Прекрасное чудовище/1

глава 3

Наши дни
Сицилия

Я смотрю на блондина за рулем. Он откинулся на спинку сиденья, небрежно выставив локоть в открытое окно, пока он управляет своей супермощной тачкой по дорогам, на которых чаще переходят овцы, чем ездят машины. Тем временем мудак номер один пристроился рядом со мной на заднем сиденье, от него так и веет злобой, а мудак номер два несносно злорадствует, позвякивая дробовиком. Не могу поверить, что эти ублюдки притащили меня на эту чертову Сицилию!
Сколько лететь до Италии? Мама с папой наверняка уже знают, что что-то случилось, и ищут меня. Боже, надеюсь, они скоро меня найдут.
- Мне нужно твое имя, - говорит блондин - мои похитители называли его Гвидо.
Да, они понятия не имеют, кто я. Не знаю, хорошо это или плохо.
- А мне нужно, чтобы вы меня отпустили, - бормочу я. - Что вам от меня нужно?
- Мне лично? Ничего. Остальное тебе придется обсудить с моим братом.
- И где же этот брат?
Он игнорирует меня какое-то время, пока машина останавливается. Затем он поворачивается к заднему сиденью и достает свой телефон, делая снимок моего лица, прежде чем я успеваю возразить.
- Он должен быть дома через несколько часов, - наконец отвечает Гвидо. Его взгляд переходит с одного громилы на другого с половинкой мозга. - Отведите ее в подвал. Дайте ей еды и воды.
Винни выходит из машины, увлекая меня за собой. Я вскрикиваю, безуспешно пытаясь отпихнуть его. Хэнк хватает меня за другую руку, и они оба тащат меня к входу в огромную виллу из песчаника. Единственное, что я успеваю уловить, прежде чем меня затаскивают внутрь, - это то, что дом расположен на склоне холма, с видом на море.
Интерьер кричит о роскоши, но это именно та сдержанная роскошь, которую трудно не заметить. Не вычурность и броскость, а домашний уют, прописанный в каждой комнате и в каждом удобном месте. Потолки высокие, пересеченные толстыми деревянными балками. Лепнина на стенах напоминает мне фотографии из журналов Architectural Digest или других журналов по дизайну интерьеров. Солнечный свет струится сквозь массивные французские окна, открывающие вид на сверкающие воды за окном, и заливает мебель из бледного дерева. Мои шаги на мгновение замедляются, и я делаю глубокий вдох, любуясь открывающимся видом.
- Шевелись! - кричит Винни, оттаскивая меня от прекрасного зрелища и уводя влево от главных дверей, к лестнице, которая должна вести на нижний уровень.
Я упираюсь пятками в пол, пытаясь сопротивляться или хотя бы замедлить движение грубияна. Боль пронзает запястья, когда он снова дергает за цепь наручников, заставляя меня вскрикнуть, когда он почти тащит меня вниз по ступенькам к крепкой на вид деревянной двери внизу.
- Прекрати хныкать. - Он открывает дверь и вталкивает меня внутрь просторной, но тусклой и прохладной комнаты. В воздухе витает легкий земляной запах.
Я падаю на колени и умудряюсь упереться ладонями в холодный кафельный пол, едва избежав удара лицом о поверхность.
- И за то, что ты была сукой, ты останешься без еды и воды!
Я вскарабкиваюсь на ноги и бросаюсь к двери, но она захлопывается, едва я до нее добегаю. Паника, которую я пыталась сдержать, пробивает себе путь через мою сдержанность, проносясь через меня, как ураган. Я хватаюсь за ручку и обнаруживаю, что она заперта.
- Выпустите меня! - Я бью кулаками по барьеру. - Вы, мерзкие ублюдки! Вы за это заплатите! Выпустите меня! - Руки болят от непрерывных ударов по твердому дереву, и, хотя я знаю, что это напрасно, я продолжаю это делать.
Не знаю, как долго я продолжаю штурмовать эту проклятую дверь подвала. К тому времени, когда я сдаюсь, скудный свет, проникающий из узких горизонтальных окон, прорезанных в стенах, сменяется сумрачным оранжевым. Я прижимаюсь спиной к двери и позволяю своему телу сползти на пол.
Несмотря на то, что я нахожусь в основном под землей, температура в помещении относительно комфортная, но ноги дрожат так, словно меня окунули в зимнюю стужу. Руки тоже. Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться, но это не помогает. Вскоре все мое тело сотрясает дрожь, словно у меня жар. Моя бравада исчезла, и все, что я хочу сделать, - это свернуться в клубок и заплакать.
Какого черта эти люди хотят от меня? Наказать меня за то, что я взломал их чертову компанию? Я даже не знаю, какую именно. Почему бы не убить меня сразу? Зачем тащить меня сюда, через океан, только для того, чтобы бросить в какой-то подвал? Если только этот "брат" не хочет убить меня сам лично?
Меня пробирает еще одна дрожь. Они не похожи на обычных бизнесменов, в этом я уверена. Руководители корпораций не похищают людей. Это делают только люди из мира моего отца. И насколько я знаю, Сицилией управляет Коза Ностра. У Братвы нет никаких претензий ни к одной из фракций итальянской мафии. Может, мне стоило рассказать им, кто я, кто мой отец. Теперь, возможно, я умру раньше, чем у меня появится такая возможность.
Я оглядываюсь по сторонам, ища что-то... Пока не уверена, что. Но хоть что-нибудь. В одном углу несколько пустых ящиков. В другом - старый стул с темными пятнами на обветренном дереве и на полу прямо под ним. Я не хочу думать о том, что стало причиной появления этих пятен. Рядом стоит еще один стул, который находится в чуть лучшем состоянии.
Мое внимание переключается на окна. Может, они - мой выход? Эта надежда развеивается, как только я замечаю декоративные решетки на внешней стороне стекла. Хотя на потолке есть светильники, я нигде не вижу выключателя. Должно быть, они по ту сторону двери.
Я встаю, чтобы подойти к маленькой раковине возле входа и попить прямо из крана. Эти два придурка дали мне воду и крекеры в самолете, но это было несколько часов назад. Мой желудок выбирает этот момент, чтобы как следует заурчать. Когда я в последний раз полноценно ела? Тот обед, перед тем как они меня схватили? Последний час я чувствую головокружение от недостатка еды и усталости. Вся моя энергия иссякла, а каждая мышца болит, как в последний раз, когда я болела гриппом. Такое ощущение, что мое тело медленно отключается, и меня клонит в сон. Но я ни за что не позволю себе упасть в обморок. Я отталкиваюсь от стены и иду через комнату.
Единственный предмет в этом помещении - массивная полка, занимающая всю стену. Сотни винных бутылок лежат на боку в своих ящиках. Меня заперли в чертовом погребе. Как-то по-деревенски, но вполне соответствует деревенскому стилю, который я видела наверху. Подойдя к ассортименту, я беру в руки одну из бутылок. Черная этикетка с серебряной надписью гласит, что это красное вино тридцатилетней выдержки. Должно быть, дорогое дерьмо. Какая жалость.
Пальцы дрожат, когда я обхватываю горлышко бутылки уголком рубашки, но я держу ее крепко. Я делаю шаг в сторону и ударяю винтаж премиум-класса о стену. Последние остатки багрового солнечного света падают на полуразбитый сосуд, оставшийся в моей руке, великолепно отражаясь от острых краев. Уголки моих губ приподнимаются. Дядя Сергей был бы горд. Опираясь плечом на стену, чтобы поддержать свой вес, я шаркаю в самый дальний угол комнаты.
Я абсолютно уверена, что эти подонки намерены меня убить.
Но я не собираюсь сдаваться без боя.