One summer [Влад Куертов]

7.

Я неторопливо прохожу через двор, тщательно исследуя каждый его уголок, но стараюсь держаться подальше от бассейна, чтобы не попасть под лапу сумасшедшего пса, который, кажется, обитает где-то здесь.

Не успеваю я постучать в дверь Марии, как она сама открывает мне. От удивления я чуть отступаю назад, но затем, выдохнув, с улыбкой вхожу внутрь по её приглашению.

— Проходи на кухню, там уже стоит кофе для тебя, я быстро переоденусь и вернусь, — говорит она, направляясь к двери в спальню на первом этаже.

Я с изумлением оглядываю интерьер: всё то же самое — те же обои, тот же диван, даже ковёр тот же, только тёмного цвета, да и планировка зеркально повторяет нашу. Удивительно! Я уже знаю, куда идти, и, осматриваясь вокруг, верчусь на ходу. Всё происходит так легко и просто, что мне это нравится!

Я сажусь за кухонный островок и принимаюсь ждать Марию, но вдруг замечаю на столешнице яркий глянцевый журнал. Его обложка пестрит жёлтым, красным и фиолетовым цветами, и я, словно заворожённая, начинаю листать страницу за страницей, вглядываясь в рекламы и статьи, выполненные безукоризненно. Неужели журналы до сих пор существуют? Разве их не заменили мобильные телефоны и интернет?

На кухню кто-то заходит, вероятно, Мария. Она не говорит ни слова, только берёт что-то из холодильника и делает ещё что-то, но я не замечаю её действий, поглощённая ярким глянцем в руках.

Через некоторое время я всё же решаюсь поднять голову, но, поверьте, лучше бы я этого не делала.

В одну секунду мои глаза столкнулись с высоким парнем с огромной копной кудрявых волос на голове. По его лицу можно сказать, что настроение у него было не совсем хорошее. Передо мной у столешницы стоит не Мария, а он — тот самый пивной парень с лужайки. Правда, он больше не облит пивом и стоит ровно, почти не шатаясь.

Как я могла забыть об этом парне? Это сын Марии? Или её парень? Ну не внук же...

Вчера он показался мне немного симпатичным, но всё же очень неприятным, грубым хамом. А сейчас... Стоя в чистой светлой одежде, с более аккуратной причёской и приятным запахом, он кажется святее воды, по которой ходил Иисус, добродетельнее матери Терезы и, что, пожалуй, самое страшное, сексуальнее Райана Гослинга.

Я смотрю на него с открытым ртом, не отрывая глаз. Его спокойный вид и серьёзная мина за секунду превращаются в нескрываемое удивление, а затем на его лице появляется самодовольная ухмылка, и одна бровь взлетает вверх.