Обнаженное солнце Айзек Азимов

ИЛАЙДЖ БЕЙЛИ ПРЕДЛАГАЕТ НОВЫЕ ПУТИ

ИЛАЙДЖ БЕЙЛИ ПРЕДЛАГАЕТ НОВЫЕ ПУТИ Государственный секретарь Альберт Минним улыбался с довольным видом. - Рад снова видеть вас на Земле, - стараясь быть как можно приветливее, сказал он. - Ваш письменный доклад, конечно, прибыл раньше вас. Он сейчас изучается специалистами. Вы хорошо поработали, что будет отмечено в вашем личном деле. - Я очень благодарен, сэр, - церемонно ответил детектив. В нем уже не было прежнего энтузиазма. Он был снова на Земле, в безопасности подземных городов, он уже слышал голос Джесси по телефону - все было как будто в полном порядке. И все же он чувствовал себя каким-то опустошенным. - Однако ваш доклад касается исключительно расследования убийства. Меня интересуют еще и другие вопросы, о которых мы с вами беседовали. Что вы можете доложить мне об этом устно? Бейли колебался. Невольно он потянулся к внутреннему карману пиджака, где лежала его старая, обкуренная трубка. - Можете курить, Бейли, - быстро сказал Минним. Детектив, не торопясь, разжег трубку. - Помните, сэр, вы задали мне вопрос: в чем заключается слабость Внешних Миров? Мы знаем их силу: обилие роботов, малая населенность, долголетие... Но каковы их уязвимые места? - Ну и что вы узнали об этом? - Я думаю, что я понял, в чем заключается их слабость, сэр. - Прекрасно. Я слушаю вас, Бейли. - Их слабость заключается в том же, в чем их сила. В полной зависимости общества от роботов, в малой населенности их планеты, в их долголетии. Выражение лица государственного секретаря не изменилось. Он по-прежнему сосредоточенно водил карандашом по бумаге, лежащей перед ним. - Почему вы так думаете? - наконец спросил он. В течение всего пути от Солярии до Земли Илайдж Бейли обдумывал предстоящий ему разговор с Альбертом Миннимом. Он собирался привести, как ему казалось, веские и бесспорные аргументы. А теперь вдруг растерялся. - Я не уверен, что сумею разъяснить свои мысли достаточно ясно, - задумчиво сказал он. - Не важно. Все равно говорите. Мне интересно, что вы думаете по данному вопросу, - настойчиво продолжал государственный инспектор. - Видите ли, сэр, - Бейли говорил медленно, тщательно подбирая слова, - соляриане в своем развитии упустили нечто такое, чем обладало человечество в течение миллионов лет, что в итоге более значимо, чем все промышленные и технические достижения. То, что в свое время сделало возможным прогресс человечества, полностью утеряно на этой планете. - Я не хочу гадать, Бейли. Что вы имеете в виду? - нетерпеливо спросил Минним. - Сотрудничество между людьми. Солярия полностью от него отказалась. В солярианском мире индивиды существуют совершенно изолированно друг от друга. Невежественный человек, мнящий себя единственным на всей планете социологом, с гордостью сообщил мне об этом. Единственная отрасль знаний, реально развивающаяся на Солярии, - это роботехника. Но и она сводится к созданию и усовершенствованию роботов, и этим занимается небольшая группа специалистов. Как только возник сложный вопрос, включающий анализ взаимоотношений между людьми и роботами, им пришлось вызвать специалиста с Земли. Разве одно это не говорит о многом? На Солярии существует только одна форма искусства - абстракция, из которой полностью устранено человеческое начало. - Это все, конечно, так, - поморщившись, сказал Минним, - но что из этого следует? - Без взаимосвязи между людьми жизнь теряет свой главный интерес. Исчезают интеллектуальные ценности, самое существование теряет свой смысл. Но не только отсутствие человеческих контактов привело к вырождению солярианского общества. Достигнутое на Солярии долголетие также не способствует прогрессу. У нас же на Земле постоянно происходит приток свежих молодых сил, которые жаждут перемен и не успевают закостенеть в своих обычаях. Наверное, в этом вопросе должен быть какой-то оптимум: человеческая жизнь должна длиться достаточно долго, чтобы общество состояло практически целиком из старых людей. На Солярии приток юности слишком медленен. - Интересно, интересно, - пробормотал Минним. Он взглянул на Бейли, и в его глазах сверкнула усмешка. - А вы проницательный человек, инспектор, - провозгласил он. - Благодарю вас, - сдержанно ответил Бейли. - Вы знаете, почему я хотел выслушать ваше мнение относительно Солярии? - Лицо государственного секретаря выразило нескрываемое торжество. - Мне хотелось знать, понимаете ли вы сами до конца, какие отличные новости вы привезли нам на Землю. - Подождите, я еще не все сказал! - воскликнул Бейли. - Конечно, не все, - согласился Минним. - Солярия ничего не может поделать с загниванием своего общества. Ее зависимость от роботов зашла слишком далеко. Роботы не могут превозмочь своей ограниченности. Ясно, что прогресс на Внешних Мирах должен приостановиться. И тогда кончится владычество спейсеров. Земле нечего будет опасаться, мы будем спасены. Новые сведения, добытые вами для нас, имеют решающее значение. - Но мы пока, - на этот раз голос Бейли звучал громко, - обсуждаем только одну Солярию, а не все Внешние Миры. - Это неважно. Ваш солярианский социолог, Кимот, что ли?.. - Квемот, сэр. - Ну, пусть Квемот... Разве он не утверждал, что и другие Внешние Миры развиваются в том же направлении, что и Солярия? - Да, Квемот так говорил. Но, во-первых, он решительно ничего не знал о других Мирах, во-вторых, он никакой не социолог. Я вам уже об этом докладывал. - Ну, что же, этим займутся наши земные социологи. - Но у них же нет никаких данных, никакого фактического материала... Мы же ничего не знаем о других Внешних Мирах, например, о могущественной Авроре? Но Альберт Минним взмахнул выхоленной рукой, как бы отметая какие бы то ни было сомнения. - Наши люди займутся этим вопросом. И я уверен, что они согласятся с Квемотом. Бейли задумался. Ему было ясно, что Минним, а за ним, очевидно, и все остальные члены правительства, твердо решили принимать желаемое за действительное. А в таких случаях результаты социологических изысканий всегда будут соответствовать желаемому. Особенно, если пренебречь некоторыми очевидными фактами. Что ему, Бейли, делать? Попытаться объяснить государственному секретарю, как в действительности обстоят дела, или... Его колебание длилось слишком долго. Альберт Минним заговорил снова. На этот раз его голос звучал по-деловому буднично. - Я хотел бы выяснить еще некоторые вопросы, связанные с делом Дельмара. Скажите, инспектор, в ваши намерения входило заставить Либига совершить самоубийство? - Мне нужно было заставить его сознаться, сэр. Конечно, я не предвидел полностью, как подействует на Либига приближение человекоподобного робота. Но, откровенно говоря, его смерть меня нисколько не огорчает. Он был весьма одаренным человеком и одновременно опасным маньяком. - Я согласен с вами, - сухо заметил Минним, - и считаю, что такой конец является весьма удачным. Но разве вы не понимали, какой опасности подвергались, если бы соляриане поняли, что Либиг никак не мог совершить самого акта убийства Дельмара. Бейли вынул изо рта трубку и ничего не ответил. - Ну, ну, инспектор, вы-то знаете, что Либиг этого не сделал. Убийство требовало личного присутствия, а Либиг предпочел ему смерть. Его конец полностью доказал это. - Вы правы, сэр, - медленно проговорил Бейли. - Я рассчитывал на то, что соляриан так возмутит намерение Либига создать опасных для людей роботов, что они ни о чем другом и думать не станут. - Кто же, в таком случае, убил Дельмара? - Если вы хотите знать, кто фактически нанес ему удар, - так же медленно продолжал детектив, - то это жена покойного Гладия Дельмар. - И все же отпустили ее? - Морально она не была ответственна за свой поступок. Либиг использовал ее в своих целях. Он знал о ссорах между мужем и женой, знал, что у Гладии бывают вспышки безумного гнева, когда она не владеет собой. Он послал к Дельмару робота, которого со свойственным ему искусством подготовил для осуществления своих планов. В минуту слепой ярости Гладия получила оружие, которым, не помня себя, воспользовалась. Таким образом, с помощью Гладии и робота Либиг избавился от Дельмара. А потом он избавился бы и от Гладии, обвиненной в убийстве. Очень хитро и ловко, не так ли, сэр? - Но рука робота должна быть запачкана кровью и волосами убитого? - сказал Минним. - Конечно, - ответил Бейли, - но этим и иными роботами занялся не кто иной, как сам Либиг. Он стер из запоминающего устройства домашних роботов часть их наблюдений, а своего робота немедленно уничтожил. Единственная ошибка Либига заключалась в том, что он считал вину Гладии очевидной, и решил, что даже отсутствие орудия убийства не спасет ее. К тому же он не мог предвидеть, что расследованием дела займется профессиональный детектив. - Итак, после смерти Либига вы устроили так, чтобы Гладия Дельмар покинула Солярию? Вы это сделали, опасаясь, что соляриане, успокоившись, разберутся во всем сами? Бейли пожал плечами. - Эта женщина достаточно настрадалась: от своего мужа, от Либига, от всей жизни на Солярии. Пусть попробует быть счастливой, если сможет. - А не думаете ли вы, инспектор, - сухо возразил государственный секретарь, - что вы пожертвовали законностью в угоду своему капризу или, что еще хуже, личным чувствам? Худощавое лицо Илайджа Бейли стало суровым. - Нет, не думаю, сэр. Я не был связан законами Солярии. Главным для меня были интересы Земли. Не так ли? А эти интересы требовали, что был обезврежен опасный маньяк. Что касается госпожи Дельмар, - теперь Бейли смотрел прямо в глаза Альберта Миннима - он делал сейчас рискованный ход, но чувствовал, что должен пойти на это, - что касается госпожи Дельмар, то я воспользовался ею, чтобы провести важный эксперимент. - Какой эксперимент? - Я не знал, согласится ли она пренебречь обычаями и традициями, глубоко заложенными в нее с самого раннего детства. Жизнь на Солярии была для нее адом. Однако она могла и не суметь расстаться с этим привычным для нее адом. Но она поступила иначе. Она заставила себя покинуть негодный солярианский мир и искать новых путей в жизни. Для меня ее решение было символичным. Мне казалось, оно открыло врата спасения и для всех нас. - Для нас? - воскликнул Минним. - Что за чертовщину вы несете? - Я не имею в виду себя или вас, сэр, - серьезно ответил Бейли. - Я имею в виду человечество в целом. Поймите, сэр, что существует еще один мир, напоминающий Солярию, и этот мир - наша Земля. - Что вы хотите этим сказать? - То, что я сказал, сэр, - с воодушевлением продолжал Бейли. - Наша планета - это Солярия наизнанку. Обитатели Солярии дошли до состояния полной изолированности друг от друга. Мы - в полной изолированности от других Внешних Миров. Они замкнулись в своих пустых огромных поместьях. Мы - заперлись в своих подземных городах. Мы, - кулаки Бейли были сжаты, глаза сверкали, - в тупике! На лице государственного секретаря было глубокое неодобрение. - Инспектор Бейли, вы устали и измучены. Вы нуждаетесь в отдыхе. И вы получите месяц отдыха с полным сохранением содержания. После отпуска вас ждет повышение по службе. Я думаю, что вы можете твердо рассчитывать на перевод вас в класс С-9. - Благодарю вас, сэр, но это не то, чего я хочу. Я хочу, чтобы вы выслушали меня до конца. Для нас существует только один выход из тупика. Это выход наружу, в открытое пространство. Ведь, в конце концов, наши предки были первыми, кто заселил Внешние Миры. - Да, все это так, но, боюсь, что наше время прошло. Бейли чувствовал нетерпение своего собеседника и его желание избавиться от тягостного разговора. Тем не менее он упрямо продолжал: - Спасаясь от могущественных спейсеров, покоривших Внешние Миры, мы запрятались глубоко под Землю. Они стали властелинами, а мы - червями. Они развивали технику, а мы уходили все глубже в недра земли. Разве это не так? В конце концов мы придем к полной деградации. Мы не должны чувствовать себя стоящими ниже спейсеров. Наоборот, мы должны соревноваться с ними, следовать за ними в том, в чем они сильны, и научиться противостоять им, если понадобится. А для этого прежде всего следует выйти в открытое пространство. Если мы не сможем сделать этого сами, мы обязаны научить наших детей жить по-новому. Это жизненно необходимо, помните, сэр. - Вы, безусловно, нуждаетесь в отдыхе, мой друг. - Выслушайте меня, сэр! - неистово закричал Бейли. - Если все будет продолжаться так, как сейчас, могущественные спейсеры уничтожат нас в течение одного столетия. Поймите это, сэр. - Но... - Я еще не кончил, сэр. Нельзя вечно обманывать землян иллюзиями. Больше так жить нельзя. Или мы выйдем на широкие просторы, к свету, к солнцу, или мы погибнем. Иного выбора для землян нет. - Да, да, - успокаивающе закивал Минним, - возможно, вы правы. А теперь, до свидания, инспектор. Бейли покинул государственного секретаря с чувством необычайной приподнятости, Он, конечно, не добился победы, но он и не ожидал быстрой и легкой победы. Переубедить таких, как Альберт Минним, нелегко, для этого потребуется немало времени и сил. Но, во всяком случае, Бейли поколебал бездумную уверенность Миннима в своей непогрешимости и правоте. "Я уверен, - думал Илайдж Бейли, - пройдет некоторое время, и я снова отправлюсь во Внешние Миры. Ведь должны же существовать более разумные миры, чем Солярия. Еще одно поколение, и мы, земляне, выйдем на широкие просторы Галактики. Подземный поезд мчал Бейли домой. Скоро он увидит Джесси... Поймет ли она его? А его сын Бентли. Ему уже семнадцать... Что станет с Землей, когда у самого Бентли будет такой сын? Я верю, думал Бейли, на Земле найдется миллионы таких же, как я. Когда они почуют запах свободы, они пойдет навстречу ей. Надо только указать им путь. Поезд набирал скорость. Бейли оглянулся. Все кругом было залито искусственным светом. Маленькие огни, силуэты домов, стальные громады фабрик, и люди, повсюду огромные толпы людей, шумящих, толкающихся, мешающих друг другу... Раньше все это было привычно... Об этом он не мечтал на далекой Солярии... А сейчас это казалось каким-то чужим. Он не мог найти себе места во всем этом шуме и хаосе. Странно, но что-то переменилось в нем. В огромной чреве Земли для него больше не было места. Как новорожденный не может возвратиться в утробы матери, так и Бейли не мог найти обратного входа в утробы подземных городов. Если то же самое произойдет и с другими, Земля снова возродится и выйдет навстречу Солнцу. Сердце Бейли бешено колотилось, кровь стучала в его висках. Он поднял голову. Сквозь сталь и бетон он увидел его... огненное, манящее к себе, сияющее... Он увидел Обнаженное Солнце.