Любовь Варвара

Кира

Один из оранжевых шипит на меня, когда тащит по трапу к инопланетному кораблю.

– Давай быстрее.

– Иду так быстро, как только могу, – бормочу я. На самом деле, это неправда, я намеренно тяну время. Не хочу возвращаться на корабль, мне хочется сбежать в горы, но надо быть храброй. Я знала, на что мне придется пойти, если мы не сможем отпугнуть инопланетян. У меня есть «План Б», суть которого все еще надежно спрятана у меня во рту, между деснами и щекой.

От напряжения меня потряхивает. Ситуация вышла из-под контроля, и я не знаю, жив ли Аехако. Стоп. Нельзя сейчас думать об этом. Если начну, то окончательно сломаюсь. Я должна сконцентрироваться на своем плане.

Охранник затаскивает меня на корабль. Вместо того, чтобы запереть в грузовом отсеке, как раньше, он заводит меня в стерильную белую комнату и бросает на узкий белый стол. О боже, это похоже на операционную.

Оранжевоголовый нависает надо мной, поигрывая оружием. Через мгновение дверь открывается, и входит один из маленьких зеленых человечков. Он начинает говорить, и я замечаю, что тембр его голоса отличается от остальных.

– Это тот самый зараженный объект, о котором упоминалось?

Он с любопытством наклоняет голову.

– Да, – подтверждает охранник на своем рычащем языке.
Я пытаюсь чирикнуть в ответ, чтобы инопланетянин знал, что я его понимаю.

Он снова наклоняет голову.

– Объект пытается говорить?

– Это смешно, – рычит охранник и бьет меня по руке прикладом своей пушки. – Хочешь, чтобы я убил его?

– Я не заражена, – отвечаю я на языке сззт. – У меня есть симбионт – существо, поселившееся внутри меня, его нельзя изъять, не убив хозяина.

– Паразит? Как любопытно. Интересно, смогу ли я все-таки его извлечь. Я хотел бы изучить его и посмотреть, как долго он продержится в искусственной среде, если вообще выживет.

Они хотят убить меня, просто чтобы посмотреть, что произойдет? Эти парни – ублюдки, как сказала бы Лиз.

– Вы не можете этого сделать, – быстро говорю я. Пока они пялятся на меня, ищу логическое объяснение своим словам. – Я полезнее живой, чем мертвой.