Любовный плен

13. Возвращение.

Алиса Зарянова

Я всегда страстно желала стать для кого-то любимой и единственной. Об этом мечтает каждая девушка...

С самого детства я была мечтательной девочкой. К тому же, балованной. Мне подавай только принца. К слову, для принца меня и готовили. Девочка благородного происхождения, воспитанная лучшими гувернантами, достойна всегда самого лучшего. На меня были большие надежды с самого младенчества. Будучи глупым ребёнком, в мои обязанности входило контролировать каждый свой шаг, каждую эмоцию. Отец был слишком требовательным ко мне, но ослушаться я право не имела. И не хотела, ведь моё будущее напрямую зависило от него.

Появившись на пороге родительского дома спустя два года, я выглядела побитой кошкой.

Я выросла в роскошном особняке, больше похожим на дворец. Позолоченные ворота с вензелями, отполированные до блеска, распахнулись передо мной, открывая путь во двор. Огромный сад, усаженный редчайшими цветами, которые так любит мой отец. В детстве мне казалось, что цветы он любил больше, чем родную дочь. Я обошла величественный фонтан со статуей Венеры Миллоской прямо посередине. Раньше я любила здесь играть и веселиться. Теперь же настало время позора.

Медленным шагом я приближалась к длинной широкой лестнице. На фоне гордого особняка я была мухой. Чумазой, грязной, недостойной мухой.

Даже каменные львы с открытой пастью, и те молча осуждали меня. Я ведь даже умыться не успела перед уходом - чёрная водостойкая тушь комочками застыла на моих щеках и под глазами.

- Алисия-Мишель! - Строгий тон отца эхом раздался в ушах. Как же давно я не слышала его.

- Отец...

Затыв на месте, на одной из мраморных ступень, я стыдливо подняла голову. В нескольких метрах от меня стоял высокий мужчина с широкой грудью и величавой осанкой. Угрюмым взглядом светло-серых глаз он прожигал меня насквозь. Руки потели от страха.

- Зачем ты здесь? - Складывает руки за спиной. - Выглядишь, точно нечёсанная гусыня.

- Я поругалась с Никитой, - смотреть отцу в глаза так стыдно, - можно остаться? Пожалуйста.

По его выражению лица можно было догадаться, что он весь в своих мыслях. Он смотрел свысока, осуждающе. Но бросать свою дочь на улице тоже нельзя, правда? Кажется, только поэтому отец впустил меня в дом. Молча.