Опенхарт

Жизнь оказалась настолько тяжёлой, что мне нередко приходилось уходить от реальности в какие-то вымышленные миры или посещать эпохи, в которых моё появление ещё даже не планировали. То есть, я брала книгу в руки, уходила в холодные, безлюдные комнаты и читала. Я много читала, часто. Ни с кем не делилась, а хотелось очень, но домашнему окружению ничего нельзя было доверить, то ли разболтали б всем родственникам за каким-то чёртом, то ли заметили где-то несуществующий подвох и начали запугивать. К счастью, практически из всего есть выход, даже из гиперопеки. Я поступила в техникум и во время обучения не выдавала оценки, трудности, домашние задания и даже отношения с новыми людьми возле меня. Но внимания, поганой сволочи, хотелось.

Хоть моя будущая профессия никак с литературой связана не была, я всё равно ходила на все пары и считала предмет больше, чем увлечением; своего рода «вредной привычкой». Может, в этом доля её вины, есть вероятность.

Аделина Александровна преподавала мне литературу и русский язык. Ну, грамотной я почему-то и без обучения являлась, интерес не явился и даже не запылился, а вот литература...

Она обязывала читать, в этом и заключалась её работа, логично. Определённый срок самостоятельного хождения по земле того мира, затем обсуждения. Мало кто из группы интересовался этим предметом, поэтому труда в перетягивании каната на себя не возникало. Делала это намерено по двум причинам.

Во-первых, как бы сильно я себя за это не гнобила, но переделать не могла - я любила внимание, даже требовала, приказывала на блюдечке нести, нет, на подносе, шире, больше влезало. Но грешить себе позволяла не сразу; для начала мне нужно было привыкнуть к человеку, понять, что это создание не уходило несмотря на мою замкнутость, которая вскоре умирала, позволяя сесть на трон настоящей мне.

Так мы и начали. Она задавала вопрос и ждала лес рук, который не рос. Но ей на глаза попадались мои. Я смотрела на неё, ехидно улыбалась, а она чувствовала моё желание ответить. Ну, говорила я правильные вещи, читала же! Далее - туман.

Некоторые ответы имели тайный смысл: студент давал ответы, построенные из-за определённого взгляда на жизнь. Читая Грозу, комедию Островского, я вспоминала свою старшую сестру, ленивое создание, неспособное что-либо сделать самостоятельно. Чтоб облегчить себе жизнь, она переехала жить к парню, а тот оказался маменькиным сынком, не вышедшим из-под юбки. Сестра подвергалась ежедневным ссорам со свекровью. А всё почему? А потому что один - тварь дрожащая, поддающаяся сатане-мамаше, а вторая - дура, которая нет бы приложить усилия и поменять жизнь, стала терпеть и подвергала себя «селфхарму». Уроды, выродки. А тут еще и в произведении то же самое, хотела уйти из реальности, а подверглась её преследованию. Книга один раз, помню, полетела в стену. На паре я отвечала на вопросы с жаром, каждого из семейки Кабановых по-своему облила несколькими вёдрами грязи. Аделина Александровна святым была человеком, она увидела, как мне плохо. Помню, после пары она меня обняла. Это был первый преподаватель, одаривший меня объятиями. Я тоже посчитала сие подарок вниманием.