Вернулась в Варшаву. Вечером надо быть в отделении. А пока я сижу себе в Старом Городе и пишу. Заходила к пани Марии. Она расстроилась, что я и в больнице снова села на наркотики. Это был уже совсем не тот разговор, что в прошлый раз. Пани Мария была грустная и приунывшая. Кажется, она уже не верит, что я вылечусь. Никто не верит в то, что я смогу вылечиться. Никто, разве что только родители. Но так ли уж и они верят в это?