Мой издатель, м-р Моджесон, произнес:
- Я, м-р Темпест, думал об одной женщине.
- В самом деле, - протянул я равнодушно.
- Да, женщина, которая, несмотря на оскорбления и помехи, быстро делается заметной. Вы, несомненно, услышите о ней в обществе и литературных кружках.
И он бросил на меня беглый полувопросительный взгляд.
- Но она не богата, только знаменита. Во всяком случае, в настоящее время мы не имеем к ней никакого отношения, а потому вернемся к нашему делу. Единственный сомнительный пункт в успехе вашей книги - критика. Только через руки шести главных критиков проходят все английские книги и обозрения, а также лондонские газеты; вот их имена, - и протянул мне заметку, написанную карандашом, - и их адреса, насколько я могу поручиться за их достоверность, или адреса газет, для которых они чаще всего пишут. Во главе списка стоит Давид Мэквин, самый грозный из всех. Он пишет везде и обо всем; будучи шотландцем, он всюду сует свой нос. Если вы залучите Мэквина, вам незачем беспокоиться за других, так как, обыкновенно, он дает «тон» и, кроме того, он - один из «личных друзей» редактора «Девятнадцатого Столетия», и вы могли бы быть уверены найти там свое имя, что иначе было бы немыслимо. Ни один критик не может работать для этого журнала, если он не состоит одним из друзей редактора [Автор имеет письменное свидетельство от м-ра Нофлеса об этом факте. (Прим. Автора).]. Вы должны поладить с Мэквином: в противном случае, он может срезать вас, только ради того, чтоб «показать себя».
- Ничего не значит, - сказал я, - легкая критика книги всегда способствует ее продаже.
- В некоторых случаях, да.
И Моджесон в замешательстве стал теребить свою жидкую бородку.
- Но в большинстве случаев нет. Там, где очень решительная и смелая оригинальность, враждебная критика всегда будет бессильна. Но работа, как ваша, требует поощрения и, одним словом, нуждается в «рекламе».
- Я вижу, что вы не считаете мою книгу достаточно оригинальной, чтоб удержаться одной?
Я чувствовал явное раздражение.
- Дорогой сэр! Вы право... право... Что мне сказать?
И он извиняясь улыбнулся.
- Вы, право, немного резки. Я считаю, что ваша книга показывает удивительное образование и изысканность мысли; если я нахожу в ней ошибку, то это, может быть, потому, что сам не понимаю тонкости. По моему мнению, единственно, чего в ней недостает, это, я назову, цепкости, за неимением другого выражения, - качество, держащее пригвожденным воображение читателя. Но в конце концов, это общий недостаток в современной литературе; мало авторов достаточно чувствуют сами для того, чтоб заставить других чувствовать.
