В плену чувств J.H

Глава 5

Аделина Груссо

« Ты хочешь сказать, что у тебя не было времени? — предполагает она. — Потому что, если тебе нужно больше времени, чтобы усовершенствовать рецепты для статьи, я пойму. — Нет. Я имею в виду то, что я не сотворила ничего такого, что не разваливалось бы в процессе приготовления или не подгорало бы дотла в духовке. Не будь я на грани психического срыва, то можно было бы посмеяться от того, насколько плохо я справляюсь со своей работой.Она смеется. — Ты издеваешься надо мной, да?— Вайолет, я пятилетняя девочка с простой духовкой для выпечки могла бы приготовить десерт лучше, чем я сейчас.На линии снова воцаряется тишина.— Вайолет, ты еще здесь?— Я перевариваю услышанное.Направляясь к отелю отца, я жду, когда она заговорит.— Ладно, — говорит она, успокаивая себя. — Ладно, все в порядке. Все в порядке. Возьми два месяца отдыха, чтобы отдышаться, собраться с силами и к первому сентября отправиться в «Луну».У Луны— это ресторан шеф-повара Мэйвен, где я буду совершенствовать их меню осенью. Мэйвен проводила семинар, когда я училась в . «кулинарной школе, и я умирала от желания поработать с ней, но она ушла из индустрии вскоре после того, как мы познакомились. Она стала матерью, затем вернулась в мир кулинарии, открыв ресторан, названный в честь ее дочери, и попросила меня помочь с ее десертным меню. Интервью для журнала «Еда и вино» будет проходить на ее кухне в Лос-Анджелесе, и я очень рада этой возможности.По крайней мере, радовалась, пока все не обернулось безумием.— Ты же будешь готова к работе в «Луне» к первому сентября, верно, Миллер? — спрашивает Вайолет, когда я не отвечаю.— Да.— Хорошо, — выдыхает она. — Уговорила. Отпразднуй получение награды, проведи лето с семьей, и «возвращайся на кухню в сентябре с полными силами. Боже, блоги и критики будут лезть мне в задницу из-за этого, гадая, где ты, черт возьми, пропадаешь. Ты уверена, что твой папа не болен? Я могла бы раскрутить это. — Господи, Вайолет, — смеюсь я, не веря своим ушам. — Слава Богу, с ним все в полном порядке.— Хорошо. Этот человек слишком красив, чтобы умирать таким молодым. — Наконец Вайолет смеется в трубке.— Это ужасно. Мне пора идти. — Передай привет папе Груссо .— Ни за что. Пока, Ви.«Винди Сити Уорриорз» — профессиональная бейсбольная команда Чикаго, приехала в город на пару дней. Мой отец — полевой менеджер, то есть, по сути, главный тренер, в течение последних пяти лет. До этого он работал с командой низшей лиги после того, как его забрали из нашего местного колледжа в Колорадо.Виктор Груссо быстро поднялся по карьерной лестнице в бейсболе. Как он того заслуживал. Он уже был на быстром пути к тому, чтобы сделать себе имя в спорте, когда для нас все изменилось. Он отказался от всего, чтобы стать моим отцом, включая свою процветающую карьеру, решив остаться тренером местного колледжа до тех пор, пока я не закончу среднюю школу и не займусь своими делами.Он один из лучших. На самом деле, я бы сказала, что самый лучший.Большую часть моей жизни мы были только вдвоем, и, хотя можно подумать, что я уехала из дома в восемнадцать, чтобы расправить крылья, я сделала это ради него. Я знала тогда, так же как знаю сейчас, что в тот момент, когда я перестану переезжать, он привяжет себя к тому городу, в котором я поселюсь, чтобы быть поближе ко мне. Так что, ради него, вот уже семь лет я постоянно меняю место жительства, и у меня нет никаких планов делать это. Он отказался от всего ради меня. Самое меньшее, что я могу сделать, это убедиться, что он начнет жить ради себя.Я останавливаюсь у круглосуточного магазина, покупаю пару бутылок «Короны», одну для себя, а другую — для него. Потом сменяю свои кухонные брюки и нескользящую обувь на пару укороченного комбинезона и шлепанцы. Снимаю рубашку с длинными рукавами, возвращаю кольцо на место и выбираю самое дальнее место для парковки от входа в потрясающий отель, в котором остановился отец.Даже после того, как я наблюдала за его тренировками в высшей лиги в течение последних пяти лет, я до сих пор не могу привыкнуть видеть его в нынешнем статусе. В детстве у нас никогда не было модных или дорогих вещей. Он не зарабатывал много денег, будучи тренером в колледже, и ему было всего двадцать пять, когда он стал моим отцом. Во многих отношениях мы выросли вместе.Чаще всего он кормил меня макаронами с сыром из коробки по вечерам, потому что не был самым опытным поваром. Вот почему, когда я стала достаточно «взрослой, я занялась этим делом, научилась готовить и нашла свою любовь к выпечке. Я загоралась всякий раз, когда впечатляла его новым рецептом, что, будем честны, происходило каждый раз. Он, несомненно, мой самый большой поклонник.Но видеть его здесь, процветающим и занимающимся тем, что он любит больше всего, и настолько хорош в этом, что уже выиграл кольцо Мировой серии, заставляет меня бесконечно гордиться тем, как хорошо он справился без меня.Я хочу, чтобы он гордился мной в равной степени, особенно после всего, чем пожертвовал ради меня, к то же у меня есть такая возможность. Став одним из самых молодых лауреатов премии Джеймса Бирда, я получил заказ на восьми страничный разворот в «журнале «Еда и Вино», включая обложку и три совершенно новых рецепта, на создание которых я не могу найти вдохновения. Все это произойдет через два коротких месяца, когда я приеду в Лос-Анджелес для своего следующего проекта.Никакого давления, вообще никакого.Я отвинчиваю крышку с одной из бутылок пива, чтобы проглотить заоблачные ожидания, которые возлагаю на себя, когда лифт открывается на этаже вестибюля. Двое мужчин внутри не выходят, поэтому я проскальзываю между ними.У того, что слева от меня, копна светло-каштановых волос и, похоже, неспособность удержать челюсть на месте.— Привет, — говорит он, и я не знаю, что в нем такого, но я почти «гарантирую, что этот парень играет за моего отца. Он довольно высокий, атлетического телосложения и выглядит только что оттраханным.Команда моего отца, как правило, в равной степени заинтересована в женщинах, которых они забирают к себе с поля, как и в самой игре.— Выйди из лифта, Адамо, — говорит мужчина справа от меня, и хотя, они оба объективно хороши собой, этот оскорбительно привлекателен.Он одет в перевернутую кепку, очки в темной оправе, а на руках у него малыш в такой же кепочке, ради всего святого. Я изо всех сил стараюсь не смотреть слишком пристально, и все же замечаю темные волосы, выбивающиеся из-под бейсболки, и льдисто-голубые глаза, обрамленные очками. Щетина на подбородке так и кричит «слишком взрослый мужчина», и только это и является моим криптонитом.Добавьте к нему маленького парнишку, которого тот держит на бедре, и он почти умоляет, чтобы на него пускали слюни.— Пока, — говорит мужчина слева от меня, выходя из лифта, оставляя меня ехать с двумя остальными симпатичными парнями.— Этаж, — спрашиваю я, делая глоток пива и нажимая на этаж моего отца.Нет ни единого шанса, что он меня не услышал, но все равно, папочка малыша не отвечает.— Я должна гадать? — спрашиваю я. — Я могу нажать их все, если хочешь, и мы совершим приятную и долгую поездку на лифте вместе? Он не смеется и даже не улыбается, что, по-моему, является тревожным сигналом.Его маленький сын тянется ко мне, а я никогда не была из тех, кто лебезит перед детьми, но этот особенно милый. Он выглядит счастливым, а после сегодняшней ситуации, малыш, улыбающийся мне так, словно я — величайший человек на свете, — на удивление, поднимает мне настроение.Его щечки такие пухлые, что глаза почти исчезают из-за сияющей улыбки, в то время как его отец продолжает игнорировать меня, сам нажимая на номер своего этажа.Что ж, ладно. Будет весело.Самая долгая поездка на лифте в моей жизни привела меня к выводу, что у великолепного мужчины, с которым я ехала, отсутсвует эмоция веселья. И когда я добираюсь до номера отца и стучу, я чертовски благодарна за то, что наша короткая встреча закончилась.— Что ты здесь делаешь? — спрашивает мой папа, и его лицо озаряется. — Я думал, что больше не увижу тебя в этой поездке. Я поднимаю обе пивные бутылки в притворном волнении, одну пустую, другую все еще полную. — Я уволилась с работы!Он смотрит на меня с беспокойством, приглашая пройти в свою комнату. — Почему бы тебе не зайти и не рассказать мне, почему ты пьешь в 9 утра. — Мы пьем, — поправляю я.Он усмехается. — Похоже, тебе вторая бутылка нужнее, чем мне, Адель. Пересекая комнату, я сажусь на диван.— Что происходит? — спрашивает он.— Я плохо справляюсь со своей работой. Сейчас я даже не получаю удовольствия от выпечки, потому что у меня это плохо получается. Ты когда-нибудь слышал, чтобы я говорила, что мне не нравится выпечка?Он поднимает руки вверх. — Ты не должна оправдываться передо мной. Я хочу, чтобы ты была счастлива, и если эта работа не приносила тебе счастья, тогда я рад, что ты уволилась. — Я знала, что он это скажет. И знаю, что когда скажу ему, что мои новые планы на лето состоят в том, чтобы поездить по стране и пожить в своем фургоне, чтобы подышать свежим воздухом и взглянуть на вещи по-новому, он скажет, что рад за меня, хотя в его «тоне будет слышно волнение. Но меня не смущает его забота. Я больше боюсь услышать разочарование.За те двадцать лет, будучи моим отцом, он ни разу не показал свое разочарование, так что понятия не имею, почему так отчаянно жду его увидеть. Тем не менее я бы надрывала свою задницу и работала на любой убогой кухне всю оставшуюся жизнь, если бы это означало, что я не разочарую его.Я прекрасно знаю, что у меня есть врожденная потребность становиться лучшей во всем, к чему стремлюсь. Прямо сейчас я не лучшая, так что не хочу давать никому возможность наблюдать за моим провалом. Особенно ему. Именно из-за него я стремлюсь стать лучшей в своей профессии, что резко контрастирует с моим необузданным отношением к личной жизни и стремлением плыть по течению. — Ты покончила с работой навсегда? — спрашивает он.— О, боже, нет. Лишь на лето, чтобы вернуться в строй. Тогда мне точно станет лучше. Мне просто нужно скрыться от посторонних глаз, чтобы собраться с мыслями и дать себе небольшую передышку.В его глазах загораются искорки.— Итак, где ты проведешь эти летние каникулы?— Не знаю. У меня есть два месяца — моя следующая работа пройдет в Лос-Анджелесе. Может, я не торопясь поеду на Западное побережье и осмотрю кое-какие достопримечательности по пути. Буду тренироваться на моей кухне на колесах.— Жить в фургоне. фургоне. — Да, пап, — усмехаюсь я. — Буду жить в фургоне и пытаться понять, почему каждый десерт, который я пытаюсь создать с тех пор, как получил эту гребаную награду, оборачивается полной катастрофой.— Не каждый твой десерт — катастрофа. Все, что ты готовила для меня — феноменально. Ты слишком строга к себе.— Приготовление печенья и тортов отличается друг от друга. Мне сейчас трудно проявлять творческие способности.— Ну, может, проблема не в этом. Может, тебе нужно вернуться к основам.Он не разбирается в кулинарии так, как я, поэтому не понимает, что печенья с шоколадной крошкой недостаточно.— Знаешь, — начинает он, — ты могла бы провести лето со мной в «Чикаго. — Зачем? Половину времени ты будешь в разъездах по работе, а остальную проводить на домашнем поле.— Путешествуй со мной. Мы не жили вместе в одном городе больше нескольких дней с тех пор, как тебе исполнилось восемнадцать, и я скучаю по своей девочке.За семь лет у меня не было ни отпуска, ни выходных, ни более чем одного свободного вечера. Я бесконечно работала, убивала себя на кухне, и даже сегодня вечером у команды моего отца состоится игра в городе. Мне никогда не приходило в голову взять выходной, чтобы пойти посмотреть.— Папа... — Я не против умолять, Адель . Твоему старику нужно провести немного времени с пользой.— Я только что провела три недели на кухне, полной парней, один из которых практически умолял меня подать жалобу на сексуальное домогательство в отдел кадров. Последнее, чего я хочу, — это провести лето с другой командой, полной мужчин.Он наклоняется вперед, положив покрытые татуировками руки на колени, широко раскрыв глаза. — Что, прости?— Я справилась с этим. — Как именно справилась?— Быстрым ударом коленом по яйцам. — Я небрежно делаю глоток пива. — Именно так, как ты меня учил.Он качает головой с легким смешком. — Я никогда не учил тебя этому, чудачка, но мне бы хотелось. И теперь я еще более непреклонен в том, чтобы ты отправилась со мной. Ты же знаешь, что мои парни не будут приставать к тебе. — Папа, я планировала... — Слова застывают у меня на языке, когда я смотрю на него через диван. Печальные и умоляющие глаза, даже усталые. — Тебе одиноко в Чикаго?— Я не собираюсь отвечать на этот вопрос. Конечно, я скучаю по тебе, однако хочу, чтобы ты провела со мной пару месяцев, потому что тоже скучаешь по мне. А не потому, что чувствуешь себя обязанной это сделать.Я не чувствую себя обязанной. По крайней мере, не с этой точки зрения. Но все, что я делаю, так или иначе, является попыткой стереть чувство вины, которое я испытываю по отношению к нашей ситуации. Чтобы вернуть долг, который он заплатил, посвятив всю свою жизнь мне, когда ему было всего двадцать пять.Но я бы солгала, если бы сказала, что тоже по нему не скучала. Вот почему я слежу за тем, чтобы все мои рабочие места совпадали с его поездками. Я выбираю кухни в больших городах с командами ГЛБ, в которые мой отец будет приезжать. Поэтому, конечно, я скучаю по нему.Провести лето с моим стариком действительно звучит заманчиво, и если мое недолгое пребывание рядом сделает его счастливым, это меньшее, что я могла сделать после всего, что он для меня сделал.За исключением одной проблемы.— Высшее руководство ни за что «этого не допустит, — напоминаю я ему. — Никому из команды или персонала не разрешается брать с собой членов семьи во время путешествия.— Есть один член семьи, которому разрешено путешествовать с командой в этом сезоне. — Лукавая улыбка скользит по его губам. — У меня есть идея.