Жизнь

Проститутка

Параллельно с работой в группе, которая пыталась вытащить меня из суицидальных наклонностей, я пытался найти себе нового парня. Мне казалось, что я смогу забыться в объятиях любящего человека, но судьба опять приготовила мне сюрприз (это всё происходило между моим суицидом и знакомством с Эмре): все мои попытки завязать с кем-то знакомство оканчивались абсолютно ничем. Сайты знакомств, приложения для геев, даже анонимные знакомства по СМС — не работало вообще ничего. После первого обмена любезностями (а там буквально пара ничего не значащих фраз) мне не отвечали. Не имело значения, какое фото, да и есть ли оно вообще. Судьба решила меня заблокировать. Меня забанили даже на сайтах для писателей, пишущих на гей-темы. И не имело значения, какой это ресурс, на каком языке. Передо мной закрывались все двери, одна за другой.

Недели и месяцы понеслись мимо меня со скоростью ветра. Я не помню, как ходил на работу, как что-то жевал, чисто механически двигая челюстями. Спортзал я забросил. На животе начал копиться жир, но это меня совершенно не волновало. Даже компьютерные игры и фильмы меня стали мало интересовать. Единственное, что ещё держало на плаву — это мои истории. Я придумывал их легко, стоило только закрыть глаза, и новый мир возникал перед глазами сам собой. Мои герои любили друг друга, целовались и обнимались, гладили друг друга по голове, говорили хорошие слова... Я будто убегал в эту придуманную реальность, и мне не хотелось оттуда возвращаться.

На работе заметили, что я, мягко говоря, не в своей тарелке. На вопросы отвечаю вяло и не по теме, теряю нить разговора, словно витаю в небесах. На созвоне с американскими заказчиками вдруг стал их убеждать, что наши услуги им не нужны. Кадровичка на обеде (у нас есть такая комната, где все могут пожрать) стала рассказывать про своих детей на эстонском, да так долго и с такими подробностями, как кто ходит в туалет, как они лечат запоры и поносы, что я сказанул что-то типа: «Ma olen teie lastest nii väsinud!» (как я устал от ваших детей!, эст.)

После этого меня к себе вызвал шеф. От него как раз выбегала раскрасневшаяся кадровичка. Он сразу налил мне дорогого коньяка, что предназначен для особых посетителей из правительства, и мы с ним долго сидели и пили коньяк по глоточку, потому что такой коньяк не пьют, его больше нюхают, и по мере нагревания в руках он отдаёт различные приятные запахи. Хотя на вкус — полное дерьмо. Начальник задумчиво смотрел на меня, кивая в такт своим мыслям, а я вздыхал. Оба не проронили ни одного слова. Наконец, он не выдержал.