|destinato dall'alto|~|предназначено свыше|

21 глава

Романа
Я не думала, что когда-либо признаюсь кому-то в любви.
Я никогда не была человеком который строит замки из песка. Более того, я никогда не любила фантазировать, потому что все фантазии порождали ожидания, которые впоследствии не сбывались, и это приносило ужасную боль. Именно поэтому я всегда ставила под запрет какие-либо предположения о чувствах со стороны моего мужа.
Он не врал и не шутил надо мной.
Тогда он говорил серьезно, он и вправду хотел попробовать по настоящему и это одновременно приводило меня в восторг и загоняло в тупик.
Что мне делать дальше: общаться как обычная пара, жить под одной крышей и делить быт. Я не могла даже близко представить это, потому что никогда не думала об этом. Мне всегда казалось, что моя судьба предрешена с другим человеком и я не могла думать о совместной жизни с ним. Я хотела, чтобы он как можно скорее избавился от меня. Рождение новой невесты заняло бы ещё 19 лет. Я не думала, что Кассио мог прожить столько.
Но это была лишь одна часть моих переживаний.
Я верю, что мой отец находится под стражей. Однако всем взаимно утром я не только хотела безопасности, но и возмездия. я хотела избавиться.
Я хотела заставить моего отца почувствовать всю ту боль, которую он причинил мне за 18 лет моей жизни.
Да, я опускалась до уровня того, кого презирала. Однако в моем случае мне было всё равно. Я хотела, чтобы он почувствовал все мучения, к тому же, ему уже повезло.
Я бы не стала издеваться над ним 17 лет, как он издевался надо мной.
И всё-таки свою лепту в истязания над ним я хотела внести. Недавно мне даже снился сон. Это был первый сон, в котором не мой отец убивает меня, а я убиваю его. Возможно, я была чокнутой, но это был самый счастливый сон за всю мою жизнь. Я уверена, что улыбалась, когда это происходило у меня в голове.
Когда я поделилась своим желанием с Найт, он ответил отказом.
— Категорически нет, — сурово ответил он.
— Почему?
— Потому что.
— Назови мне хоть одну причину!
— Твоя психика.
— Ты правда думаешь, что у неё что-то осталось?
— Убивать людей — не просто, особенно когда ты делаешь это впервые.
— Тебе ли говорить об убийствах? — я приподнимаю бровь. Капо будет говорить о том, как убийство влияет на психику?
— Ты бы убила собаку?
— Нет, — он собирается что-то сказать, но я показываю указательный палец, чтобы остановить его, — Не потому что я не могу, а потому что она не заслужила смерти.— Найт обдумывает мои слова, вероятнее всего, осознавая, что я права.— К тому же, как ты вообще мог сравнить собаку с моим отцом? — я стараюсь присесть, так как обезболивающее позволяет мне хоть немного двигаться. — Собаки намного милее и преданнее.
— Ты права, но это не означает, что я позволю тебе это сделать, — он присаживается на край моей кровати, сокращая дистанцию между нами.
— Найт, есть много того, о чем я бы не хотела тебе рассказывать, но поверь, это будет самое лучшее залечивание моих ран.
— Принцесса, — он так давно не использовал это прозвище, что моё сердце начинает биться чаще. — Поверь, я делаю всё, чтобы он вспомнил каждую унизительную боль, которую он причинил тебе.
— Хорошо, тогда покажи мне это.
— В каком смысле?
— Поставь камеру и...
— Нет.
— Я не понимаю, почему ты так негативно настроен. Поверь, я видела вещи и похуже. Это точно не причинит мне никакого вреда.
— Нет, и это точка. Ты можешь даже не стараться придумывать новые вариации.
— Ладно.
— Ладно?
— Да, будет так, как ты сказал.
— Никогда больше не повторяй эту фразу. — Он приближается ко мне чуть ближе, и теперь наши лица на расстоянии нескольких сантиметров друг от друга.
— Почему?
— Потому что мне это очень нравится, и я могу привыкнуть к этому. — Затем он нежно касается моих губ, и я готова раствориться в этом.
Я ещё никогда не чувствовала подобного. Те поцелуи, которые мы разделяли ранее, были совершенно не похожи на этот. Этот был наполнен искренностью, нежностью и любовью.
— Романа, я одержим тобой, — шепчет Найт.
— Мной или моими губами? — Я провожу большим пальцем по его губам. — Ты очень красивый.
— Тогда я не могу найти слов, чтобы описать тебя.
— Раньше меня бы вырвало от таких слов.
— Раньше я бы пустила пулю в лоб тому, кто это говорит, — я смеюсь.
— Наверное, поэтому мы вместе.
— Очевидно. — Он отстраняется и отворачивается от меня смотрела в окно. — Я лишь хочу защитить тебя, принцесса, и я сделаю это, даже если мне придётся защищать тебя от тебя же. Твоя психика может пошатнуться. Одно дело — представлять, другое — осуществить. Я не прощу себе, если на твоих руках будет кровь, даже если эта кровь твоего отца.
— Знаешь, что он сделал со мной после того, как поймал меня? - Мне не нужен ответ чтобы продолжать. — Около пяти дней он истязал меня, бил руками, ногами, ремнем. Он оставлял такие раны, которые позже приходилось зашивать. Так что я представляла момент расплаты очень много раз, достаточно, чтобы прочувствовать всё, что я испытываю после его смерти.
— Мне жаль, — я мотаю головой, не желая слышать этого.
— Всё закончено, остались лишь воспоминания, — я смотрю на своего мужа. — И этот человек...
— Тебе не стоит думать об этом, — я киваю, опуская взгляд на свои руки. — Принцесса, я сделаю с ним те вещи, о которых ты даже не можешь знать, но поверь, его никчемная смерть не стоит и капли твоей психики. — Он нежно поворачивает мою голову, чтобы я посмотрела на него. — Посмотри на меня. Через три недели я сделаю тебя королевой Флориды. Ты ступишь на прежние земли, но никто и пальца не поднимет в твою сторону. Любое твоё слово будет исполнено.
— Даже если я захочу стереть Флориду с лица земли?
— Даже это.
— Не думай, что они так просто примут тебя.
— Они обязаны, и они знают, что я делаю это, следуя всем законам. У них нет выбора: либо они подчиняются мне, либо выходят из мафии. — Он завуалировал слово умрут. — Ладно, давай забудем об этом разговоре и проведем время вместе.
— Что будем делать?
— Прогуляемся.
— Я согласна, но я буду слишком медлительной, и тебе придётся весь путь идти со мной под руку. Так что я даю тебе последний шанс отказаться.
— Ни за что, — он подаёт мне руку, помогая мне встать, и я поднимаюсь. Признаться честно, я не могу долго стоять. Меня хватает максимум на час.
Но я не думала, что наша прогулка продлится дольше.
Найт помог мне обуться и мы вышли во двор. Как я и говорила, мы шли очень медленно, и он старался всячески поддерживать меня, хотя я хотела, наоборот, быть более самостоятельной и стараться вести себя как прежде.
Глупо, но я считала, что чем быстрее я начну передвигаться самостоятельно, тем быстрее мои кости начнут заживать.
Всю дорогу мы молчим, и мне кажется, это забавным. Когда мы не знали о наших чувствах, мы всегда находили темы для разговора наедине. Однако сейчас, когда всё прозрачно, мы молчим и даже не пытаемся завязать диалог.
— Почему ты смеёшься?
— Всё это очень странно. Ещё пару дней назад я собиралась домой и готовилась к худшему. Сейчас я гуляю с тобой, и всё кажется по-настоящему. Признаться честно, я до сих пор не могу поверить в реальность происходящего.
— Всё так и есть. - я киваю и некоторое время мы проводим в тишине. Я всё же осмелилась задать интересующий меня вопрос.
— За всё это время ты ни разу не рассказал мне о своей семье.
Я слышала о ней от Авроры и от Марии, но не от Найта. — Расскажи мне о своей семье.
— Моя семья... — он останавливается на миг, подбирая нужные слова. — Она была чудесной. В мафии случается такое редко. Мне посчастливилось родиться именно в этой семье. У нас был папа, который дарил маме любовь, заботу и внимание. Он ставил её выше себя, выше всего, что было на этом свете. Он научил меня, что есть разница между учением и примером, и он знал об этом. Именно поэтому каждый вечер вся семья собиралась на ужин. Именно поэтому каждый праздник мы проводили вместе. Каждая минута, проведённая с семьёй, — вот главная ценность, которую привил мне отец. Неважно, что происходило в мафии — взлёты или падения, главное, чтобы единственное, что оставалось стабильным была семья. А потом мамы не стало. Я видел, что бывает без любви. Отец умер в тот же день вместе с мамой и просуществовал ещё пять лет после этого, а затем его свалила болезнь. И так мы остались одни. У Аристо был я, а у меня — Я понимаю, что Найт был совсем один и желания выразить сочувствие я кладу руку ему на грудь и слегка поглаживаю, давая понять, что ему не надо продолжать, если он не хочет. — В общем, я понял, что повторять путь моего отца вовсе не нужно. Влюбляться — это было недопустимой слабостью. Я испытал достаточно боли из-за любви моих родителей. Мама погибла из-за того, что отец дорожил ей, и об этом знали все вокруг. Она была лишь способом надавить на него.
— Это ужасно.
— Всё хорошо. Время залечило значительную часть воспоминаний, к тому же у меня есть Аристо. Он моя семья теперь. — Он нежно берёт мою руку и целует костяшки. — И ты.
— Я правда буду стараться быть хорошей женой для тебя.
— Романа, всё, чего я хочу, — это чтобы ты была со мной честна. Не нужно строить план обходить меня стороной, не нужно сбегать или пытаться уйти в надежде, что так будет лучше. Давай разговаривать. Я готов говорить с тобой столько, сколько нужно. Но не делай так больше. Это единственное, о чём я тебя прошу.
— Хорошо.
— Чего бы ты хотела от меня? — Я пожимаю плечами, потому что искренне не знаю ответа.
— Я не думала о том, что когда-то влюблюсь. Для меня это было сказкой. Я не верила, что со мной могло такое произойти ни в том мире, ни в тех условиях, в которых я росла. Поэтому я даже не могу представить, как это. Просто будь рядом со мной и делись тем, что у тебя на душе. Единственное, как мы можем заставить вещи работать, — это разговаривать, проводить время вместе. То, о чем ты говорил ранее.
— Ладно, думаю, что через две недели тебя выпишут, и мы сможем выбраться поужинать. Так что ничего не планируй.
— Хорошо, не буду. Как будто у меня было много планов. – Могли бы меня выписать побыстрее? Я правда не могу здесь находиться.
— Я думаю, тебе стоит ещё немного побыть под наблюдением.
— Я правда хочу лечиться дома. Тем более так будет безопаснее для нас. Чем быстрее мы выпишемся, тем лучше. Твой врач будет приглядывать за мной. — Я вижу, как Найт мечется, поэтому добавляю, — От сотрясения я оправилась, рёбра могут заживать и дома, самое главное — это не перенапрягаться. Обезболивающее мне может колоть кто угодно.
— Ладно, если врач разрешит тебе, то мы поедем домой. Но ты будешь соблюдать режим.
— Обещаю. — Улыбка озаряет моё лицо, когда я понимаю, что есть шанс уехать из этого места.
— Мне понравилась последняя книга по социальной психологии, которую ты мне принёс. Я остановилась на последней главе.
— Правда?
— Да. Раньше мне казалось, что это довольно скучно, но чем больше углубляюсь в эту тему, тем интереснее становится.
— У нас дома дюжина подобных книг, так что у тебя будут развязаны руки. — У нас дома... Это звучит так обыденно, будто мы сами строили его, будто мы по-настоящему любим друг друга и это место нашей силы.
Когда я стала такой сентиментальной.
— Я немного устала.
— Конечно. — Не дослушивая, он меняет наш маршрут и ведёт меня в сторону больницы.
Весь путь Найт придерживал меня, иногда предлагал вовсе поднять на руки.
Когда мы пришли обратно, я первым же делом уговорила Найта подойти к врачу и спросить о моём дальнейшем местонахождении. Мужчина дал положительный ответ, и уже через полчаса мы ехали домой. Мой муж ехал так медленно, что казалось, даже велосипедист мог обогнать нас.
— Может, поедешь чуть быстрее? Я не рассыплюсь от этого.
— Тише едешь — дальше будешь, слышала о таком?
— Не приходилось.
— Зато теперь ты знаешь.
— Верно. — Я шутила, но в глубине души я не могла избавиться от идиотской влюблённости к этому человеку.
Найт делал абсолютно всё, что я просила, и делал это в двойном размере. Я думала о том, что, возможно, бог, вселенная или судьба решили, что с меня хватит страданий, и поэтому сейчас я здесь.
Поэтому он спас меня, даже когда я шла в руки верной смерти. Поэтому он простил меня после того, как я предала его.
Я осмелилась взять Найта за руку и сцепила наши руки в замок. — Он улыбнулся и мельком посмотрел в мою сторону, но ничего не ответил.
— Спасибо за всё, что ты сделал для меня и делаешь до сих пор.
— Я буду делать всё, что ты попросишь, милая, и даже если не осмелишься попросить.
Да, я определённо надеялась на то, что это была судьба.
Это всё было слишком хорошо для случайности или урока.