Жила-была девушка по имени Ирида. Однажды в январе, когда казалось, что зима заполонила весь мир, натянула колючий белой шерсти платок от промерзшего насквозь асфальта до равнодушных звезд, застыла холодной манной кашей, наполненной комочками сугробов, она возвращалась домой. Ей казалось, что время застыло : день и ночь слились в тягучую бесконечную массу и не шевелились, словно боясь привлечь к себе внимание и окончательно исчезнуть. Рид возвращалась с работы, медленно пробираясь сквозь сумасшедшее нагромождение снежных заносов в сторону дома, поскальзываясь через шаг, проваливаясь в сугробы, нелепо взмахивая руками и чертыхаясь - движения ее напоминали безумный танец древних шаманов, прославляющих или проклинающих зиму. Редкие фонари не освещали практически ничего, оставаясь размытыми висящими в воздухе желтыми пятнами - и тем страннее было увидеть яркие лучи словно бы дневного света, тянущиеся в небо с заброшенного пустыря. Рид провела целый день на ногах, разнося выпивку посетителям бара и выслушивая их пьяные бредни, ее ждали дома старенькая мама и неизвестного возраста кот, в такой темноте, в конце концов, немудрено было сломать себе ногу и остаться на холоде до утра - но клятое женское любопытство отклоняло все доводы разума с непосредственностью ребенка и упорством фанатика. "Я только одним глазком посмотрю и тут же назад" - решилась она и сменила направление.
Добиралась долго - около получаса. По мере приближения к цели ее глазам все больше открывался вид на сюрреалистическую картину - искрящиеся холодным голубоватым светом огромные костры, появляющиеся из ниоткуда тени, кружащиеся в хороводе и дети - десятки одетых не по погоде детей, словно бы в трансе блуждающих между огнями.
О том, что можно испугаться или уйти, Рид не вспомнила ни разу - лишь билось в голове, оборачиваясь эхом: "Спасти! Остановить! Защитить!" Она хватала ребенка за рукава, шептала, будила и уговаривала, пока не добивалась сонного согласия идти за ней, и устремлялась к следующему. Через некоторое время по направлению к жилым домам перемещалась вытянутая цепочкой группа из десяти, примерно, детей в тапочках, пижамах и халатах, возглавляемая девушкой, но оставшихся среди костров было больше - они, будто дикие звери, царапались и рычали, отказываясь уходить. Тени волновались, кидались наперерез, маскируя опасные провалы и колдобины, вырастали в размерах и нагоняли страху - и Рид решила вывести тех, кого сможет, а после вернуться с подмогой за остальными (это решение будет мучить ее всю оставшуюся жизнь - утром на пустыре не нашли никаких следов, даже намека хоть на один костер или обгорелой ветки). Потом были поиски родственников и контактов - безрезультатные, как будто дети появились по мановению волшебной палочки из шишек и желудей, обивание порогов, создание приюта и множество других проблем и задач, растянувшихся на многие годы.
А следующей ночью во сне к Ириде пришел какой-то важный напыщенный человечек с огромным носом и ушами и потребовал вернуть детей или отдать в уплату личное счастье. Рид не сомневалась - в ней нуждались здесь и сейчас, а счастье мелькало в отдалении абстрактным пятном и было еще не понято и не прочувствовано - выбрать было легко.
Ирида Николаевна - директор интерната. Бесконечно одинокая женщина, отдающая всю свою любовь подопечным.
Каждый год в определенный день зимы появляется в приюте "Данник" несколько новых воспитанников - каждый год один из выпускников отправляется с директрисой на заброшенный пустырь, чтобы оплатить свободу детей, пожертвовав чем-то важным.
