(Не) отец моего ребёнка

47 глава.

Розэ
Я пытаюсь открыть глаза, но не получается. Веки слипаются, не позволяя мне вынырнуть из темноты в реальность. Делаю глубокий вдох и стону от резкой боли.
— Рози? — словно издалека доносится до меня знакомый голос.
— Угм, — все, что вылетает из моего рта, и чернота вновь пытается забрать меня в безмятежный сон.
Я чувствую теплые пальцы на своем лице, а еще легкий поцелуй и дыхание, щекочущее шею. Нахожу в себе силы открыть глаза и упираюсь взглядом в белый потолок. И это точно не потолок нашей с Чимином спальни. Моргаю, пытаясь прийти в себя и вспомнить, как здесь оказалась.
— Чимин? — шепчу я и поворачиваю голову в сторону.
Мужчина сидит в кресле рядом, склонившись ко мне.
— Привет, — улыбается, и вновь легкий поцелуй. В его глазах плескается тревога, граничащая с нежностью.
Где-то над головой слышатся короткие ритмичные звуки, словно кто-то озвучивает биение моего сердца. Из вены на руке торчит катетер, и я окончательно осознаю, где нахожусь. Воспоминания проносятся вспышкой в мой мозг настолько резко и ярко, что меня охватывает паника.
— Ребенок, где мой ребенок? — испуганно вскрикиваю я, когда вспоминаю операционный стол, дикий страх, голоса врачей, мольбы спасти моего ребенка, просьбы позвать Чимина, а вот сейчас понимаю, что больше нет моего округлого животика.Меня бросает в жар, дышать становится тяжелее, глаза бегают из стороны в сторону, пытаясь зацепиться за то, что смогло бы убедить меня, что это лишь страшный сон. Малышка, моя малышка, где она?
— Тише, Рози, все хорошо. С нашей девочкой все хорошо.
Я замираю от его слов, забываю, как дышать, не двигаюсь, смотрю на мужчину с расширенными от страха глазами, с силой хватаюсь пальцами за рукав его рубашки и с трудом проглатываю сдавивший горло ком, чтобы произнести хотя бы слово.
— Где она? Хочу увидеть ее, — получается сухо и с надрывом, горло пересохло, словно несколько недель меня мучила жажда.
— Тебе нельзя вставать. Малышка в реанимации для новорождённых, но не волнуйся, это нормально для недоношенных детей, — спешит успокоить меня Чимин , я же после его слов превращаюсь в застывшую каменную статую.От одной мысли о том, что моя крошка где-то там одна, такая маленькая и беззащитная, мое сердце сжимается так сильно, что боль, которая пронзает меня в области живота, ничто по сравнению с той, которую чувствует мать за своего ребенка. Я не смогла защитить ее, и это полностью моя вина. Моя глупость, вспыльчивость, неосторожность и неопытность. Потому что всегда думаешь, что с тобой и твоими родными ничего плохого случиться не может, и никогда не знаешь, в какой именно момент опасность поджидает тебя за углом.
— Мне нужно к ней, Чимин . Хочу увидеть ее, — пытаюсь встать с постели, глотая соленые слезы, но Чимин не дает мне этого сделать. Укладывает обратно, укрывая одеялом, и успокаивающе поглаживает по волосам.
— Тебе нельзя вставать, швы могут разойтись. Никаких резких движений, Розэ. Да и к малышке пока что не впустят, она в кувезе. Я позову доктора, чтобы осмотрел тебя и дал обезболивающее. Не волнуйся, все хорошо, милая. И спасибо тебе. — Лицо Чимина вдруг замирает близко-близко от моего. Я могу различить темные крапинки в его глазах, рассмотреть несколько седых волос на висках. — За дочь спасибо, любимая.
Я не выдерживаю. С моих губ срывается всхлип, слезы скатываются по щекам. Я обнимаю мужчину за шею и притягиваю к себе, благодарная ему за обычные, но такие важные для меня слова. За то, что принимает нас как своих, ни разу даже не вспомнив, что ребенок от его брата. За то, что любит нас, — ведь любит?
— Прости меня, Чимин, я такая глупая. Приревновала тебя, обиделась, сбежала, но я хотела вернуться обратно, честно...— Тс-с-с, тихо. Это ты меня прости, Розэ. Я так переживал за себя, был зациклен на том, что Сыльги может рассказать всем вокруг, что ты беременна от Тэмина, тем самым разрушив видимость моей идеальной жизни, что совершенно не учел твои чувства и то, что ты у меня такая вот маленькая ревнивая кошечка, — голос Чимина звучит глухо и хрипло. Он не отводит от меня взгляда, словно ищет прощение и понимание на дне моих глаз. — Я люблю тебя, Розэ . Не знаю, в какой момент это случилось, уж точно не при нашей первой встрече, тогда ты мне показалась наглой девицей, которая решила пожить за чужой счет, — усмехается он. — Я не привык выражать свои чувства, привык к одиночеству, но рядом с тобой я начал дышать заново, избавился от чертового наваждения, променяв его на другое, более приятное и реальное.Он стирает подушечкой большого пальца слезы с моих глаз, дышит тяжело, практически нависает надо мной.
— Я всегда буду на твоей стороне, на вашей стороне, потому что для меня вы самое дорогое на свете. И очень прошу: доверяй мне. Что бы я ни делал — это все для твоего комфорта и безопасности. И еще, — Чимин внезапно слегка отстраняется от меня и хмурится, — если Сыльги  скажет что-то насчет суррогатного материнства либо моей любовницы — не бери в голову.
— Что?
— Небольшая ложь во благо, зато они с Тэмином счастливы, полная идиллия, и больше не потревожат нас, — криво усмехается он, и я вижу, что ему больно. За испорченные отношения с братом. Более того — они ведь близнецы и между ними особенная связь.Мне тоже неприятно и больно от упоминаний о Тэмине, я бы предпочитала не видеть его больше, не слышать. Забыть. Сейчас братья кажутся мне абсолютно разными. Ничего общего. Я могу назвать даже все различия в их внешности.
— Я, кажется, тоже люблю тебя... — всхлипываю то ли от радости, то ли от волнения и пережитого стресса и заливаюсь румянцем от сказанных слов. — Только знай: я не собираюсь ни с кем делить тебя. Никаких томных и страдальческих взглядов в сторону вашей ненаглядной Сыльги. У тебя была отличная возможность утешить ее, и если ты выбрал нас, то будь добр придерживаться этого выбора, — яростно шепчу я, вспоминая, как Чимин обнимал ее вчера.
— Такой ты мне нравишься еще больше.
Я фыркаю в ответ и отвожу взгляд, вновь краснея.
— Я хочу увидеть дочь, пожалуйста.
— Давай сделаем так. — Чимин целует меня и отстраняется. Отходит к вешалке и что-то ищет в кармане куртки. — Я принес твой телефон. Ты останешься здесь, а я пойду к дочери, и мы включим видеосвязь. Покажу ее тебе через камеру. Согласна?
Я киваю в ответ. Это лучше, чем ничего. К тому же я и в самом деле не уверена, что смогу далеко уйти сейчас. Возможно, через несколько часов. После того как мне дадут обезболивающее.
— Чудесно. Тогда... я пойду?
Я вновь киваю и с силой сжимаю в руках телефон, когда за Чимином закрывается дверь.