в динамиках: «Объявляется посадка на рейс номер двенадцать до Чарльстона. Пассажиров приглашают пройти к выходу Д-23».
Место Нила располагалось сразу за бизнес-классом. К его неудовольствию, ему досталось кресло у окна, однако сумка под ним вполне помещалась. Затолкав ее ногой поглубже, он попытался расслабиться и не чувствовать себя зажатым в угол. Стюардессы порхали туда-сюда вдоль проходов, стараясь побыстрее рассадить пассажиров.
Когда все наконец устроились и закрыли верхние отсеки для ручной клади, стюардессы провели обычный инструктаж по технике безопасности. Нил покосился на аварийный выход, но желания воспользоваться им почему-то не испытал.
Оказаться лицом к лицу с Рико значило пойти против всего, чему его учила мать. Она вырастила из него беглеца, ради выживания готового принести в жертву всё и вся. Мать никогда ничего не объясняла – может, потому-то в итоге он и не смог ее спасти. В сплошном нагромождении лжи не за что уцепиться и не за что бороться. И все же Нил Джостен – Лис. Эндрю дал ему дом, Ники считает его семьей. Нил будет держаться за это изо всех сил, и если две недели с Рико – цена спасения команды, он ее заплатит.
Осознание этого каким-то образом помогло перенести полет легче. Нилу даже удалось вздремнуть, но во время посадки он проснулся.
Жан ждал его в зоне прилетов. Он холодно наблюдал за приближением Нила, а потом так же холодно сказал:
– Зря ты сюда приехал.
– Идем, – коротко бросил Нил.
В машине оба молчали, но стоило Нилу увидеть «Замок Эвермор», и от мгновенного узнавания в ушах зашумела кровь. «Эвермор» больше напоминал монумент, чем стадион, и густой черный цвет стен делал его еще более величественным. По размерам он превышал «Лисью нору» в полтора раза. Нил сомневался, что каждая игра «Воронов» собирала полные трибуны, зато билеты на матчи национальной сборной разлетались буквально за несколько часов после начала продаж. Нил мог только воображать, какой рев стоял на стадионе во время игр.
Жан остановился перед воротами и, высунув руку в окно, ввел на панели код. Ворота с негромким скрипом разошлись в стороны, и Жан въехал на огороженную парковку. Вдоль обочины уже стояла вереница автомобилей. Они были совершенно одинаковыми, чему Нил совершенно не удивился. Даже номера на табличках различались всего тремя цифрами. Нил всматривался в них, пока до него не дошло: буквы «ЭА» говорили о принадлежности к университету Эдгара Аллана, а последовательность цифр состояла из года обучения и номера самого игрока.
– Не команда, а секта какая-то, – заметил он.
– Вытряхивайся, – сказал Жан, припарковавшись на зарезервированном за ним месте.
Нил подхватил сумку и вышел из машины. У входа в здание Жан опять ввел цифровой код. Индикатор на панели моргнул зеленым, и он потянул дверь на себя, но прежде, чем войти, обернулся к Нилу.
– Посмотри на небо. До отъезда ты его больше не увидишь.
– Насмотрелся уже, – буркнул Нил.
Отреагировав на эту дерзость презрительной усмешкой, Моро жестом пропустил его вперед. Сразу за дверью начинались ступеньки, ведущие вниз. Вокруг царила непроглядная темнота, лишь под потолком тускло светилась алая полоска. Когда Жан захлопнул входную дверь, Нил чуть не покатился вниз кубарем. Держась рукой за стену, он начал осторожно спускаться. Жан, шедший сзади, его не торопил.
Чтобы определить глубину подземного бункера, Нил считал ступени и досчитал до двадцати шести, после чего уперся в следующую дверь. Жан в третий раз ввел код безопасности, и Нил оказался в жилом блоке Воронов.
– Добро пожаловать в «Гнездо», – произнес Жан.
– Секта, – повторил Нил.
Пропустив реплику мимо ушей, Жан повел его на экскурсию. По изначальной задумке, в этих помещениях предполагалось селить гостевые команды, но потом тренер Морияма отдал их своей команде. За исключением занятий в университете и тренировок, Вороны всегда находились здесь. На первый взгляд, все было устроено неплохо: много места, полный комфорт. Глазам Нила предстали две просторные кухни, комната отдыха с барной стойкой и бильярдным столом, три комнаты поменьше с телевизорами. Один длинный коридор соединял зону досуга с тренажерным залом, другой вел в спальни.
Указатели на стене сообщали, что слева находится Черное крыло, а справа – Красное. Нил посмотрел в обе стороны, но, честно говоря, какой-либо разницы не заметил. Зная, что спрашивать бесполезно, он молча последовал за Жаном в Черное крыло. Двери всех спален были распахнуты, поэтому, проходя мимо, Нил мог заглянуть внутрь. Спальни оказались почти такими же просторными, как та, что он делил с Мэттом, но в каждой стояло всего по две кровати.
«Гнездо» могло бы считаться воплощением желаний любого спортсмена, если бы не мрачная отделка и низкие потолки. Редкие цветовые вставки ограничивались оттенками красного, все остальное было черным, начиная от мебели и заканчивая простынями и полотенцами, развешанными на стульях для просушки. Полумрак как будто вытягивал воздух, и Нил вдруг остро ощутил громадную массу стадиона над головой. Клаустрофобией он не страдал, но две недели под землей вполне могли ее вызвать.
– Сюда, – сказал Жан, жестом позвав Нила за собой в комнату, расположенную последней по коридору. – Жить будешь здесь. Вообще-то тебя полагалось бы поселить в Красном крыле вместе с нами, но хозяин распорядился иначе. Он знает, что Рико нужно за тобой приглядывать.
– Я не собираюсь делить комнату с этим психом.
– Можно подумать, тебя кто-то спрашивает.
– Чье место я занял? – спросил Нил, потому что обе половины комнаты выглядели обжитыми.
Стоя у прикроватной тумбочки, Жан пальцем подозвал Нила.
– Взгляни сам.
Нил подошел ближе и почти в ту же секунду пожалел об этом. Над кроватью скотчем были прикреплены открытки с изображением городов, как американских, так и заграничных, под каждой – стикер, на котором уже знакомым Нилу корявым почерком Кевина выведены даты и краткие комментарии к поездке. Почти все путешествия были связаны с играми. Кроме того, Нил разглядел несколько фотографий и вырезок с интервью. На встроенных над изголовьем кровати полках стояли ряды книг. Пробежав глазами корешки, он понял, что книги тоже принадлежат Дэю. По непонятным причинам Кевин выбрал основным предметом историю, и как раз такие сухие заголовки и темы вызывали у него интерес.
При виде этой обстановки, сохраненной в неизменном виде, Нилу стало не по себе. Казалось, Кевин ненадолго отлучился из комнаты, а не сменил команду.
– Рико все еще на стадии отрицания, – заметил Нил. – Пускай уже кто-нибудь объяснит ему, что Кевин не вернется.
– Ты ничего не понимаешь, – возразил Жан. – Оставь вещи, и идем.
Не дожидаясь Нила, он вышел. Нил бросил сумку на кровать Кевина, с подозрением окинул взглядом половину Рико и поспешил за Моро. Они поднялись этажом выше и очутились в раздевалке «Воронов». Не дав Нилу времени осмотреться, Жан вытолкал его через заднюю дверь во внутреннюю зону стадиона, прямо к скамейкам запасных.
Хотя на календаре значилось предрождественское воскресенье, Вороны в полной экипировке находились на поле. Два состава состязались в жесткой тренировочной игре, а оставшиеся девять игроков за ней наблюдали. Когда Жан подошел к ним, все повернули головы в его сторону и сразу заметили Нила. Чувства на их лицах читались разные, от холодного безразличия до неприкрытой враждебности. Радушного приема он не и ожидал, поэтому смотрел только на поле.
Вскоре гудок сирены возвестил об окончании матча. Команда Рико победила с разницей в три очка. Обе группы сошлись в центре поля, чтобы проанализировать действия каждого игрока. К ним присоединились и запасные со своими наблюдениями, сделанными со стороны. Бурное обсуждение длилось добрых пятнадцать минут, после чего Вороны наконец стукнулись клюшками и потянулись к выходу.
Шагнув за дверь, Рико стащил с головы шлем.
– Люк, выключи табло. Мартин, займись светом. У меня гость, так что идите обедать пораньше. Хозяин скоро будет, подготовьте к его приходу все бумаги. Вечерняя тренировка – в обычное время.
Вороны огибали Жана и Нила сплошной черной рекой. Остановившись перед Нилом, Рико скользнул по нему взглядом, но быстро потерял интерес и переключился на Моро:
– Выдай ему его вещи. Я разберусь с ним после душа.
Жан опустил голову и, придержав дверь, пропустил Морияму вперед. Рико направился в одну сторону, Жан с Нилом – в другую. В огромной раздевалке Жан распахнул вместительный шкафчик в дальнем конце. Нил послушно заглянул внутрь. В шкафчике лежал полный набор экипировки «Воронов». Только когда Жан бросил ему джерси, Нил понял, в чем дело: на спине красовалась надпись «ДЖОСТЕН».
– Я приехал всего на две недели, – произнес он. – Зачем он заказал форму?
– Не прикидывайся дураком, – отозвался Жан. – Кевин уже должен был сказать тебе, что летом ты переходишь к нам.
– Он говорил, да. Я ответил, что никуда не собираюсь переходить. Он разве не передал? – Нил отшвырнул джерси.
Жан поймал его в воздухе и метнул на Нила взбешенный взгляд.
– Постарайся сделать так, чтобы нас не прикончили в первый же твой день, глупый мальчишка.
– Нас? – переспросил Нил.
– Слушай меня внимательно. – Моро снова протянул ему джерси, однако Нил отвернулся, поэтому Жан свободной рукой ухватил его за рукав и привлек к себе. – Ты потерял право быть отдельной личностью, как только перешагнул порог «Гнезда». Теперь за твои поступки несешь ответственность не только ты. В команде «Воронов» все основано на парной системе, а значит, пока ты здесь, я – твой единственный союзник. Мои успехи – твои успехи, мои провалы – также и твои. Куда-либо выходить без меня запрещено. Нарушишь это правило – нам обоим мало не покажется, понял? Они только и ждут, что мы накосячим. Я главный кандидат на вылет из основного состава, и я не допущу, чтобы ты меня подставил.
– Тогда у меня для тебя плохие новости, – сказал Нил. – Нападающих «Воронов» мне не переиграть.
– Тебе не их надо переигрывать. Ты больше не нападающий и вообще не должен был оказаться в нападении. Хозяин возвращает тебя в защиту, где, собственно, и есть твое место. Он захочет узнать, почему ты поменял игровую позицию, и лучше бы тебе приготовить убедительное объяснение.
– Это была не моя идея, – пожал плечами Нил. – Тренер Эрнандес не искал в команду защитника. Либо идти нападающим, либо не играть совсем – других вариантов не было, а играть я хотел.
Нил соврал Эрнандесу, сказав, что раньше не держал в руках клюшку, потому что не мог назвать ни свои предыдущие команды, ни имен предыдущих тренеров. Когда он только вошел в состав милпортских «Динго», его неуклюжесть объяснялась не восьмилетним перерывом в экси, а тем фактом, что в Малой лиге он играл в защите. Ему пришлось переучиваться заново. Поначалу он ненавидел свое новое амплуа, считая нападающих охотниками за славой, которые постоянно стремятся быть на виду, но позже, освоившись, по-настоящему его полюбил.
– Так себе идея, – сказал Жан. – Придется отучаться от дурных привычек. Давай, примерь форму, проверим, по размеру ли она тебе.
– При тебе переодеваться не буду, – заявил Нил.
– Стеснительность – первое, что мы из тебя выбьем, – сказал Жан. – В «Гнезде» об уединении можешь забыть.
– Не могу поверить, что ты это терпишь. Кевин хотя бы сумел сбежать. А у тебя что за причины здесь быть?
– Я – Моро, – произнес Жан таким тоном, словно Нил нарочно валял дурака. – Моя семья принадлежала клану Морияма еще до переезда в Штаты. Мне больше некуда идти, так же как и тебе. Твое место здесь и больше нигде. Кевин не такой, как мы, он ценен, но при этом он – не собственность. А сбежал он потому, что было к кому. К другой семье.
– Ты об Эндрю? – предположил Нил.
– Я сказал, к семье, недоумок глухой. К родному отцу. Твоему тренеру.
До Нила дошло не сразу, а когда он все-таки переварил услышанное, то изумленно отшатнулся.
– Что? – Конечно, по логике, у Кевина должен был быть отец – в конце концов, Кейли Дэй забеременела не от святого духа. Однако, несмотря на давление прессы, имени отца своего ребенка она так и не назвала. По слухам, в свидетельстве о рождении Кевина в графе «отец» стоял прочерк. При этом крестным своего сына Кейли сделала Тэцудзи Морияму, благодаря чему после ее смерти Кевин и оказался в «Эверморе». – Врешь, – сказал Нил.
– А с чего бы еще Кевин перевелся в такую позорную команду?
– Но он никогда... И тренер тоже...
– Видать, Кевин все еще слишком трусит, чтобы открыть это. – Жан презрительно махнул рукой. – Не веришь – сам убедись. Насколько я помню, письмо от матери Кевин держит в одной из своих скучных книжек. Он зачитал его чуть не до дыр, но тебе стоит взглянуть.
– Если он обо всем знал, то почему оставался здесь? – допытывался Нил. – Почему не поехал к отцу сразу после смерти матери?
– Мы узнали об этом всего пару лет назад, – ответил Жан. – Совершенно случайно обнаружили письмо в доме хозяина. Кевин выкрал его и признаваться в своем открытии не собирался. Он понимал, что, уехав, лишится всего. Но когда потерял это, – Моро жестом обвел раздевалку, – то оставаться, конечно, уже не было смысла.
– Вы все тут больные, – вполголоса произнес Нил.
– И это говорит беглец, который решил играть за команду первого дивизиона, – фыркнул Жан. – Тот, кто сегодня приехал сюда вместо того, чтобы дать деру. Ты ничем не лучше нас. Так ты будешь мерить форму или мне натянуть ее на тебя силой?
Подумав, Нил взял джерси. Жан скрестил на груди руки и отступил на шаг. Нил покрутил кофту, снова посмотрел на надпись. Белые буквы фамилии были обведены тонкой красной линией. Номер на спине был не его.
– Что, я даже не могу сохранить свою десятку? – спросил он.
– Двузначные номера дают Воронам, которые не входят в круг Рико. На его приближенных это не распространяется. Этот номер подходит тебе больше. Кстати, ты в курсе, что в японском языке слова «четыре» и «смерть» звучат одинаково? Для сына Мясника очень символично играть под четвертым номером.
Нил покачал головой, но прекратил спорить. Кинул джерси в шкафчик, собрался с духом и начал расстегивать кнопки. Затем дернул вниз молнию, стряхнул с себя куртку. Через голову стащил футболку, притворился, что не заметил внимательного взгляда, которым Жан обвел его покрытый шрамами торс. Снял кроссовки, по очереди прижимая пятку носком, отпихнул их ногой в сторону, выскользнул из джинсов. Стараясь не мешкать, облачился в экипировку «Воронов». Форма села лучше, чем он ожидал, и все же казалось, она его душит.
– Отлично, – одобрил Жан. – Теперь снимай. Наденешь на вечернюю тренировку.
Нил переоделся обратно, убрал все в шкафчик. Едва он успел застегнуть последнюю кнопку на куртке, как дверь распахнулась. Нил успел заметить, как побледнел Жан. Он обернулся: в дверях стояли Тэцудзи и Рико, Тэцудзи опирался на крепкую резную трость. Нил видел ее впервые; хотелось думать, что тренер Морияма вынужден пользоваться ею из-за болезни или увечья.
Пропустив дядю вперед, Рико запер дверь. Кому понадобилось ставить замки на двери раздевалки? – мелькнуло в голове у Нила, но он быстро отогнал эту мысль, понимая, что при встрече с таким человеком отвлекаться нельзя.
Тэцудзи пересек разделявшее их расстояние.
– Натаниэль Веснински, – медленно протянул он, как будто каждый слог вызывал у него брезгливость. – На колени.
Сунув руки в карманы, Нил сжал кулаки.
– Нет.
Кажется, Жан произнес его имя, хотя прозвучало оно не громче вздоха. Нил не стал оглядываться. Ему не показалось: Рико явно отступил назад, освобождая место между собой и дядей. С тем, кто имел власть даже над Рико, следовало держаться как можно осторожнее, однако выбора у Нила не было.
– На колени, – повторил Тэцудзи.
Сознавая, что он будет жалеть об этом до конца своей короткой жизни, Нил улыбнулся и сказал:
– А вы меня заставьте.
Он видел, как взлетела трость, но увернуться не успел. Удар пришелся по всей щеке. Покачнувшись, Нил влетел спиной в шкафчик, но не почувствовал этого; он вообще не чувствовал ничего, кроме жгучей боли, пронзившей череп. Во рту появился металлический привкус – видимо, от крови, но язык настолько онемел, что проверить это Нил не мог. Защищаясь, он инстинктивно вскинул руку, однако теперь трость Тэцудзи ударила его по ребрам. Потом по плечу, руке и так далее. Нилу не оставалось ничего другого, как съежиться на полу, закрываясь от града ударов.
Тэзудзи бил его до тех пор, пока он не потерял сознание.
* * *
Вечерняя тренировка длилась четыре часа, хотя Нил был не в состоянии провести на поле ни одной минуты. В течение двух часов, пока Вороны обедали, он пролежал без чувств и пришел в себя, только когда Жан вылил на него кувшин ледяной воды. Из-за боли и тумана в голове он не мог даже переодеться, поэтому напяливать на него форму пришлось Жану. Нил сопротивлялся, однако Моро утихомирил его, безжалостно надавив на свежие кровоподтеки. Жан выволок его на поле, сунул в руки клюшку, и только тогда он всерьез осознал, что от него ждут действий.
Нила поставили в защиту, и он с блеском провалил задачу. Он не выступал в роли защитника почти девять лет; к тому же, избитый, он никак не мог противостоять Рико. После каждого удачного обхода Морияма вреза́л ему клюшкой. Защитная экипировка предохраняла игроков от травм в результате попаданий мяча или столкновений с противником, но не от свирепых ударов тяжелым снарядом. Через час такой тренировки Нил с трудом держался на заплетающихся ногах.
В то же время, едва он падал, Жан неизменно оказывался рядом и помогал ему подняться. Он никак не комментировал убогую игру Нила, не ругал и не подбадривал. Возможно, у него просто закончились слова. Как он и предупреждал, в этом испытании они оказались вдвоем. Стоило команде соперника забить гол – и наказанию подвергались оба: и Нил, и Жан.
Остальные Вороны оставались к этому совершенно безразличны, не проявляя сочувствия даже к своему товарищу. Именно так была построена работа в команде, и все подчинялись правилам безоговорочно. Пускай эти пять лет и обращаются сплошным кошмаром, зато после выпуска каждого Ворона ждут гонорары с шестью нулями и мировая слава. Они будут обеспечены до конца своих дней. Ради такого стоило потерпеть.
Из-за того что Нил и Жан проявили себя на тренировке хуже всех, их оставили наводить порядок на поле. Это означало, что нужно подмести и натереть паркет, а потом еще разгрести за всеми бардак в раздевалке. К тому времени, когда Нил наконец дополз до душа, он едва волочил ноги. Его уже даже не волновало, что в душевой «Воронов» нет отдельных кабинок. Он просто упал на колени и позволил струям обжигающе горячей воды немного ослабить боль в измученном теле. Нил пошевелил распухшими пальцами – не сломаны ли? Пальцы двигались, но он их не чувствовал.
– Надо было бежать, – с горечью произнес Жан. Он так устал, что сил на ненависть уже не осталось.
– Я с детства привык к боли, – сказал Нил. – Пережить эти две недели – ерунда.
– Три, – поправил Жан.
Нил поднял глаза.
– Я соглашался на две. Перед Новым годом я отсюда уеду.
Жан закрыл глаза и подставил голову под воду.
– Глупый ребенок. Ты в «Вороньем гнезде». Здесь действует свое расписание, а не твое. Наш рабочий день – шестнадцать часов. Сам увидишь.
От усталости Нил уже ничего не соображал, поэтому просто продолжил мыться. Переодевшись в самую свободную из привезенной одежды, он побрел за Жаном на кухню. Вкуса еды он почти не ощущал, но ему требовалась энергия. Жан загрузил грязные тарелки в посудомоечную машину и повел его в Черное крыло.
Рико ждал в комнате. Нил заметил его слишком поздно – только когда вошел. Жан запер дверь изнутри и привалился к ней спиной. Нил хотел прорваться через него, но, во-первых, совсем обессилел, а во-вторых, идти все равно было некуда. Он подошел к кровати, словно и не чувствовал себя в ловушке, и присел на край. Устремив взгляд на книги, задумался о письме Кейли, о том, как Жану и Кевину приходилось терпеть все это изо дня в день, из года в год.
Рико встал с кровати, Нил посмотрел на него. Рико улыбался, и от выражения его лица внутри у Нила все похолодело. Отец смотрел на Нила с отвращением и злобой, но никогда не смотрел так, словно предвкушал скорое наслаждение его кровью. Мясник был жестоким убийцей, скорым на расправу, однако он добивался своего, сея страх и смерть, а не упиваясь болью и унижением других.
– Не подходи, – предупредил Нил.
Рико достал из кармана выкидной нож и щелкнул лезвием.
– Ты же вроде не боишься моих ножей, а, Натаниэль? Или это очередная ложь, чтобы подбодрить себя?
Он уселся поперек кровати, разглядывая Нила так, будто собирался живьем содрать с него кожу и скормить ему по кусочкам. Судя по выражению лица, эта фантазия доставляла Рико неописуемое удовольствие. Нил не дрогнул, когда он поднес лезвие к его рту, хотя острие находилось от губ всего на волосок. Жан шагнул ближе, однако Нил не осмеливался отвести взгляд от Мориямы.
– Мне будет приятно мучить тебя, – медленно проговорил Рико, – так же, как Кевина.
– Ты ебанутый на всю голову, – сказал Нил.
Рико сунул нож ему в рот – достаточно глубоко, чтобы из уголка губ потекла кровь, но не настолько, чтобы поранить всерьез.
– Заткни пасть и ложись, – приказал он. – Времени у нас немного. Я обещал хозяину усмирить тебя до ночной тренировки.
– Ненавижу тебя, – произнес Нил, несмотря на лезвие во рту.
– Ложись, – повторил Рико, – и возьмись руками за изголовье.
Нил лег на спину и вытянул руки над головой. Жан уложил их на нужное место. Почувствовав под пальцами деревянную поверхность, Нил покрепче ухватился за изголовье. Жан отпустил его, но запястья тут же ощутили холод металла. Нил попытался посмотреть вверх, однако лезвие во рту не давало пошевелиться. Почувствовав, как он напрягся, Рико вытащил нож. Нил запрокинул голову и моментально пожалел, что вообще это увидел: он был прикован к кровати наручниками. Он резко дернулся – так, что едва не ободрал запястья, но изголовье даже не скрипнуло.
– Натаниэль, кто твой король? – спросил Рико.
Нил плюнул ему в лицо.
Рико замер, медленно поднял руку, дотронулся до щеки. Опустил взгляд на липкие от слюны пальцы, словно только теперь поверил в случившееся, а потом железной хваткой стиснул лицо Нила. Силой раскрыл ему рот, харкнул, зажал его губы ладонью, чтобы он не мог выплюнуть. Нил хотел пнуть Рико, но Жан уже придавил его ноги, усевшись на них. Рико поднес нож к груди Нила и провел лезвием по коже.
– Я причиню тебе невыносимую боль, – пообещал он. – Когда не сможешь больше терпеть, не стесняйся, кричи.