Мы аристократы. Курс 3

27-

 
  27.
 
 
  Малфой заглянул к нам в тот же день, когда попечительская комиссия закончила работу и покинула Хогвартс. Я рассказал ему всё как было, исключая моё пребывание у кентавров, и предупредил, чтобы Рита Скиттер обошлась без домыслов о них, потому что кентавры - существа обидчивые. Опекун подтвердил, что проследит за этим, ни на мгновение не усомнившись, что Рита его послушается. Широко распространённые слухи о непримиримости и неподкупности скандально известной журналистки, разумеется, были ложными. На самом деле Скиттер знала себе цену, а стоила она дорого.
  И свою цену она отрабатывала, будучи не только мастером слова, но и мастером злословия. Схватку с нанятым Дамблдором папарацци Скиттер начала из проигрышного положения, потому что репутацию победителя Гриндевальда и главного противника Вольдеморта было не так-то легко подмочить даже проигранной судебной тяжбой с Мальчиком-Который-Выжил. Этот небезызвестный мальчик успел поднадоесть обывателям за десятилетие его пиара, а тут им вдруг предложили нового героя, чьи родители с покалеченными мозгами лежали в клинике Святого Мунго. Волны общественного интереса заплескались вокруг юного Лонгботтома, а опекун неблагодарного бывшего героя, да еще позволивший себе неосторожную реплику о нищебродах, с трудом сохранил прежнее положение в глазах общества.
  Дамблдор атаковал нас на страницах "Пророка" серией статей о всеобщем равенстве и всеобщем благоденствии как его следствии, о недопустимости какой бы то ни было дискриминации, о тенденциозности попечительского совета Хогвартса, о непростой судьбе и высоком предназначении Мальчика-Который-Спас-Своих-Однокурсников. Малфой ответил там же информационным залпом о недопустимости уравниловки, от которой страдают в первую очередь лучшие, о забвении предков и традиций, о деградации магии, равняющейся на аутсайдеров, об удручающе низком уровне хогвартского преподавания и воспитания, при нынешнем руководстве падающем из года в год. С обеих сторон было вылито море разливанное грязи, обыватели трепетали, ужасались и с горящими глазами передавали друг другу свежайшие сплетни. Министерство громко трындело о равенстве и демократии, втихую готовя ограничивающие законы для нечеловеческих магических народов.
  К Валентинову дню газетная шумиха улеглась. Скиттер сумела удержать в ней ничью, которую мы расценили как победу.
  Кроме скандала в прессе, в эти дни произошло и кое-что ещё. После несогласия с директором у Лонгботтома неожиданно для всех, включая его самого, начала появляться самостоятельность. Несмотря на порицание, публично высказанное ему Гермионой после ухода попечительской комиссии, парень остался при своём мнении. Позже он поглядывал на меня так, словно хотел перекинуться словом, но его, как конвоиры, везде сопровождали Грейнджер и Уизли. Два дня спустя Невилл набрался храбрости и подошёл ко мне на перемене, оставив их в стороне. Он предложил пообщаться с глазу на глаз, и мы договорились встретиться после ужина на западной террасе замка.
  Но этой встрече не суждено было состояться. За ужином Лонгботтом внезапно покрылся чирьями, за несколько минут превратившимися в жуткого вида язвы. Судя по тому, как скисли от хохота близнецы Уизли, пихая друг друга в бока и восторженно глядя то друг на друга, то на перекосившееся от боли лицо Невилла, это был один из их приколов. Близнецов вызвали к декану, а Лонгботтома отправили к мадам Помфри.
  Пока Невилла лечили от последствий весёлой шутки жизнерадостных Уизли, посетителей к нему не пускали. Подробности его хвори я узнал от нашего старосты Мориса. По прикидкам близнецов, их отрава должна была действовать около суток, но эффект оказался стойким. Невилл провалялся в больничке до самого праздника, пока Снейп пропадал в зельеварнях, подбирая противоядие, а мадам Помфри боролась за жизнь парня, потому что температура у него держалась за сорок. Дамблдор слегка пожурил хулиганов и предоставил им хрен-знает-какой-все-уже-сбились-со-счёта шанс самим осознать свои ошибки. Грейнджер ходила мрачная и огрызалась на прилипшего к ней Рональда, близнецам, как всегда, было хоть бы что. Выписали Невилла накануне Валентинова дня, сильно исхудавшего и с заметными следами болячек на коже.
 
 
 
  Валентинов день в этом году пришёлся на понедельник. Уроки ради него отменять не стали, но Большой зал с утра был оформлен празднично. Украшали зал Флитвик и МакГонаголл, поэтому он не напоминал вывернутую наизнанку коробку дешёвых леденцов, как в прошлом году. Тем не менее, идея Локхарта с гномами-купидонами была расценена как конструктивная, и в этом году купидонов тоже создали. Розовенькие и крылатенькие, похожие на небольших пикси в шортиках с сердечками, они с почтовыми сумками через плечо в изобилии роились над столами. В каждой сумке имелся набор валентинок и самопишущее перо, так что любой ученик мог подозвать крылатого почтальона, настрочить валентинку и тут же отправить её.
   Разумеется, наиболее заинтересованные ученики позаботились о валентинках заранее - у меня, например, еще утром на тумбочке обнаружилось не меньше десятка украшенных сердечками открыток. Но хватало и таких, кто дозрел до поздравлений только в день праздника, поэтому хогвартские купидоны были востребованы. Они сновали от стола к столу, разнося валентинки и создавая суетливый розовый хаос. Не успел я доесть свою порцию блинчиков с клубничным джемом, как мне натаскали целую стопку романтических посланий. Перед Малфоем, сидевшим за два места от меня, быстро росла такая же стопка, хотя он успевал смерить ревнивым взглядом и мою.
  Я почти автоматически принимал одну валентинку за другой и складывал на стол рядом с собой, возвращаясь к блинчикам. Вдруг очередной купидон не пожелал улетать, а пискнул вместо этого, что нужен ответ. Распечатав только что отложенную розовую открыточку, я прочитал:
  "Давай всё-таки встретимся. Очень нужно поговорить. Назначь время и место. Н.Л."
  Я поднял взгляд на гриффиндорский стол и увидел, что Лонгботтом смотрит на меня в упор. Он слегка кивнул на открытку в моей руке, я ответил таким же кивком в знак того, что понял. Взяв у купидона перо, я настрочил ответ на той же открытке:
  "Место то же самое, после ужина. День и точное время выбери сам, начиная с завтрашнего дня. Пришли записку со школьной совой, без свидетелей. Надеюсь, в совятню тебя не сопровождают. П."
  Сегодняшний вечер не подходил для встречи, потому что у нас в общежитии намечалась вечеринка. У грифов наверняка тоже, незаметно уйти не получилось бы. Я запечатал открытку и отдал купидону, который мгновенно затерялся в рое таких же посыльных. Наблюдая краем глаза за Невиллом, я удостоверился, что он получил ответ и догадался не читать его прямо здесь, под любопытными взглядами соседей по столу. Быстро учится парень, одного урока с болячками ему хватило, чтобы держать свои дела в секрете от заботливых друзей.
  Вечером Тед заставил меня разбирать валентинки, указав, что необходимо быть в курсе, от кого и что можно ожидать. Большинство открыток было подписано псевдонимами вроде "Вечно влюблённая", "Феечка", "Чёрная лилия", "Тайная поклонница", но благодаря идентификационному заклинанию, изученному этой осенью, я легко установил подлинные имена отправительниц. "Чёрная лилия", кстати, оказалась страшненькой первокурсницей-негритянкой с Хаффлпаффа. Заодно я проверил валентинки прошлых лет, завалявшиеся у меня в тумбочке, и обнаружил, что самой верной моей поклонницей была Дафна Гринграсс, присылавшая их мне ежегодно, начиная с первого курса.
  Когда я поделился этим фактом с Тедом, тот только пожал плечами и спустил меня на землю вопросом, уверен ли я, что она присылала валентинки только мне. Оказывается, Диана видела на днях, как старшая Гринграсс получила с совой целую упаковку романтических открыток, и не преминула сообщить об этом своему наречённому. Пока мы перекидывались шуточками по поводу моей наивности, к нам, как обычно, без стука заявился Малфой, потому что в гостиной начиналась пирушка. Он увидел мои валентинки и стал допытываться, сколько я получил их сегодня. Я долго отнекивался, но Драко не отстал от меня, даже когда мы с парнями заняли свой излюбленный угол в гостиной и пододвинули поближе один из приземистых столиков с угощениями. Случай был слишком пустяковым для утаивания, и я честно назвал Малфою количество полученных открыток.
  К его глубочайшему огорчению обнаружилось, что в этот раз я обогнал по валентинкам и Теда, и его. Ладно бы только Нотта, про которого вся школа знала, что он помолвлен с Дианой Гросмонт - значит, ловить здесь было нечего - но и нашего Слизеринского Принца, который в этом году буквально купался во внимании девчонок. Правда, сам Малфой в последнее время перестал отвечать им взаимностью и начал демонстративно ухаживать за Асторией, которая не спешила прощать его.
  Моё превосходство по валентинкам не оказалось неожиданным для Теда.
  - Я же говорил, сюзерен, что не такой уж ты и страшный, - любезно напомнил он, когда я подивился этому вслух. - Мог бы и заметить, что первокурсницы глаз с тебя не сводят.
  - Хорошие девочки любят плохих парней, - философски заключил раздосадованный Драко. - Поттер, получается, что ты ещё хуже, чем я.
  - Грифы поголовно уверены, что он у нас - новый Тёмный Лорд, - ухмыльнулся Грег.
  - Это грифы, они тупые. А остальные зовут его Слизеринским Канцлером, мне так Милли сказала, - подхватил беседу Винс.
  Этого о себе я еще не слышал - и, похоже, не я один. Тед вскинул на Крэбба быстрый взгляд, Драко примерил прозвище на себя и надулся.
  - Как-как? - заинтересовался я. - И давно?
  - Милли услышала с неделю назад от своей знакомой барсучихи. А та, говорит, слышала от равенкловцев. У них занятия вместе.
  Драко завистливо покосился на меня. Пусть Канцлер и не дотягивал до Принца, всё равно это был титул, свидетельствующий о положении в глазах учеников, которым ему было жалко делиться.
  - У общества дурной вкус, - посетовал он с деланным расстройством, призванным скрыть настоящее. - Нет, понятно, когда принцем называют меня, такого красивого и обходительного, но ты, Поттер - и вдруг канцлер. Увы мне, народ мельчает...
  - Эй, Малфой, ты мне сюзерена не порочь! - встрепенулся Тед.
  - Малфой, принц и должен выглядеть представительным, а от канцлера этого не требуется, - сообщил я. - Ему допускается быть мелким и невзрачным.
  Драко не стал спрашивать, каким не допускается быть канцлеру. Дураком он не был.
  - Ну и ладно, не больно-то и хотелось. Канцлер всё равно подчиняется принцу, - объявил он специально для тех, кто сомневался.
  - Малфой, не бери в голову, - посоветовал Грег. - Это потому что ты в последнее время был слишком холоден к своим поклонницам,
  - Ну уж не холоднее Поттера! - не подумав, огрызнулся Драко.
  - И вообще разница в две валентинки - у вас это, считай, ничья, - добавил Винс.
  - Да? - Малфой мгновенно взбодрился.
  - Конечно. - Грег кивнул с видом знатока. - Я бы на вашем с Поттером месте поостерёгся бы приворотного. Это у нас только Нотту нечего опасаться.
  Тед позволил себе снисходительную улыбочку. Ему, действительно, в силу особенностей его помолвки ничего такого не грозило.
  - Сейчас еще рано бояться приворотного, - сказал он. - Вот со следующего учебного года надо будет бдеть.
  - А сейчас почему рано? - живо заинтересовался Малфой.
  С той же снисходительной улыбочкой Тед стал объяснять:
  - Все старшие девчонки Хогвартса сохнут по Уолтеру Бойду, а младшекурсницы до приворотов еще не дозрели. Грязнокровок бояться нечего, они или не слышали о приворотном зелье, или не знают, где его купить. Кто попало из магических семей его тоже не подольёт - приворотное стоит дорого и легально его не купишь, места знать надо. С совой его не закажешь, значит, приобрести его можно только на каникулах. Но в апреле у нас мало кто домой отправляется, да и смысла нет подливать зелье перед летом. А за лето его можно или как-нибудь достать, или стащить у родственников.
  - Аналитик, - восхитился Грег. - Может, ты ещё и знаешь, кто конкретно может это сделать?
  - Может, и знаю... - чуть помешкав, уклончиво высказался Тед. - За сюзереном присматриваю я, а Малфоя беречь - это ваша работа, парни.
  Грег с Винсом нацелились вытрясти из него эти сведения, но им помешала подошедшая Милли. Парни подвинулись, освобождая ей место на диване, и мужской разговор сам собой заглох. Чуть спустя к нам подсела Диана, и мы подняли сливочное пиво за прекрасных дам. Астория продолжала игнорировать Малфоя, ему пришлось идти к ней, чтобы поздравить её персонально. Девчонка обиженно отвернулась, но позволила взять себя за руку для почтительного поцелуя - значит, её предполагаемый жених скоро будет прощён.
 
 
 
  На следующее утро я обнаружил у себя на тумбочке записку от Лонгботтома. Видно, парень встал ни свет ни заря, чтобы потихоньку выбраться в совятню. В записке говорилось, что он будет ждать меня сегодня к восьми вечера на западной террасе. С ужина я ушёл после Невилла, удостоверившись, что сегодня с ним всё в порядке.
  Когда я явился на террасу, Невилл уже был там и беспокойно бродил по ней. Увидев меня, он поспешил навстречу.
  - Поттер!
  - Лонгботтом, - ответил я на приветствие. - Давно ждёшь?
  Он застенчиво кивнул.
  - Да, я б-боялся, что не смогу вовремя...
  - Незаметно отделаться от своих друзей? - подсказал я, потому что парень явно затруднялся с формулировкой.
  Он снова кивнул, уже благодарно. Я проверил по ментальной карте, что за нами никто не следит.
  - У тебя получилось, поблизости никого нет. Так что ты хотел?
  - П-поттер... - Невилл сильно нервничал и потому заикался. - Я, м-может, не очень быстро сооб-бражаю, но я не слепой и не глухой. Вокруг м-меня что-то происходит, но я не п-понимаю, что. Я н-не знаю, как ск-казать...
  - Сначала успокойся. Меня не бойся и не стесняйся, я тебя не съем. Вдохни, выдохни, на звёзды вон посмотри. Погода нынче ясная... и Марс, наверное, очень яркий, - я хмыкнул про себя: взойдёт - посмотрим.
  Лонгботтом в точности последовал моему совету, и ему помогло.
  - Поттер, я дружу с Роном и Гермионой, - заговорил он уже без заикания. - Может, так и надо, чтобы друзья заботились обо мне во всём, до мелочей. Не знаю, до школы я жил у бабушки, друзей у меня не было. Рон со мной сначала не дружил, только насмехался, но потом почему-то стал. Гермиона не такая, она сразу была отзывчивая, она еще в поезде мне Тревора помогала искать...
  Он запнулся и уставился мимо меня в темноту, словно отыскивая там подсказку.
  - Это твой фамильяр? - спросил я, пока он собирался с мыслями.
  - Не совсем. Тревора мне бабушка нашла. Жаба - хороший фамильяр для гербалиста, полезный очень. Но, Поттер, она была такая огромная и противная, эта жаба. Думаю, поэтому ритуал прошёл криво. Первая половина ритуала получилась как надо, и жаба из обычной стала волшебной, но магические узы с ней у меня не установились. Я сначала не разобрался, а когда понял, побоялся бабушке сказать. Строгая у меня бабушка - нет, она хорошая, но очень строгая. Тревор теперь хоть и волшебный, но глупее нормального фамильяра и совсем меня не слушается.
  - Тогда понятно, почему он от тебя убегает. Раз у вас с ним нет магических уз, твоя магия не защищает его, поэтому ему для кожи нужна вода. Твой Тревор просто ищет влажные места.
  - И что мне с ним делать?
  - Тебе нужно ещё раз провести вторую часть ритуала. Если бы ты ходил на руны, ты сам сумел бы провести её. Ритуалы для фамильяров - одни из простейших, мы их уже проходили в декабре.
  - А можно отпустить Тревора и взять другого фамильяра? Эти жабы такие мерзкие... Я бы лучше птичку какую-нибудь взял, синицу или горлинку.
  - Можно, но если ты не хочешь, чтобы твой Тревор подох, лучше сделать это где-нибудь в апреле-мае. Ведь он станет обычной жабой, а насекомые сейчас еще не летают.
  - Ты поможешь мне с ритуалом? - обрадованно спросил Невилл.
  Я мысленно ругнул себя - не надо было лезть с советами - но раз уж так получилось, пришлось согласиться.
  - Напомнишь мне после весенних каникул. Но мы отвлеклись, ты ведь не о жабе поговорить пришёл.
  - Да, я о друзьях. Рон как бы мой друг, только он всё время ругается и раздражается. Гермиона тоже друг, только она всё время пилит меня и поучает. Вроде бы они правильные вещи говорят, но, знаешь, надоедает очень. Они меня за дурака держат, поэтому... ну, они что думают, то и говорят. Я на людях теряюсь... не п-привык... а внутри я всё п-понимаю... - Лонгботтом разволновался и снова стал заикаться. - Наверное, это неправильно, что я о н-них так говорю...
  - Ты скажи, в чём дело, мы разберёмся.
  - Ну, проговариваются они. Получается, что Гермиона всё время жалеет, что я бестолковый и совсем не Поттер, а Рон, напротив, считает, что я хоть и бестолковый, зато не Поттер. Он тебя здорово ненавидит непонятно за что. Вы с ним вроде бы особо не сталкивались - я ничего такого не припомню.
  - А Грейнджер?
  - Она тебя уважает. И очень жалеет, что ты, по её словам, с пути сбился и что Слизерин на тебя плохо влияет. Она утверждает, что не доверяет тебе, но позвала же она тебя искать Блэка... и если бы не ты тогда, она бы умерла. Так вот, по этим оговоркам само напрашивается, что я у них вместо тебя, Поттер. Может, ты знаешь, для чего им это нужно? А то устал я от этих загадок...
  Невилл утомлённо выдохнул и ожидающе посмотрел на меня. Я тянул с ответом, выбирая, что ему можно рассказать, если он не знаком с окклюменцией.
  - Лонгботтом, мы ведь с тобой почти в один день родились. Я - тридцать первого июля, ты - тридцатого.
  - Ты знаешь, когда я родился? - удивился он.
  - Знаю, опекун рассказал. Видишь ли, за полгода до нашего рождения Трелони напророчила при Дамблдоре, что рождённый в конце седьмого месяца сможет победить Тёмного Лорда. Под пророчество подпали мы с тобой, но по известным только ему причинам Дамблдор заявил тогда, что это я. Предатель сообщил это Вольдеморту, и в результате мои родители погибли, а я обзавёлся шрамом на лбу. Теперь Дамблдор считает, что я пошёл по плохой дорожке и поэтому не могу быть ребёнком пророчества. Значит, теперь это ты.
  - Выходит, Рон с Гермионой нянчатся со мной, потому что меня напророчили?
  Я пожал плечами.
  - Это твои друзья, не мои. Тебе виднее. Ты спрашивал, почему они нас сравнивают - я ответил, что об этом думаю. Когда, говоришь, Уизли с тобой подружился?
  - Примерно год назад.
  - То есть, вскоре после того, как Дамблдора лишили опекунства надо мной и отдали это опекунство Малфоям?
  Лонгботтом уставился на меня, прозревая.
  - Точно... Но Гермиона и до этого хорошо ко мне относилась. Правда, столько внимания она мне не уделяла. Думаешь, она знает о пророчестве?
  - Может, и не конкретно о нём, но Дамблдор наверняка убедил её присмотреть за тобой, потому что тебя ждут великие дела.
  - Но я совсем не хочу быть этим... напророченным. Ну какой из меня герой?
  - Ты идеально подходишь Дамблдору. Ему нужен именно такой герой, который никогда не скажет ему "нет".
  Невилл тяжело вздохнул и надолго задумался. Я молча стоял рядом - это был не мой разговор, а его. Наконец он повернулся лицом к каменной балюстраде, облокотился на неё и, не глядя на меня, заговорил:
  - Помнишь, я договаривался с тобой о встрече в первый раз? Гермиона с Роном выспросили у меня тогда, о чём я говорил с тобой. Я не думал, что от них это надо скрывать. Гермиона тогда пилила меня всю дорогу до общежития, говорила, что я наивный и что ты меня обманешь, а Рон, уже в общежитии, устроил мне целый скандал. Джордж с Фредом всё слышали и сказали ему - пусть он уймётся, потому что я никуда не пойду. Как будто меня рядом не было. Я сказал им, что им за меня это не решать и что их мои разговоры не касаются, а они только смеялись и говорили: "Никуда ты, чудик, не пойдёшь".
  Он повернул кисть руки и показал мне видневшиеся на ней следы язв.
  - Мадам Помфри обещала, что до каникул это пройдёт. Но, Поттер, я никогда не забуду, что Джордж с Фредом подлили мне эту дрянь. И никогда не забуду, для чего они её мне подлили. Представляешь, когда меня выписали, они подошли ко мне как ни в чём не бывало, похлопали по плечу - молодец, выжил - а когда я отвернулся от них, сказали, что я шуток не понимаю. Я их шуток никогда и не понимал, между нами.
  Значит, близнецам Уизли всё-таки удалось докопаться до пределов терпения безответного Невилла.
  - Дружные вы, гриффиндорцы, - отозвался я. - Вы как единый организм - если одна частица претендует на самостоятельность, остальные мгновенно ставят её на место.
  - Надо было мне на Хаффлпафф идти. Там тоже все дружат, но между собой, а не против кого-то. Шляпа предлагала мне, а я упёрся. Из-за родителей, они оба гриффиндорцами были.
  - Тоже дружили против кого-то? - вырвалось у меня.
  - Да, против Того-Кого-Нельзя-Называть, - простодушно подтвердил Невилл. - Я видел их свадебную колдографию - там был весь... все свои, то есть.
  - Весь Орден Феникса? - догадался я.
  - Тебе о нём Дамблдор говорил?
  - Нет, опекун. В Ордене был предатель - и, возможно, не один.
  - Не один?! Их же было человек тридцать, не больше. Бабушка рассказывала, что на свадьбу весь Орден разместился в нашем особняке, а у нас только двадцать гостевых комнат. Свадьбу мои родители на Хеллоуин делали, с маскарадом и страшилками, чтобы интереснее было. - Невилл незаметно для себя заулыбался. - Начали за день до Хеллоуина, гуляли три дня. Готовились неделю. Там и твои родители были, и даже сам Дамблдор - он на колдографии в центре, довольный такой. Ты чего? - обеспокоенно спросил он, потому что я застыл на месте, охваченный догадкой.
  - Чтобы мы с тобой родились в конце июля, нас должны были зачать на Хеллоуин.
  - Ну да. Я родился ровно через девять месяцев после свадьбы, - до Невилла стало доходить моё озарение. - Или ты о себе? Но твои родители всё равно потом поженились.
  - Да, конечно, - согласился я, делая себе заметку поразмыслить над истоками этого совпадения. - Ты узнал, что хотел, или у тебя есть ещё вопросы?
  - Узнал, но вопросы у меня появились. Поттер, чем, по-твоему, это для меня кончится?
  - Откуда мне знать, Лонгботтом. Я пошёл наперекор Дамблдору, потому что мне не понравилось, что он с моей жизнью уже сделал. Это было слишком... беспринципно.
  - Но ведь в том, что случилось с твоей жизнью, виноват только Тот-Кого-Нельзя-Называть!
  - Это ты сам узнал? Или тебе сказали?
  - А как я ещё узнаю, если мне не скажут?
  - Лонгботтом, ты всё-таки очень наивный. Люди гораздо чаще лгут, чем говорят правду.
  - Но бабушка учила меня, что лгать нехорошо!
  - Лучше прикинь, сколько всего от тебя утаивают друзья, если ты решился обратиться за разъяснениями ко мне. Ты же не поверил им, что я - конченое исчадие Тьмы?
  Невилл помешкал, помялся, повздыхал.
  - Но я ведь вижу тебя сам... Поттер, я зря тогда сказал тебе, в зале. Я сам в это не верил, но почему-то... - он беспомощно пожал плечами и снова вздохнул.
  - Ясно, почему. Тебя наполовину накрутили, наполовину заставили. Сам подумай, при чём тут я? Мне тогда год с небольшим был.
  - Я только вот чего не понимаю, Поттер... Ты же нормальный парень, почему ты на стороне Сам-Знаешь-Кого?
  - Кто тебе сказал такую чушь? Ничего подобного, я на своей стороне.
  - Все у нас так говорят. Ты же с Малфоями.
  - Малфои давно уже не на стороне Вольдеморта. Когда он возродится, они ему обрадуются меньше всех. Многие бывшие сторонники Лорда если теперь и примкнут к нему, то только потому, что им деваться некуда. Они были за него, только пока он был вменяемым, а войну он развязал, когда начал сходить с ума. Полностью зависеть от прихотей сумасшедшего садиста - удовольствие небольшое.
  Невилл призадумался. Мои слова всё-таки нашли в нём отклик.
  - Но достаточно посмотреть, каков этот ваш Малфой... - с сомнением протянул он.
  - Зато Малфой-старший совсем не такой. Да, они с Нарциссой избаловали парня, но я их за это не осуждаю. Трудно воспитывать ребёнка для будущего, когда не знаешь, есть ли оно у него, это будущее. Они очень любят Драко, им хотелось побаловать его, пока он жив.
  - Они хоть хорошо с тобой обращаются?
  - Я доволен. Не то что те маглы, родня моей матери, которые чуть не свели меня в могилу.
  Невилл подтверждающе кивнул. С Малфоями у него прояснилось, и его мысли потекли в другом направлении.
  - Если кто-то из нас с тобой родился, чтобы уничтожить Того-Кого-Нельзя-Называть, почему ты не хочешь попытаться?
  - Лонгботтом, это пророчество полностью не слышал никто, кроме Дамблдора. Если оно настоящее, для его исполнения нужен либо ты, либо я, и ещё Вольдеморт. Дамблдор для него не нужен, и если я отвернулся от Дамблдора, это не значит, что я бегаю от пророчества. А если оно сфабрикованное, его вообще незачем брать в расчёт.
  - Ты считаешь, что Дамблдор мог сочинить его? - ужаснулся Невилл.
  - Я не отбрасываю никаких вероятностей, чтобы потом не удивляться.
  Парень снова задумался. По крайней мере он не отрицал всё, едва услышав, а пытался соотнести с тем, что уже знал.
  - И что же мне делать? - расстроенно спросил он. - Вот что бы ты сделал на моём месте?
  - Лонгботтом, я как раз недавно оттуда.
  - Да, верно, - он смущённо покрутил головой и усмехнулся. - Но это был ты, а я о себе спрашиваю.
  - Не знаю, запасся ли Дамблдор третьим ребёнком пророчества, но тебя он постарается удержать. Подожди, может, не всё еще так плохо. Дамблдор, понятное дело, своего не упустит, но и тебе кое-что перепадёт от его славы, если ты будешь послушным. Свой герой ему нужен.
  - Тогда и для тебя всё было бы не так плохо. Почему ты всё-таки отказался от руководства Дамблдора?
  - После исчезновения Вольдеморта Дамблдор раззвонил обо мне на всю Британию, тогда как от его молчания зависела моя жизнь. Затем он отправил меня к маглам, которые морили меня голодом и всячески издевались надо мной. За мной по его приказу следила миссис Фигг, значит, он всё знал и ничего не сделал, чтобы облегчить мою жизнь. Этих двух подстав уже достаточно, чтобы избегать его как чумы, не говоря об остальном... - я замолчал.
  Невилл понял, что я не хочу больше ничего рассказывать, и не стал выспрашивать остальное.
  - То есть, ты считаешь, что он способен поступить с человеком как угодно, никаких ограничений у него нет, - подытожил он вместо этого.
  - Он сам не убивает, он же в светлые записался. Но подстроить ситуацию, в которой тебя убьют или ты погибнешь сам - это у него запросто.
  - Твоя недавняя отработка...
  - Хотя бы она.
  - Мне правда нужен совет, Поттер.
  - В сторону отойти у тебя пока не получится. Если начнёшь откровенничать со своими двумя друзьями, помни, что от них всё станет известно Дамблдору. Не знаю, сказала ли тебе это Грейнджер, но Дамблдор - легилимент, а как прикрыть себя от легилимента, ты должен знать сам. Не лезь туда, куда тебя подталкивают, или уж лезь с осторожностью. И вообще - живи с открытыми глазами. Время до возрождения Лорда у тебя еще есть - как минимум год, как максимум полтора. За это время постарайся разобраться, чего от тебя хотят, а там по-всякому может повернуться.
  - Откуда тебе известно время его возрождения?
  - По состоянию его меток. Сам знаешь, какие у Малфоев знакомства.
  Он кивнул, принимая мои слова к сведению.
  - Поттер, а если мне что-то покажется странным или подозрительным, я могу с тобой посоветоваться?
  - Можешь. Пиши мне с совой, мы встретимся и всё обсудим. Но не пиши ничего лишнего, только договаривайся о встрече.
  Невилл устало вздохнул, его нахмуренное лицо отчасти прояснилось.
  - Хоть что-то стало понятно, - сказал он перед уходом. - Ничего не знать, конечно, было спокойнее, но... прятать голову под подушку хорошо, только если ей на самом деле ничего не угрожает. Ты мне очень помог, Поттер.
  - Это не помощь. Я тебя ни от чего не защитил.
  - Всё равно спасибо.
 
 
  28.
 
  То ли вследствие нашего разговора, то ли так совпало, но Невилл перестал бояться Снейпа. Нет, лучше варить зелья он не стал, он не понимал самого главного - что во время варки требуется магическое взаимодействие с зельем, которое насыщает продукт силой и позволяет чувствовать его малейшие изменения. Зелья по-прежнему были для Лонгботтома чуждой и мёртвой сферой деятельности, в отличие от его любимых растений. Его котлы всё так же взрывались, а его нарезки ингредиентов были всё такими же кривыми и неровными.
  Зато он научился спокойно переносить вспышки ругани Снейпа. Вместо того, чтобы краснеть, бледнеть и заикаться, Невилл молча смотрел на беснующегося преподавателя, словно взрослый на ребёнка, колотящего ручонками и ножонками по полу в приступе истерики. На чужого ребёнка, которого нельзя отшлёпать, а можно только смотреть и дивиться педагогической несостоятельности его родителей.
  Нетрудно догадаться, насколько такая перемена отношения задела Снейпа. Привыкнув наслаждаться ужасом бестолкового ученика, он не захотел сдавать позиции и усилил нажим на Лонгботтома. Баллы с Гриффиндора так и сыпались, но парень оставался невозмутимым, из-за чего пристрастность зельевара выглядела жалкой. Похоже, последние происшествия заставили Невилла наконец понять, что в мире существует кое-что по-настоящему опасное - и это не Снейп.
  Мы с Ноттом раскусили нашего декана еще в прошлом году. Вернее, догадался Тед, а я осмыслил и подтвердил его догадку. Несмотря на выспренние речи о том, как прекрасно зельеварение и сколько усилий он тратит на обучение тупоголовых учеников, Снейп на самом деле не хотел никого обучить своему мастерству. Потратив бездну труда и времени, чтобы стать одним из лучших, он приходил на занятия с неосознанной потребностью снова и снова удостовериться, что никто из учеников не способен хоть сколько-то приблизиться к нему. Об этом неявно говорило хотя бы то, что у него никогда не было любимчиков, которым он стремился бы передать свои знания. Даже на спецкурсе для старших, куда ходили только самые прилежные и одарённые ученики, Снейп точно так же придирался и плевался ядом, словно это были неумелые первокурсники.
  Считалось, что любимчики Снейпа - это слизеринцы, но с нами он всего лишь придерживал свой дурной характер. Обладая развитым инстинктом самосохранения, наш декан вполне понимал, что за нас ему придётся отвечать отнюдь не перед покладистым дедушкой Дамблдором. Но если Снейп обходился с нами не в пример лучше, чем с остальными учениками, то знаний он вкладывал в нас не больше, чем в распоследнего хаффлпаффца. Поэтому в его предмете разбирались только те из хогвартских учеников, у кого были дополнительные возможности обучения - дети из семей с традициями зельеварения, я со своими знаниями из прошлой жизни и, разумеется, Тед, а с ним и прочие слизеринцы, догадавшиеся эксплуатировать меня.
  Снейп не давал нам другие знания - он ставил нам другие оценки. Это устраивало и самого Снейпа, и тех слизеринцев, кто не собирался посвящать себя зельеварению, и директора, потому что способствовало разжиганию ненависти к змеиному факультету. Недовольными были остальные факультеты - то есть, большинство, но в этом вопросе оно было бесправным. В их ненависти к слизеринцам была и доля Снейпа, причём немалая.
  На нашем факультете считали, что Снейп за нас, но я воздержался бы от такого вывода.
  Теперь он с нескрываемым удовлетворением внушал уже Лонгботтому, что слава - это еще не всё, намеренно упуская из вида, что слава - всё-таки больше, чем ничего. Я наблюдал за их противостоянием - и не могу сказать, что был на стороне декана.
 
 
 
  Как только снег растаял и земля просохла, обо мне вспомнила Гермиона, за зиму не расставшаяся с намерением выследить Сириуса Блэка. Чтобы отвязаться раз и навсегда, я послал её умышленно резко, сказав, что больше не желаю быть её приманкой для беглого преступника. Девчонка возмутилась, но густо покраснела, из чего я сделал вывод, что мои слова угодили в цель.
  Впрочем, девчонкой она уже не выглядела. Будучи старше почти на год, Грейнджер развилась раньше своих однокурсниц. Если бы не бесформенная школьная мантия, вечно нечёсаные лохмы и деловое выражение лица, делавшее её бесполой, Гермиона выглядела бы девушкой, и где-то даже фигуристой. Тем не менее, поклонников у неё не было - слишком заумные девицы не годятся для любви, это у парней прописано в инстинктах.
  Гермиона так и не поняла, что моё обвинение было всего лишь попыткой отговориться. Устыдившись того, что я раскусил её планы, она отстала от меня, зато Невилл с Рональдом оставались в её полном распоряжении, и она пользовалась этим вовсю. Напустив на себя глубокомысленный и заговорщический вид, Грейнджер везде таскала их за собой и постоянно шепталась с ними, так что даже самому тупому ученику было очевидно, что эта троица что-то замышляет. Но школьное руководство в лице Дамблдора с МакГонаголл, видимо, было ещё тупее, потому что старательно ни о чём не догадывалось.
  При случае я не отказался бы пообщаться с Блэком - в отсутствие Гермионы, разумеется - но сейчас для меня это было далеко не так значимо, как прошлой осенью. Тогда нужно было срочно укреплять магическую основу Хогвартса, поэтому Блэк мог оказаться хорошей альтернативой опасной вылазке за флюгером, но теперь, когда хеллоуинский ритуал прошёл лучше, чем рассчитывал Барон, а утечка хогвартской магии была устранена, у меня появились другие первоочередные дела.
  На весенние каникулы Эйвери-старший собирался достать мне дополнительные книги по пространственно-временной магии, а заодно узнать, как я продвигаюсь в ней, и ответить на мои вопросы. Или передать их знакомым из Академии, которые смогут на них ответить.
  Но, как бы забавно это ни звучало, для изучения магии пространства и времени мне катастрофически не хватало времени. Незаметно для себя я втянулся в учебную помощь слизеринским младшекурсникам, да и наши уже привыкли с любым вопросом по учёбе обращаться ко мне. Милли по-прежнему плохо давались астрономические расчёты, Драко привык, что материал для списывания всегда готов для него, и вовремя. Второкурсники давно уже сели мне на шею, первокурсники ещё стеснялись, но смелели с каждым днём. Староста Морис всё чаще спихивал на меня организационные поручения, остальное съедали школьные склоки и интриги.
  Нет, мне было реально не до Блэка. Урвать бы время на самоподготовку...
  А тут еще и Октавия при встрече стала вести себя с демонстративной обидой. Я не понимал, с чего бы это, ведь я по её просьбе согласился на риск её участия в вылазке, добросовестно прикрывал её и честно расплатился с ней по договору. Игнорировать её поведение было нельзя, и я обратился за консультацией к Нотту. Тед у нас парень, можно сказать, почти женатый, ему положено разбираться в девичьих заскоках - и он не подвёл. Понаблюдавши за Октавией денёк-другой, он сообщил мне экспертное решение.
  - Сюзерен, я не знаю, что у тебя было с Грей, но девчонка хочет, чтобы ты признал себя виноватым, - разъяснил он.
  - Но ничего же не было, - удивился я.
  - Это для тебя не было, а для неё наверняка что-то было, и ты в этом "что-то" повёл себя неправильно. Причём настолько, что она никак не перестанет на тебя злиться.
  - Ох уж эти девчоночьи штучки...
  - Она из Греев, сюзерен. Вам еще не раз придётся пересекаться по жизни, лучше не настраивать её против себя. Поэтому я советую тебе извиниться перед ней как можно скорее.
  - Но я даже не знаю, в чём я должен извиняться.
  Тед задумался, но ненадолго.
  - Сделай вот что. Подойди к ней засвидетельствовать почтение, лучше с официальным лоском - ну ты знаешь, что мне тебя учить. Выбери момент, когда рядом нет преподавателей, зато есть какие-нибудь её приятельницы. Девчонки любят, когда им оказывают внимание на глазах у других девчонок. Если ты сделаешь всё как надо, Грей станет благосклоннее, и тогда ты спросишь, чем именно ты имел несчастье вызвать её недовольство. Уверен, после этого она захочет вывалить тебе на голову кучу обвинений, и тогда ты пригласишь её туда, где вы сможете пообщаться с глазу на глаз, а там она сама всё тебе скажет. Вину признавай по всем пунктам, никаких обязательств не бери. Я понятно выразился?
  - Куда уж понятнее, - мы посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись.
  - Кстати, когда будешь выкручиваться... - добавил Тед напоследок. - Может, ты виноват именно в том, что ничего не было.
  С объяснениями лучше было не затягивать, пока Октавия окончательно не обозлилась, и я стал целенаправленно подыскивать удобный случай. В тот же вечер я опередил девчонку на пути к её общежитию, когда она возвращалась туда с ужина в компании нескольких равенкловок. Я шагнул Октавии навстречу - осанка, выражение лица, чётко выверенный поклон - изображая из себя живую иллюстрацию к "благородный лорд безмерно восхищён красотой и утонченностью юной леди".
  - Вы позволите засвидетельствовать вам моё глубочайшее почтение, мисс Грей? - произнёс я с оттенком шутливости, как бы скрывающим истинное восхищение.
  По губам Октавии скользнула самолюбивая улыбка, в её брошенном на спутниц взгляде блеснуло торжество.
  - Вы так любезны, мистер Поттер, - чуточку кокетливо ответила она, протягивая мне руку для поцелуя.
  Я приложился губами к тыльной стороне её хрупкой ладошки.
  - Могу ли я рассчитывать на несколько минут вашего благосклонного внимания для приватной беседы, мисс Грей?
  Октавия мешкала с ответом. Как я понял, умышленно, давая возможность мне уговорить её, а глазевшим на нас девчонкам - полюбоваться её триумфом.
  - Даже и не знаю, что вам ответить, мистер Поттер...
  - Будет ли мне позволено воззвать к вашему великодушию, мисс Грей? Ваш отказ разобьёт мне сердце.
  - Если это для вас так серьёзно, мистер Поттер... - вот ведь вредная же девчонка! - ...пожалуй, у меня найдётся несколько минут для общения с вами.
  - Тогда позвольте пригласить вас на небольшую прогулку по Хогвартсу.
  Октавия оставила своих подружек, и я повёл её на западную террасу. Выходить наружу она отказалась, и мы остановились в небольшом холле перед террасой.
  - В чём дело, Поттер? - довольно-таки холодно спросила она.
  - Это я хотел спросить, в чём дело, Грей. В последнее время ты смотришь на меня так, словно я злодейски расчленил твою любимую собачку. Я не помню за собой ничего такого, но если я чем-то перед тобой провинился - вот он я, можешь побить меня и простить. Твоя неприязнь меня, правда, огорчает.
  Девчонка подавила хихиканье, изо всех сил стараясь оставаться сердитой.
  - Значит, не помнишь, Поттер? А как ты объяснишь, что ты прислал валентинки чуть ли не половине школы, а мне не прислал... - её голос вздрогнул от обиды, - ...ничего!
  Я с молчаливым изумлением воззрился на неё.
  - Какие валентинки? - спросил я, когда у меня прорезался дар речи. - Грей, я не посылал валентинок. Ни-ко-му.
  Октавия ответила мне недоверчивым взглядом.
  - Врёшь.
  - Грей, за такие обвинения джентльменов вызывают на дуэль. Я Поттер, как я могу рассылать валентинки кому попало, если я даже тебе её не послал? Я пошлю валентинку только своей невесте.
  - Да? - всё еще недоверчиво протянула Октавия, заметно смягчившаяся от моих "кому попало" и "даже тебе". - А почему тогда Мариэтта Эджкомб, Лиза Турпин и Чжоу Чанг уверяют меня, что получили от тебя валентинки?
  - Это уж им лучше знать, - меня вдруг осенило: - Это что же, вся школа считает, что я разослал валентинки чуть ли не всем девочкам, кроме тебя?!
  - Нет, Поттер. Мне ты валентинку тоже прислал - и постарайся это не забыть, если тебя вдруг кто спросит. Но если ты разоблачишь остальных, я совсем не против.
  - Меня пока никто не спрашивает. Видно, у них совесть нечиста.
  - Но если спросят, не забудь. Не могла же я сказать им правду, если они мне хвастались наперебой! И, Поттер, можешь посылать мне валентинки впредь. Я не забуду, что я не твоя невеста.
  Я понял, что для Октавии это вопрос школьного престижа, и ответил согласием. Она была хорошим деловым партнёром, мне не хотелось с ней ссориться. Позже, в общежитии, я развлёк Теда рассказом об успехе своей миссии - секрет был не из тех, которые ему опасно было знать.
  Слухи о том, что неприступный Гарри Поттер безответно влюблён в юную мисс Грей, разнеслись по школе со скоростью средневековой эпидемии чумы. В чём-то и я подливал в них горючего, когда с подчёркнутой любезностью раскланивался с Октавией при встрече. Девчонка наслаждалась всеобщей завистью ровесниц и драла нос похлеще Малфоя-младшего. Я был изрядно впечатлён тем, сколько на меня обиделось народа, которому я ничего не обещал. Завидев меня, стайки младшекурсниц презрительно фыркали и отворачивались, нарочито громко начиная обсуждать недостатки этой заносчивой гордячки Грей. Отношение Дафны ко мне арктически похолодало - в Хогвартсе она была чуть ли не единственной из девчонок, кто по своему положению мог бы на что-то рассчитывать. Ромильда поначалу выглядела несчастной и осунувшейся, но затем повеселела - подозреваю, что над ней сжалился Тед, посвятив её в истинное положение дел.
  Другие претенденты на внимание Октавии среагировали на появление соперника с одинаковой, мягко говоря, неприязнью. До вульгарного мордобоя не доходило, на Слизерине это не принято, но Беннет Бойд - младший брат Уолтера и предполагаемый жених Октавии - со своим приятелем Дональдом Флетчером отправили в мой адрес немало на первый взгляд безобидных реплик с ядовитой начинкой. Спускать им это было нельзя, и я по возможности отвечал тем же. Митчелл Грей на правах старшего брата Октавии готов был устроить мне скандал при малейшей попытке приударить за его сестрой, но дальше раскланиваний с ней у меня не заходило. Россет глядел на меня взбесившимся оборотнем, Диас реагировал гораздо спокойнее - то ли он уже начал понимать, что такие вещи у нас на самотёк не пускают, то ли равенкловский склад мышления позволил ему вычислить подоплёку интриги, которая зацепила даже старшекурсников, обычно не обращавших внимания на амурную возню мелкоты.
  Мы с Октавией не стремились опровергнуть ходящие о нас слухи. Напротив, мы не забывали давать для них ровно столько пищи, чтобы они способствовали нашей популярности, но не компрометировали нас. Соблюдать меру у нас получалось блестяще, и именно потому, что с точки зрения любовной горячки мы были безразличны друг другу. Мы были партнёрами по игре, понимавшими друг друга с полуслова - и не больше.
 
 
 
  Пребывание у кентавров всё-таки аукнулось мне незадолго до весенних каникул. Наша слизеринско-гриффиндорская группа направлялась после лекции по гербологии на практику и уже подходила к теплицам, как вдруг над нами закружил огромный стервятник с привязанным к ноге черепом. Не успели все испугаться, как он спикировал и попытался усесться на меня.
  Боевые рефлексы у меня были отработаны, поэтому я сумел увернуться - птица была крупнее меня, я точно не устоял бы на ногах. Стервятник промахнулся и закончил полёт встречей с живой изгородью, вдоль которой мы шли. Поскольку он успел замедлиться для посадки, он не поранился о сучья, а только недовольно заклекотал и уже по земле устремился ко мне. Оказавшись всеобщим центром внимания, я прикинул, как буду выглядеть, бегая от стервятника, и предпочёл остановиться. Загадочный гонец с трудом доковылял до меня, потому что ему здорово мешал череп, и подставил лапу, чтобы я забрал посылку.
  Не обнаружив никаких вредных заклинаний, я отвязал череп. Чары уменьшения мгновенно слетели, и он превратился в махину пять футов на три, взгромоздившуюся посреди дорожки и расшвырявшую нас со стервятником в разные стороны. Кроме черепа, в послании оказалось голосовое письмо, какими пользовались века назад, когда большая часть волшебников была не в ладах с письменностью - и оно заговорило густым и грубым голосом вождя местных великанов:
  - Человеческий Избранный, кланяется тебе вождь Грымг. Ваших буковок я не знаю, поэтому так скажу. Луну назад к нам залетел чёрный дракон с западных островов, непогодой его занесло. Хотел сожрать наших коз, но мы не дали. Мы били его всем племенем, много наших поранилось, а кто и тяжело. Я вынес им в последний раз посмотреть твой очень красивый шарик, они смотрели, и никто не умер. Человеческий Избранный, твой шарик их спас, а остальных тоже вылечил. Всё племя тебе благодарно, и я тоже. Возьми в подарок череп дракона, я сам его дубинкой по башке огрел, а он всё равно целый. На нём написано по-нашему, что добыл его я. Спасибо тебе и кентаврам, которые привели тебя к нам. Теперь мы с ними дружим. Приходи в гости, устроим пир из жирной коровы. Вождь Грымг.
  Стервятник тем временем встряхнулся, взмахнул тяжёлыми крыльями и уселся на череп, протягивая ко мне лапу с прицепленной к ней морской раковиной. Значит, требовался ответ, который можно было наговорить в эту раковину. Я собрался с мыслями и заговорил:
  - Уважаемый вождь Грымг, кланяется тебе Гарри Поттер. Я рад, что шарик приносит вам пользу. Спасибо за подарок, я буду хранить его, смотреть на него и помнить щедрость вождя Грымга. Прийти в гости я сейчас не могу, потому что учусь в школе и у меня каждый день занятия. Я навещу ваше племя летом, на каникулах. Долгой жизни и крепкого здоровья тебе и твоему племени. Гарри Поттер.
  Посланец великаньего вождя величественно снялся с черепа и полетел в обратный путь. Я разглядел подарок получше и обнаружил на его лбу вырезанные символы наподобие пиктограмм. Пришлось поверить, что это автограф Грымга, потому что в великаньем языке я был не силён. Череп также украшали резные висюльки из кости, прицепленные к выступам на его скулах и глазницах с помощью выделанных сухожилий. Его пасть скалилась двумя рядами крупных желтоватых зубов безупречной сохранности.
  Пока я разглядывал череп, грифы пребывали в остолбенении. Наши тоже были впечатлены - они ко мне уже привыкли, но и для них это было слишком. Первой подала голос Гермиона, евшая глазами меня и череп.
  - Поттер, так Избранный всё-таки ты, а не Невилл?! - во всём случившемся это был самый важный для неё вопрос.
  - Грейнджер... - устало вздохнул я, прикидывая, куда девать подарок. Через несколько минут начиналась практика по гербологии, с черепом нужно было срочно что-то решать. - Великаны живут в глуши. Может, до них еще не дошли последние директорские перестановки.
  Мой ответ был откровенно издевательским - не думала же она, что я сам назову себя Избранным. Гермиона приняла его за чистую монету и обескураженно кивнула. Маглокровка, что с неё взять...
  - Тед, - обратился я к Нотту. - Если я опоздаю на практику, предупреди мадам Спраут, что мне понадобилось срочно занести посылку в общежитие.
  Тот подтверждающе кивнул, а я уменьшил череп до размеров лошадиного и понёс в общежитие, где снял с него чары и оставил на полу посреди нашей комнаты. Драконья кость является мощнейшим магическим ингредиентом, который нельзя долго хранить в уменьшенном состоянии - последствия могут быть самыми разными, от нестабильности уменьшающих чар до разрушения кости или даже до взрыва уменьшенного ингредиента, в зависимости от особенностей магии наложившего чары волшебника.
  После занятий мы с Тедом рассмотрели череп во всех подробностях. Судя по размерам, при жизни это был молодой экземпляр гебридского чёрного, занесённый в Британию западным штормовым ветром и неосмотрительно решивший подкормиться великаньими козами перед обратной дорогой. Был бы это просто трофей, его можно было бы разрезать на удобные для хранения куски, чтобы в дальнейшем использовать для амулетов и в зельеварении, но это был подарок, который следовало хранить в целости.
  - И куда мне его девать? - вопросил я, пока мы стояли над черепом.
  Тед отнёсся к моему риторическому восклицанию с полнейшей серьёзностью.
  - У тебя же есть место, куда ты убираешь всё подозрительное, - напомнил он. - Ты недавно прятал туда наши вещи на случай обыска.
  Я уже подумал о Тайной комнате, но во внутренних покоях Слизерина точно так же не было места для огромного черепа, а окрестные залы и коридоры там были слишком сырыми. Стасисная кладовка Тайной комнаты располагалась очень далеко от замка, хотя за неимением выбора...
  - Туда тоже не очень-то засунешь такую громадину, - рассеянно ответил я.
  - Сюзерен! - вдруг осенило Нотта. - В Выручай-комнате должно быть помещение, где хогвартцы прячут свои вещи. Не может быть, чтобы за целое тысячелетие никто до такого не додумался!
  - Да? - я посмотрел на Теда. - Это было бы удобно.
  - Тогда пакуй череп и пошли вызывать хранилище. Я представляю, что нам надо, оно появится, будь уверен.
  Я уменьшил череп, уложил его в магловский товарный пакет, наскоро сконфигурированный из листа пергамента, и мы отправились на седьмой этаж. Тед с энтузиазмом трижды пронёсся туда-сюда мимо портрета с танцующими троллями, и на противоположной стене появилась дверь.
  - Я же говорил! - обрадовался он и первым потянул дверную ручку.
  За дверью оказался огромный зал с колоннами, наподобие соборного. Он весь был завален грудами хлама под потолок, разделёнными путаной сеткой узких проходов. Здесь была и старая мебель, и столпотворения напольных скульптур, и сложные конструкции всевозможных шкафов, стеллажей и стоек, заставленные, заваленные и увешанные всякой дребеденью. Крупные предметы либо валялись около шкафов и вдоль проходов, либо, если это позволяла их форма, были составлены в корявые пирамиды.
  - Мда... - пробормотал Тед, озирая это изобилие. Он и представить себе не мог, что искомое хранилище окажется такой свалкой. - Ну и как тут что-нибудь спрятать?
  - Спрятать-то можно, а вот потом найти... Положишь - и с концами. Даже если не унесут, а переложат, уже ничего не сыщешь.
  - Но сейчас ведь никто в замке не знает про Выручай-комнату? Мы с Дианой тут почти каждый вечер, и не было случая, чтобы к нам кто-то ломился.
  - А как вы её используете?
  Тед слегка смутился.
  - Иногда как библиотеку, чаще как комнату отдыха. Пообщаться там, музыку послушать, да и мало ли что... Диана не кто-нибудь, а моя леди и наречённая, сюзерен. Но это неважно, важно другое - в школе никому нет дела до того, что эта комната часто бывает занята, верно?
  Довод Нотта выглядел разумным. Если бы кто-то из преподавателей присматривал за Выручай-комнатой, он наверняка полюбопытствовал бы, кто и зачем зачастил туда.
  - Череп можно завалить другими вещами, а когда понадобится, выкопать оттуда, - продолжил Тед. - Никто не найдёт его здесь до конца учёбы, а потом ты заберёшь его, сюзерен. Если он затеряется, сделаешь Акцио или Ревелио.
  Он пошел между кучами хлама, выбирая, где можно незаметно пристроить предмет размером три на пять футов. Я следовал за ним, не особо вникая в его короткие реплики по поводу встречающихся вещей, потому что меня, определённо, что-то отвлекало. Какой-то сигнал или мысленный голос, взывавший к моему вниманию.
  - Подожди, Тед, здесь что-то есть, - я остановился и закрыл глаза, прислушиваясь к сигналу.
  - Что?
  - Не мешай.
  Тед замолчал, а я обнаружил магическую нить наподобие той, которая соединяла меня с телом Тома Риддла или с его дневником-артефактом. Здесь находился предмет, магически связанный со мной точно так же, как и они. Он располагался в дальнем конце склада, довольно-таки высоко над полом. Я кивнул Теду, чтобы тот следовал за мной, и направился туда.
  Это оказалась сильно потрёпанная временем статуя женщины в длинном хитоне, с отбитыми руками и одной из грудей, которая была не прикрыта одеждой. Судя по состоянию сколов, она была изуродована еще до основания Хогвартса. Несколько подобных скульптур притулились на нагромождении старинных столов, расставленные тут и там на свободных от мебели поверхностях. Эта стояла на высоте в два человеческих роста, с прохода её не было видно, и я нашёл её только потому, что целенаправленно искал. Голову статуи полностью скрывала небрежно наброшенная грязная тряпка - то ли вконец застиранное холщовое полотенце, то ли заношенная портянка.
  Я аккуратно снял тряпку невербальной Левиозой и увидел, что голова статуи увенчана драгоценной диадемой. Магическая нить заканчивалась на диадеме, по всей видимости, являвшейся связанным со мной артефактом. Моим хоркруксом, как называл их Том-из-дневника.
  - Ничего себе! - ахнул рядом со мной Тед. - Эта диадема - и в таком месте!
  - Ты видел её раньше?
  - На рисунке в атласе уникальных артефактов. Это не что иное, как диадема самой Ровены Равенкло - если, конечно, это не подделка. Но и металл, и камни, похоже, настоящие.
  Я проверил диадему на сторожевые и защитные заклинания, но её прежний владелец, похоже, полагал, что портянки будет достаточно.
  - Акцио диадема, - призвал я артефакт.
  - Точно, настоящие, - подтвердил Тед, рассмотрев диадему вблизи. - И магия на ней на редкость мощная, сразу чувствуется, что это могущественный артефакт.
  - Раз это такая ценность, нечего ей здесь валяться. Для неё найдётся место поукромнее, - сказал я, засовывая диадему в свою безразмерную сумку. Понятно, что я всё равно забрал бы артефакт, в котором хранилась частица моей души, но этого не следовало знать даже Теду. Тот проводил её взглядом и ничего не сказал - от него не ускользнуло, что я нашёл её, еще не зная, что это такое.
  Череп мы пристроили здесь же, между столами. Скрывающие заклинания не удержались бы на драконьей кости, поэтому мы просто замаскировали его мебелью. А после отбоя я отнёс диадему в Тайную комнату и оставил там в кабинете на верхней полке, рядом с дневником.
 
 
  29.
 
 
  Весенние каникулы застали меня, как сессия отъявленного "тролльщика", за лихорадочным долистыванием академического пособия по пространственной магии. Я уже представлял, как создаются все эти кошельки и саквояжи, но еще путался в методиках их связывания с хранилищами, а работа с большими пространствами оставалась для меня тёмным лесом. Созданию многофункциональных изолированных помещений наподобие Выручай-комнаты в пособиях уделялось всего лишь несколько абзацев, из которых можно было вынести чуть больше того, что подобные творения существуют. Что же касалось обособления магических земель, в пособиях об этом не было ничего, кроме отсылок к ритуалам.
  Хоть я и был захвачен каникулами врасплох, я обрадовался им как передышке. Нет, это не означало, что у Малфоев я могу расслабиться и не контролировать свои слова и жесты, но здесь по крайней мере можно было не следить за каждым углом, где меня могли поджидать с воспитательными мерами поборники Света и Справедливости.
  Если некто заявляет вам, что школа - ваш второй дом, полный ваших друзей, не верьте этой бессовестной пропаганде. Лучше зорко смотрите, зачем ему это нужно.
  На первом курсе я был там Мальчиком-Который-Выжил-И-Поступил-В-Слизерин. Всем это было поперёк горла, включая слизеринцев - я, видите ли, посмел не оправдать их ожидания.
  На втором курсе я был там Мальчиком-Который-Выжил-И-Оказался-Змееустом. Слизеринцы отпали, зато остальные старались вдвое - я не только посмел не оправдать их ожидания, но и напугал их тем, что умею делать то, на что не способны они. Значит, уже враг, а эти болваны еще мечтают, что маглы встретят их с распростёртыми объятиями.
  На третьем курсе я там - Мальчик-Который-Выжил-И-Не-Может-Вызвать-Патронуса. На этот раз я напугал стадо тем, что не умею того, что умеет оно. Вдобавок я вышел из повиновения у пастуха, и он спустил его на меня.
  Кто-то на моём месте стал бы прогибаться подо всех подряд или хотя бы под пастуха. Кто-то возненавидел бы человечество. Я же просто принял это к сведению. Да, это всего лишь школа, всего лишь маленький кусочек большого мира, но это не значит, что большой мир устроен иначе. Вчерашние дети, они дрессируются, но не меняются.
  Никогда не надейтесь на людскую доброту или хотя бы снисходительность, если вы на вершине положения. Но если вы, никчёмный, валяетесь в канаве, тогда вас, возможно, кто-нибудь подберёт и отмоет - и хорошо, если из жалости, а не ради того, чтобы использовать вас или прослыть добрым.
  Кто-то назовёт меня циником, и я даже знаю, кто это будет. Тот, кто обломался, пытаясь манипулировать мной.
 
 
 
  У Малфоев нас, как обычно, встречали родственники. Отец Теда снова приехал из Европы, чтобы повидаться с сыном. Нотт-старший принадлежал к типу мужчин, которые совершенно не умеют обращаться с детьми, но Теда он по-своему любил, и неучастие в воспитании сына не мешало ему гордиться тем, каким вырос его наследник. Вместе с ним в Британию приехал и Эйвери-старший, как мы договаривались. Похвастаться мне было особо нечем, но учёный маг остался доволен моим продвижением в магии пространства. Когда я посетовал, что самые важные разделы в моих пособиях фактически отсутствуют, он обещал к лету привезти мне трактат "Ритуалы высшей магии", на который дружно ссылались имеющиеся у меня источники.
  Я передал Эйвери для идентификации контейнеры с флюгером и концентратором, предупредив, что артефакты можно считать условно-опасными, что они упакованы в Эгиду и что чем меньше народа знает о них, тем лучше. И, разумеется, чтобы без моего согласия с ними больше ничего не делали. Сухонький маг понимающе покивал и уже на следующий день отбыл с контейнерами в Европу. Школа Лорда...
  Изучение диадемы Равенкло я отложил до тех пор, пока не прочитаю о ней в полном атласе редких артефактов. Я имел в виду атлас Ноттов, но в библиотеке Малфоев нашёлся такой же экземпляр. Рисунок в нём был выполнен тщательно, но больше никаких точных сведений о диадеме там не было. Говорилось расплывчато, что она, вероятно, стимулирует умственную деятельность и, возможно, позволяет видеть невидимое. Было очевидно, что эти предположения высосаны из пальца составителями альбома.
  Пока мы были у Малфоев, в гости к опекуну заглянул Джонс. Он улучил минутку поболтать с нами о школьных делах, поспрашивал нас о преподавателях, о последних событиях, а под конец разговора поинтересовался, не собираемся ли мы к нему на дачу этим летом. Я ответил за всех, что мы еще не решили, но если и соберёмся, то ненадолго. За зиму я пересмотрел свои намерения насчёт магловского мира и больше не считал первоочередной задачей умение влиться в него, а с бытом маглов наша компания достаточно познакомилась в прошлый раз.
  Как я заметил, Джонса чрезвычайно интересовали любые сведения о Сириусе Блэке. Он тщательно это скрывал, но по едва уловимому усилению напряжения в голосе и позе можно было догадаться, что эта тема важна для него. Я сообщил, что Блэк всё еще около Хогвартса, что на самом деле охотится он не за мной и что Дамблдор объявил об его анимагической форме. На вопрос Джонса, что же там нужно Блэку, я только пожал плечами. Сам я считал, что Сириус охотится за уизлевской крысой Коростой, высвечивавшейся на картах Хогвартса как Питер Петтигрю, но мне не хотелось проявлять излишнюю осведомленность только ради удовлетворения чьего-то любопытства.
  В этот приезд мы почти не занимались боевой магией. Пару раз мы выходили на полигон, чтобы освежить навыки, и этого было достаточно. Не вели мы и светскую жизнь, потому что её сезон уже прошёл, но и не бездельничали. Все мы были наследниками своих родов, и Малфой-старший нашел нас достаточно подросшими, чтобы обучать ведению рода.
  Основы мы знали и прежде, их полагалось знать каждому родовому магу, но главе рода этих знаний было недостаточно. Родовая экономика, ведение хозяйства особняка, консервация и расконсервация временно используемых жилищ, маглооталкивающие чары, установка и поддержание защиты от магического вторжения, а также многое другое, о чём мы прежде слышали только мельком, требовало от наследников углублённого изучения. Сюда входило также наследование родовой магии и способы её поддержания и усиления.
  Не все маглорожденные были грязнокровками, но выяснялось это годы спустя, когда от одних маглокровок рождались сильные маги, тогда как другие ослабляли родовую кровь, производя на свет преимущественно полусквибов или сквибов. Вторых было гораздо больше, поэтому с точки зрения чистоты крови было безопаснее считать всех их грязнокровками. Надёжного способа определить, кто есть кто, не существовало, даже астрология могла прогнозировать только личные способности мага. Поэтому идея службы Контроля Крови, над которой работал Том Риддл с друзьями, и была встречена у чистокровных с таким энтузиазмом.
  До недавнего времени в магически сильных родах использовался отлаженный тысячелетиями механизм вливания свежей крови. В них имелись книги-артефакты, где появлялись сведения о рождении и местонахождении несовершеннолетних маглорожденных волшебников, а также магов-сирот, проживающих у маглов. Такая книга регулярно просматривалась главой рода, для новорожденных составлялся астропрогноз, и если младенец выглядел перспективным, его похищали и вводили в род. Но после принятия закона о секретности одним из первых постановлений Министерства был запрет на похищение детей у маглов. Вместо этого всех их по достижении одиннадцатилетия стали забирать в Хогвартс, который Основатели снабдили такой же книгой.
  Министерство, возникшее на рубеже семнадцатого и восемнадцатого веков, было новообразованием на теле магической Британии. Поначалу оно было вспомогательным органом при Палате Лордов, но с середины девятнадцатого века, когда магловскую Палату лордов стали ограничивать в правах, похожие политические процессы пошли и у магов. Министерство набрало силу, а деятельность Палаты Лордов постепенно сама собой заглохла. Как объяснил нам Малфой, это случилось, потому что среди высокородных магов давно не появлялось яркой политической фигуры, заинтересованной в улучшении органов власти. Свод министерских законов с самого начала полноценным законодательством не являлся - это был список постановлений и указаний в дополнение к родовым кодексам, клятвам и ритуалам, предназначенный для регулирования отношений безродных магов и расширявшийся по принципу затыкания дыр. В настоящее время Министерство было нашим исполнительным органом власти, Визенгамот - судебным, а законодательным органом оставалась Палата Лордов, в последний раз собиравшаяся более ста лет назад.
  Мне стало понятно, откуда у нас такие бредовые законы. Для остальных это, похоже, и прежде само собой разумелось. У меня возник естественный вопрос, почему лорд Малфой ничего не предпринимает для восстановления деятельности Палаты Лордов, и тот нехотя объяснил, что род Малфоев недостаточно могуществен и влиятелен для этого, особенно после некоего ошибочного политического шага. Затем он перечислил нам роды, сто лет назад входившие в Палату Лордов. Поттеры и Блэки там были, Малфоев не было.
  Уроки Малфоя-старшего заставили каждого из нас призадуматься о прошлом, настоящем и особенно о будущем магической Британии. Мы собирались жить долго и счастливо, а наше настоящее ставило под сомнение наше будущее. И разговоры у нас пошли другие, даже у Драко, всё еще цеплявшегося за возможность оставаться безответственным ребёнком.
  Мы взрослели.
 
 
 
  Конец апреля выдался на редкость пасмурным. Вялый дождичек принимался моросить по несколько раз на дню, словно обессилевший подневольный работник, доделывающий дневную норму из страха перед наказанием. Окрестности Хогвартса были затянуты туманом, в котором, если терпеливо глядеть в окно, иногда мелькали расплывчатые тени дементоров. Прогулки в Хогсмид были всё еще запрещены - впрочем, никто туда и не рвался, в такую-то погоду.
  Репетиция Азкабана, как уныло шутил кое-кто из старшекурсников.
  Я несколько раз навещал Тайную комнату Слизерина. Хотелось разобраться с диадемой, да и у Шшесса пора было снова сцеживать яд. На мой вопрос о диадеме василиск ответил, что ничего о ней не слышал. Если Салазар что-то и знал об артефакте Ровены, он не обсуждал это в присутствии своего фамильяра.
  Я пытался исследовать диадему известными мне анализирующими заклинаниями, но потерпел неудачу. Здесь требовались знания не моего уровня. Заручившись страховкой Шшесса, я примерил артефакт на голову. По ощущениям что-то изменилось, но я не смог точно определить, что именно. Разве что освещение сумрачного зала стало казаться ярче и объёмнее.
  Видимо, следовало поинтересоваться методами изучения подобных артефактов. Отдать диадему на исследование я не мог, поскольку она была моим хоркруксом, но можно было спросить о методах у Эйвери-старшего или даже навестить Академию, чтобы проконсультироваться у специалистов и посидеть там в библиотеке. Я снова отложил диадему до лучших времён.
  В мае погода прояснилась, туман сошёл. Невилл вспомнил, что я обещал помочь ему избавиться от Тревора, и написал мне со школьной совой. Мы тайно встретились и договорились провести ритуал освобождения фамильяра в ближайшую субботу. Ритуал требовалось проводить на открытом воздухе, а вокруг школы сновала сотня дементоров, не говоря уже о том, что нас могли заметить из окон, поэтому единственным подходящим местом для ритуала был Запретный лес.
  Лонгботтом поначалу ужаснулся. Пришлось напомнить, что туда не только не ходит никто, кроме Хагрида, но и не залетают дементоры. Я назначил ему встречу в субботу после завтрака у выхода к огородам, и Невилл наконец явился туда с Тревором под мышкой. Парень опоздал почти на час, но он предупреждал, что ему будет нелегко поймать свою жабу и ещё труднее отвязаться от Грейнджер. Мы укрылись под плащом-невидимкой и направились в юго-восточную часть лесного массива, где было достаточно прогалин.
  В поисках подходящего места мы зашли в лес глубже, чем я ожидал. Но полянка оказалась очень удобной - сухая, светлая, достаточно просторная, чтобы расчертить на ней ритуальную пентаграмму, обросшая по краю буйным кустарником, мешавшим разглядеть, что здесь происходит. Я повязал плащ-невидимку себе на талию, чтобы не забыть его здесь, и стал готовить ритуал, а Невилл стоял в обнимку со своей жабой и осматривался вокруг. Пятна от болячек у парня сошли, но пока он оставался худощавым, и это шло ему.
  - Жалко расставаться? - кивнул я на жабу.
  - Нет, это чтобы Тревор не сбежал. Если он опять вырвется, я его здесь не найду.
  Я срезал заклинанием траву посреди поляны и выкинул её за пределы образовавшегося круга, затем начертил на расчищенном участке пентаграмму.
  - Было бы неплохо, если бы ты почитал о предстоящем ритуале - но ты ведь не читал? - обратился я к Невиллу.
  - Нет, - смущённо подтвердил тот.
  - Значит, так - сейчас я рисую руны, жабу кладём в центр...
  - Но Тревор спокойно лежать не будет, он убежит! - перебил меня Невилл.
  - У меня не убежит. Кладём, значит, в центр, а потом ты капаешь на каждую из угловых рун своей кровью. Затем ты указываешь волшебной палочкой на Тревора и произносишь ритуальную формулу, - я сообщил ему фразу, тщательно выделяя каждое слово. - Вот, собственно и всё. Учи формулу наизусть, пока я рисую руны. Ритуальный кинжал у тебя есть?
  - Нет.
  - Ладно, я тебе дам кинжал. Но вообще-то свой надо иметь.
  Я вынул из сумки пять плоских гранитных камешков, поместил их в углы пентаграммы и вывел на них волшебной палочкой необходимые руны. Шестой камень, побольше, я установил в центре, начертил на нём руну удержания и повернулся к Лонгботтому, который сосредоточенно бормотал что-то себе под нас. Видимо, заучивал формулу.
  - Клади Тревора на центральный камень, - кивнул я на пентаграмму. - Да не наступай на чертёж!
  Когда Невилл благополучно справился с этим нехитрым делом, я протянул ему кинжал. Тревор сидел как влитой, пока его хозяин обходил углы пентаграммы и капал на руны кровью - с руны удержания не очень-то убежишь. Наконец Лонгботтом остановился и посмотрел на меня, машинально сунув порезанный палец в рот.
  - Не надо мне тут вампира изображать, - буркнул я. - Ты что, не знаешь Санатум?
  Невилл не знал, и мне пришлось залечить его палец самому. Я заставил его повторить формулу, чтобы убедиться, что он запомнил её правильно, затем скомандовал ему достать волшебную палочку и провести ритуал. Парень хоть и робел, но проделал все требуемые действия безошибочно, о чём свидетельствовали изменения, которые произошли с его жабой.
  По завершении ритуала Тревор уменьшился вдвое, примерно до размеров мужского кулака. Теперь уже ничья безымянная жаба, бывший недофамильяр покинул пентаграмму и бодро поскакал в зелёные травяные заросли. Невилл проводил его взглядом и облегчённо вздохнул.
  - Будем вызывать другого фамильяра? - осведомился я. - Ты кого надумал взять, синицу или горлинку?
  - А можно, я пока без фамильяра останусь? - робко попросил Невилл. - Мне этот Тревор надоел за три года - ты не представляешь, как. Я как-нибудь потом, ладно?
  Я пожал плечами.
  - Да сколько угодно, это вообще не моё дело. Бабушка твоя знает, что ты отпускаешь свою жабу?
  - Я ей после экзаменов скажу. - Лонгботтом зябко поёжился - эта перспектива его нисколько не радовала. Он шумно вздохнул, потоптался с ноги на ногу и посмотрел на меня с решимостью. - Поттер... а что там с моими родителями? В смысле, что с ними не так?
  Он не спускал с меня вопрошающего взгляда. Знаю я таких людей, они долго набираются храбрости, чтобы что-нибудь спросить или сделать, но если уж осмелели, от них не отвяжешься. Тем не менее я попытался:
  - Лонгботтом, назови мне хоть одну причину, по которой меня должны интересовать твои родители.
  Невилл снова повздыхал и потоптался на месте - и, точно, продолжил:
  - Но... эта ваша Вейн, она на что-то намекала, так?
  - Наша Вейн - дочка лекаря, она читает такие книги по колдомедицине, какие Хогвартсу и не снились. Но на что бы она не намекала, я её ни о чём не расспрашивал.
  - А ты можешь расспросить её?
  - Могу. Но не буду. У лекарей свои профессиональные тайны, которые я уважаю.
  - Но это же мои родители...
  - Вот именно, это твои родители. Ты больше всех заинтересован, чтобы вылечить их, поэтому сделай что-нибудь сам.
  - Но я... но я... - Невилл откровенно растерялся. - Но что я могу сделать, я же не лекарь.
  - Читать умеешь? Значит, ты можешь сам почитать лекарские пособия и хотя бы проверить диагноз своих родителей.
  - А его нужно проверять?
  - Раз они не выздоравливают, то нужно.
  - Но я вообще не разбираюсь в колдомедицине...
  - В травах разбираешься? Значит, и в ней разберёшься.
  - Но я даже не знаю, с чего начать...
  - Начни с Круцио.
  - Что?! - Невилл в ужасе отшатнулся от меня. - Это же непростительное!!!
  - Если твои родители пострадали от Круцио, узнай о нём всё, а не только то, что оно бяка. Прочитай, что о нём пишут лекари.
  По лицу Невилла было видно, как медленно и тяжко совершается в нём мыслительный процесс. Парень не был тупицей, он был тугодумом, а сейчас его мысли продирались по бездорожью.
  - Поттер, а где взять эти книги? - породил он наконец.
  - Уж точно не в Хогвартсе. Их там даже в Запретной секции нет. Но достать их можно, если постараться.
  - А ты их читал?
  - Мало ли, что я читал. Тебе лучше самому их прочитать.
  - Так ты знаешь?! - Невилл мигом забыл о своей застенчивости. - Расскажи!
  - Только при условии, что ты потом сам всё проверишь.
  - Я проверю. Обязательно. Говори, Поттер!
  Точно, не отвяжется. Лучше уж сразу хоть что-то рассказать.
  - Если коротенько, Круцио - это ментальное заклинание, воздействующее на нервные окончания двигательных мышц и вызывающее сильнейшую боль. Ни на гладкую мускулатуру, ни на сердечную мышцу оно не действует, поэтому от него не останавливается сердце и под его влиянием не обделываются, если до этого сильно не хотели в туалет. Остаточные явления - озноб, при усиленном воздействии возможны также судороги из-за перевозбуждения нервных окончаний. От злоупотребления Круцио возможен болевой шок и смерть, но случаев сумасшествия психически здоровых людей от него не известно, хотя у психически больных состояние ухудшается. До недавнего времени Круцио не относилось к пыточным, так как не оставляло физических повреждений и потому считалось слишком мягким для пыток. Оно было разработано около полутора тысяч лет назад как средство наказания рабов и прислуги, применялось также к детям старше восьми лет.
  Невилл выслушал меня, ловя каждое моё слово.
  - Но если ты читаешь такие книги, значит, ты всё-таки тёмный? - с опозданием встревожился он.
  - Тревожиться надо, когда ты получаешь удовольствие от чтения описаний пыток и сексуальных извращений. Но знать о них нужно - хотя бы для того, чтобы хитрые люди не строили свои афёры на твоём невежестве. Лонгботтом, если ты станешь садистом только от того, что прочитал про Круцио, значит, в глубине души ты уже был им, но тебе не давали это распробовать. Если тебя так легко сделать злодеем, тогда, конечно, лучше и не читай...
  - Нет уж, я прочитаю, - на лице Невилла проступило такое упорство, какому позавидовала бы и Грейнджер. - Ведь если ты сказал правду, значит, мои родители сошли с ума не от Круцио?
  - Я этого не утверждаю. Но двухчасовая пытка Круцио вряд ли свела бы их с ума, причём обоих совершенно одинаково, - эти сомнения возникли у меня еще на первом курсе, когда я по старым подшивкам составлял для себя картину событий того времени. Мои знания из прошлой жизни взбунтовались тогда против газетной версии, упирая на то, что от Круцио так легко с ума не сходят. - Газеты писали, что Беллатрикс с подручными была поймана за пыткой Лонгботтомов - а что было бы у них пытать, если бы они уже свихнулись?
  - Но это значит, что она применила к моим родителям что-то другое! Что это могло быть, Поттер?
  - Судя по симптомам, это было какое-то грубое легилиментное воздействие. Только учитывай, что никто из налётчиков не был легилиментом - ни у кого из них нет такой родовой способности. Полагаю, твоим родителям мог бы помочь хороший лекарь-менталист, но не здесь, не в Британии. На твоём месте я уговорил бы бабушку взять их на своё попечение, а затем тайно - подчёркиваю, тайно ото всех - вывезти на материк. В клиниках Германии, Франции и Швеции найдутся специалисты такого уровня, с ними нужно списаться и узнать, кто возьмётся за лечение.
  Лонгботтом смотрел на меня так, словно я разродился каким-нибудь судьбоносным пророчеством.
  - Поттер! Значит, моих родителей можно вылечить?!
  - Я не знаю, насколько повреждён их рассудок, и не могу утверждать этого наверняка. Я всего лишь рассказал тебе, что я изучил бы и что сделал бы, если бы это были мои родители. Но они твои, поэтому ты можешь изучать и делать что угодно - разумеется, под свою ответственность, а я тебе ничего не советовал.
  Парень вскинулся, словно хотел спросить что-то ещё, но я отрицательно покачал головой.
  - Не надо. Я и так сказал слишком много.
  Настаивать на продолжении разговора Невилл не стал. Хоть он и был гриффиндорцем, воспитывали его как чистокровного. Когда мы возвращались, он всю дорогу усиленно размышлял над чем-то. И я догадывался, над чем.
 
 
  30.
 
 
  Приближалась пора экзаменов. Хогвартская библиотека была забита учениками. Слизеринские младшекурсники не давали мне прохода, прошлогодние равенкловцы тоже стремились подловить меня в читальном зале, но в этом году я предпочитал заниматься уединённо. Тед, всё еще ответственный за подготовку Диаса, отчитался мне, что парень втянулся в учёбу и справляется сам, вдобавок обучая и своего приятеля Россета. Мне незачем было сидеть ради Диаса в библиотеке, а если у него иногда и возникали вопросы, мы договаривались о встречах по школьной почте.
  Грейнджер в компании Уизли и Лонгботтома продолжала выслеживать Блэка, отрывая ради этого драгоценное время от своей зубрёжки. Не то чтобы я наблюдал за ней специально, но трудно было не замечать, как она с парнями, заговорщически оглядываясь, направляется после ужина в главный холл замка. На ментальной карте я видел, как эти трое проходят через школьный двор в сторону Дракучей ивы, а затем исчезают за пределами охранного контура Хогвартса.
  В начале последней декады мая, в субботу вечером я получил записку от Невилла, где он назначал мне встречу прямо сейчас в минихолле перед совятней. Судя по взволнованному тону записки и в спешке нацарапанных "срочно" и "нужно", у парня случилось что-то чрезвычайное. Даже не пытаясь гадать, что бы это могло быть, я отправился туда.
  - Поттер! - встрепенулся Невилл, завидев меня.
  - Лонгботтом, - наклонил я голову.
  - Поттер, только ты никому не говори, ладно? - торопливо заговорил Невилл. - Мне нельзя никому об этом говорить, но я боюсь, правда...
  - Хорошо, не буду. Чего ты боишься?
  - Как бы чего не случилось. Профессор Люпин - хороший преподаватель. И человек он хороший, он многому научил нас. Я, правда, боюсь за него.
  Неужели парень наконец догадался, что Люпин - оборотень?
  - А конкретнее?
  - Понимаешь, после каникул мы снова стали искать Блэка. Гермиона вычитала в запретной секции заклинания, которые позволяют обнаруживать людей и животных - Гоменум Ревелио и Бисти Ревелио. Когда мы ходим по окрестностям, она использует эти заклинания, чтобы обнаружить Блэка в человечьем или в собачьем виде. Сегодня суббота, поэтому мы еще с обеда ушли далеко за Хогсмид, к южным предгорьям. И там, в одной из пещер, Гермиона нашла наконец убежище Блэка.
  - Лонгботтом, не хочу тебя разочаровывать, но вы видели Блэка в той пещере в последний раз. У него собачье чутьё, он не мог не учуять вас или ваши следы.
  - Нет, мы его не спугнули. Гермиона знала это, она не пошла в пещеру. Она запомнила место и сразу же поспешила к Дамблдору, но по пути нам встретился профессор Люпин. Он - специалист по ЗоТИ и мы ему доверяем, поэтому Гермиона рассказала ему о Блэке и попросила совета. А Люпин, когда всё узнал, попросил её пока не ходить к директору. Он захотел сначала сам поговорить с Блэком. Оказывается, они были близкими друзьями, и он надеется, что Блэк его послушает. Но ведь это же Блэк, Поттер! Он может убить профессора!
  - Как и когда Люпин собирается встретиться с Блэком?
  - Он написал записку прямо при нас и попросил положить её в укрытии Блэка. Он не запечатывал её, и мы с Гермионой её, конечно, прочитали. Там написано, что он будет ждать Блэка для разговора вечером в ближайший вторник в Визжащей хижине. Поттер, это плохое место для встречи, оттуда даже на помощь не позовёшь!
  Невилл с надеждой уставился на меня. Я медлил с ответом, припоминая всё, что мне известно о Блэке. Последним доводом в пользу беглого преступника оказалось воспоминание о разумных и дружелюбных глазах собаки, намекающей, что она непрочь поесть мясного пирога.
  - Знаешь, Лонгботтом, по-моему, слухи об опасности Блэка для людей сильно преувеличены. Сбежал он из Азкабана почти год назад, и с тех пор ему не приписывают ни одной новой смерти.
  - А нападение на "Кабанью голову"?
  - Аберфорт выжил. Мы не знаем, что они не поделили. Полагаю, если бы Блэк хотел убить его, то давно убил бы. Блэк с Люпиным в школьные годы действительно были друзьями, и лично я считаю, что Люпину ничего не угрожает, по крайней мере, во время этого разговора.
  Невилл посмотрел на меня, на пол, прошёлся взглядом по стенам, шумно вздохнул. Соображал он долго.
  - Поттер, ты уверен?
  - Нет, но это самая вероятная версия.
  - Надо бы присмотреть...
  - Не надо. Взрослые люди, сами разберутся. А если вы там будете крутиться, еще неизвестно, чем всё кончится.
  - Поттер, я про тебя. Может, ты... - он договорил фразу просительным взглядом.
  - Подумаю, но обещать не могу. Не бойся за Люпина - если я и надумаю присмотреть за ним, то не поэтому.
  Лонгботтом успокоился, но не до конца.
  - Профессор добрый, но на его месте я не стал бы доверять предателю и убийце, - продолжал настаивать он.
  - В любом случае Блэку здесь нужен не Люпин. Даже если они не договорятся, зачем ему лишние трупы? Если тебя интересует моё мнение, передайте записку Блэку и не мешайте им встретиться. Возможно, это будет к лучшему.
  Невилл неуверенно покивал, соглашаясь, и на том мы расстались. Хоть я и не обнадёжил его насчёт присмотра, мне самому хотелось вступить в переговоры с Блэком, а тут предоставлялся случай перехватить его на обратном пути. Кроме того, меня интересовало, что Люпину нужно от Блэка. Может, удастся что-нибудь подслушать, если они забудут о защите.
  Я помнил, что наружная дверь Визжащей хижины заколочена изнутри. Видимо, Блэк пойдёт туда через подземный ход под Дракучей ивой, но мне идти по ходу вслед за Блэком было бы слишком рискованно. И у оборотня, и у анимага слух и чутьё тоньше, чем у обычных людей, они могли учуять меня даже под плащом-невидимкой. Кроме того, я не угонюсь за Блэком, если он будет в виде собаки, да и ход там слишком узкий - если что-нибудь пойдёт не так, на меня там могут натолкнуться. Нельзя было сбрасывать со счётов и гриффиндорскую троицу, которая запросто могла полезть туда только ради того, чтобы увидеть и услышать всё из первого ряда.
  Значит, подслушивать нужно было снаружи. Если в хижине не было подходящих щелей, за оставшееся до встречи время их можно было наделать, чем я и занялся в воскресенье. Я выследил Гермиону с парнями, когда они пошли относить записку, а затем на метле под плащом-невидимкой дождался, пока они не вылезут из хижины. Когда они ушли к предгорьям, я проник в хижину и проделал в нескольких местах незаметные щёлки, через которые было видно и слышно, что происходит внутри.
  Когда я вернулся в слизеринскую гостиную, меня позвала Ромильда, сидевшая там на диване с Живоглотом на коленях.
  - Гарри!
  Я подошёл и сел рядом с ней.
  - Живоглот подглядел кое-что, что его тревожит. Он настаивает, чтобы я рассказала тебе, - негромко проговорила она.
  - Мр-ряу-у... - подтвердил кошак.
  - Говори, - сказал я девчонке, тоже понизив голос.
  - Живоглот не умеет словами, он умеет только картинками, поэтому я ничего не поняла, но, может, ты поймёшь. Он сегодня с обеда от меня не отходит и показывает одну и ту же картинку - Грейнджер в кабинете директора и разговаривает с ним, а затем лицо профессора Люпина и Дракучая ива. И напоследок - твоё лицо. Не знаю, что он имеет в виду - то ли их разговор был связан с тобой, то ли я должна предупредить о нём тебя.
  Ромильда и не могла ничего понять, зато мне этого намёка хватило. Выходит, Гермиона всё-таки не утерпела и рассказала Дамблдору о предстоящей встрече Люпина с Блэком.
  - Это очень ценные сведения, спасибо, - поблагодарил я Живоглота.
  - Мряу, - с достоинством откликнулся тот. Ромильда переводила пытливый взгляд с меня на фамильяра, но тот уже сообщил ей всё, что мог, а я не собирался вносить ясность.
  - Живоглот, последишь за директором послезавтра? Особенно после ужина, это очень важно. - Я посмотрел на Ромильду: - Во вторник. Напомнишь ему, если он перепутает, ладно?
  - Мррряу, - проворчал Живоглот. В его устремлённом на меня взгляде отразилось нечто вроде "обижаешь, хозяин". Ромильда растерянно кивнула.
  - А я могу чем-нибудь помочь? - спросила она.
  - Конкретно ничем, но будь в эти дни очень внимательной, - её умением подслушивать не следовало пренебрегать. - Мало ли, вдруг ты увидишь или услышишь что-нибудь необычное... Только не вздумай ни во что ввязываться и постарайся некстати не попадаться на глаза.
  Я поднялся с дивана, чтобы уйти, но Ромильда окликнула меня в спину.
  - Гарри, про Люпина... ты знаешь, что в вторник полнолуние? Мы как раз сейчас фазы Луны по астрономии повторяем.
  - Когда точно? - повернулся я к ней.
  - Пол-четвёртого утра.
  - Спасибо, учту.
  Сказанное Ромильдой кое-что проясняло в выборе Люпином времени и места встречи. Он всё равно собирался провести ту ночь в Визжащей хижине и, видимо, хотел поговорить с Блэком до своего превращения, чтобы обойтись без непредусмотренной отлучки из Хогвартса. Лично для себя я никаких проблем в этой истории не предвидел. Всего-то и требовалось выследить Блэка, по возможности подслушать его разговор с Люпином и оценить степень его вменяемости, а затем перехватить его, когда он будет возвращаться в своё убежище. На метле под плащом-невидимкой я буду если не в полной безопасности, то хотя бы вне его досягаемости.
  Тем не менее собирался я на вылазку тщательно. После ужина я прихватил с собой сумку с метлой и обычным набором зелий, предупредил Теда, чтобы вечером тот не пропадал из общежития, надел в туалете плащ-невидимку и незаметно покинул школу через слизеринский выход.
  Темнело в конце мая поздно, а сегодняшний вечер ещё и выдался изумительно ясным. Было безветрено, солнце спускалось за горизонт, а полная луна еще не вышла из-за гор. Я уселся на метлу, добавил ещё кое-какие маскирующие заклинания и под покровом невидимости не спеша полетел к Дракучей иве. Дементоры патрулировали пока еще в дневном режиме, не приближаясь к дорогам, хотя в доступных взгляду окрестностях всегда виднелось несколько штук. Я летел напрямик, кое-где довольно-таки близко от них. Моего внутреннего огня они боялись, но если он не горел, дементоры всё равно не считали меня за еду. И, возможно, за человека тоже, потому что они не реагировали на меня никак.
  К Дракучей иве они не приближались. Неподалёку была хижина Хагрида, а полувеликан, как совершеннолетний, не подчинялся ученическому распорядку дня. Ещё здесь бывал и Люпин, поэтому дементорам было запрещено появляться на этом участке. Никаких объявлений об этом не делалось, но к концу учебного года все ученики уже знали, что в тёмное время суток здесь безопасно.
  Когда я вылетал сюда, Люпин был еще в Хогвартсе, он не мог опередить меня. Не исключено, что Блэк уже пробрался в Визжащую хижину, но вероятнее, что он где-нибудь поблизости и ждёт появления своего бывшего друга, а заодно проверяет, нет ли тут ловушки - насчёт последнего не знаю, но на его месте я проверил бы. Я остановил метлу неподалёку от Дракучей ивы и стал осматривать окрестности сверху. Блэка я не обнаружил, поэтому решил лететь к Визжащей хижине, как только Люпин спустится в подземный ход. Но вскоре я увидел, что сюда идёт не он, а небезызвестная тройка грифов с Грейнджер во главе. И почему я не удивлён...
  Делать здесь им было нечего, значит, шли они сюда просто поглазеть. Если, конечно, у них не было задания сообщить Дамблдору о прибытии Блэка, но это вряд ли, слишком уж непринуждённо они вертели головами по сторонам. Гермиона, как всегда, выглядела деловой и ответственной. Невилл был обеспокоенным, но не напуганным. Самым беспечным выглядел Рональд, он лениво щурился и разве что не насвистывал на ходу. Троица приблизилась, миновала Дракучую иву и направилась мимо меня к хижине Хагрида. С моего места стало слышно, о чём они говорят.
  - ...вместе с нами к окошку не лезь, а то Хагрид догадается, - долетел до меня поучающий голос Гермионы. - Мы с Невиллом тебе потом всё расскажем. Записывай за Хагридом, что он тебе скажет.
  - Чего записывать, я и сам знаю, что это у Коросты от старости, - лениво отмахнулся Уизли. - Она у нас в семье двенадцать лет, папа её еще Перси подарил, а Перси потом мне.
  - Рон, ты совсем тупой? - раздражённо поинтересовалась Грейнджер. - Это чтобы время потянуть, понял?
  - А у неё точно не лишай? - спросил Невилл со скрытым отвращением в голосе. Его любовь к растениям не распространялась на животных.
  - Ничего подобного! - от возмущения рыжий даже остановился и стал шарить у себя за пазухой. - Вот, смотри!
  Он извлёк оттуда тощую облезлую крысу и сунул её Лонгботтому под нос. Тот отшатнулся.
  - Мальчики, нашли время глядеть крысу! Мы опаздываем, - сказала Гермиона с сильным нажимом на последнее слово.
  Крыса, безжизненно висевшая в руках Уизли, вдруг отчаянно задёргалась. В это же время сбоку и позади от меня послышалось хриплое сдавленное рычание. Резко оглянувшись на звук, я увидел ту самую чёрную собаку, только что вымахнувшую из зарослей крапивы за Дракучей ивой. Ощетинившаяся, она выглядела огромной.
  Гриффиндорцы не видели Блэка, они всецело были заняты вырывающейся Коростой. Та извернулась и до крови цапнула рыжего за палец, тот ойкнул и выронил её. Крыса понеслась прямиком к Дракучей иве.
  - Рон, чего стоишь, она нужна нам! - мгновенно спохватилась Гермиона.
  Уизли со всех ног припустил за серым тельцем, мелькавшим в невысокой траве. На полпути он споткнулся и рыбкой полетел вперёд, пропахивая землю локтями и коленками. Но рыжий всё равно не успевал - крыса была почти у дерева.
  Пёс мощным прыжком перелетел через Рональда, заставив того запоздало вжаться в землю, и тоже не успел. Короста, она же анимаг Питер Петтигрю, юркнула под землю и скрылась из вида. Чёрный пёс, он же беглый преступник Сириус Блэк, мгновенно достиг тайного хода и ворвался туда вслед за ней.
  Уизли приподнялся, машинально баюкая локоть и не сводя глаз с отверстия, темнеющего под корнями Дракучей ивы.
  - Он же съест! Он же съест мою Коросту!!! - в нём громко заговорило собственническое чувство. Обладание жалкой старой крысой непостижимым образом возвышало рыжего в собственных глазах, переводя его из категории совсем неимущих колдунишек в категорию счастливых обладателей хоть какого-то, но питомца. - Да я ему щас!!!
  Он вскочил на ноги с явным намерением кинуться в погоню, но был остановлен подбежавшей и повисшей на нём Гермионой.
  - Стой, Рональд Уизли!!! Ты туда не полезешь, это же Блэк!!! Невилл, чего смотришь, держи же его!
  Невилл тоже подоспел и теперь топтался рядом, не решаясь ухватиться за размахивающего локтями Рона.
  - Что здесь происходит? - раздался негромкий голос, одновременно и строгий, и настороженный.
  Троица замерла и оглянулась. Заглядевшись на погоню за крысой, я тоже пропустил появление Люпина. За ужином было заметно, что профессор перемогается, но ему было не настолько плохо, чтобы он пренебрёг присутствием учеников в опасном месте.
  - Он съест мою Коросту!!! - раненым кабаном взревел Уизли.
  - Рональд, помолчи! - заткнула его Гермиона. - Профессор, у Рона крыса болеет, и мы хотели показать её Хагриду, он же умеет лечить животных...
  Голос девчонки не дрогнул, но она сильно покраснела.
  - У Рона есть крыса? - уточнил Люпин.
  - Да, но она совсем расхворалась, поэтому он не выносит её из общежития.
  - Это всё из-за твоего Живоглота! - встрял Рональд. - Профессор, анимаги крыс едят или это Блэк в Азкабане научился? Профессор, догоните его и отнимите Коросту, она у меня одна!
  Люпин непонимающе посмотрел на Уизли, затем на Гермиону, как на самую разумную в этой компании.
  - Короста сбежала туда, а Блэк в виде собаки кинулся за ней, - пояснила она, указывая на ход. - Неужели это Блэк? Он вёл себя, как обычная собака.
  - Может, он в Азкабане есть крыс научился! - не переставал истерить Рональд. - Профессор, скорее, а то он её там съест!!!
  - Сейчас я пойду туда и разберусь, а вы трое немедленно возвращайтесь в замок, - в голосе Люпина прорезались преподавательские нотки. - Гермиона, я считал, что ты благоразумнее.
  - Да, профессор, уже уходим.
  Она вцепилась в рукав Уизли и потащила его за собой, а Люпин привычно отыскал спрятанную поблизости палку и обездвижил Дракучую иву, затем торопливо спустился в подземный ход. Гермиона успела дотащить Рональда до тропинки, когда тот опомнился и начал упираться.
  - Моя Короста!!!
  Рыжий был сильнее девчонки и вырвался из её хватки, хоть и не без труда. Я рисковал опоздать к началу разговора Блэка с Люпином, поэтому мне некогда было слушать, как они пререкаются. Разогнав метлу с места в карьер, я помчался к Визжащей хижине.
  На пути к ней я опередил не только Люпина, но и Блэка с крысой. Едва я успел устроиться около щели, от которой была видна дверь в подземный ход, как та едва не сорвалась с петель от удара тяжёлого тела, и в комнату ворвался огромный чёрный пёс. Если бы меня попросили нарисовать Грима, я изобразил бы его именно таким. Появление крысы я прозевал, но Блэк принюхался и уверенно кинулся к широкой приземистой кровати, раздолбанной, как и всё в этой хижине. Пёс оказался слишком велик, чтобы протиснуться под кровать, но вгорячах до него этот факт не доходил. Пару минут он с рычанием силился выцепить оттуда грызуна, шаря там не по-собачьи, лапой.
  За этим занятием его и застал запыхавшийся Люпин, вбежавший в полуоторванную дверь. Какую-то секунду он созерцал шарящего под кроватью пса, затем воскликнул:
  - Сириус! - и снова, что есть силы, потому что разъярённый пёс его не слышал: - Сириус!!!
  Блэк попятился и мельком покосился на Люпина, не спуская глаз с тёмного пространства под кроватью, где пряталась крыса. Очертания пса поплыли, и полминуты спустя на его месте оказался высокий черноволосый человек в поношенной, ничем не примечательной магловской одежде. Его тронутые ранней сединой волосы доставали до плеч, нижнюю часть лица прикрывала короткая бородка, которой не было на розыскных листовках.
  - Ремус? У тебя же есть палочка? Достань эту мордредову крысу из-под кровати, - не попросил, а именно приказал он.
  - Сири, успокойся, - мягко и убеждающе сказал Люпин. Судя по интонации, ему приходилось уговаривать Блэка далеко не впервой. - Вдохни поглубже и дай себе труд подумать, зачем тебе эта крыса. Ты их ешь или у тебя развлечений мало?
  - Ты просто ничего не знаешь, Рем!!! - порохом вспыхнул Блэк.
  - Успокойся, я сейчас достану эту крысу, но сначала ты дашь мне слово, что ничего с ней не сделаешь. Рон очень расстроится, если с его Коростой что-нибудь случится.
  - Да ты сам захочешь её убить, когда я тебе всё расскажу! Но сначала поймай эту подлую крысу, чтобы она не сбежала!
  - А слово?
  - Хорошо, даю, - уже сдержаннее ответил Блэк. - Не трону я его без твоего согласия. Лови же его наконец.
  Люпин направил свою палочку под кровать и произнёс Акцио Короста. Крыса влетела ему в свободную руку и отчаянно затрепыхалась там.
  - Держи крепче, а то он вырвется, - потребовал Блэк, пожирая крысу ненавидящим взглядом. - Рем, это же Питер. Разве ты сам не видишь?
  - Питер? Ты свихнулся в Азкабане, Сириус. Извини, но Питера убил ты, а это Короста, любимица Рона Уизли.
  - Тебе всегда не хватало наблюдательности, Рем, для тебя все крысы одинаковы. Если ты не умеешь различать их, посмотри же наконец - у этой крысы не хватает пальца на передней лапе.
  Люпин приподнял бьющееся серое тельце до уровня глаз и долго, с полминуты, созерцал крысу. Сперва он разглядывал её недоверчиво, затем его лицо озарилось короткой вспышкой осознания, тут же сменившейся гневом и возмущением. Еще не увидев Петтигрю без анимагической формы, он всё-таки понял, кто перед ним.
  - Питер... - произнёс он - и перевёл взгляд на Блэка. - Значит, ты не убивал его?
  - К сожалению. Я очень хотел убить его, но он оказался хитрее. Он колданул взрывное заклинание и инсценировал собственную смерть.
  - Но ты же говорил на суде, что сам виноват во всём?!
  - Во всём - это в гибели Джеймса. Остальное по сравнению с этим - мелочи. Это я уговорил Джеймса втайне ото всех сделать Петтигрю Хранителем. Мы даже тебе ничего не сказали, потому что тогда все оборотни, кроме тебя, перешли на сторону Вольдеморта. Помнишь, он обещал им равные права с людьми? Откровенно говоря, мы не были уверены, что ты удержишься.
  - Оборотни не приняли бы меня ... - машинально ответил Люпин. - Так это Питер был Хранителем?
  - Да. Но это еще не всё, Ремус. Тогда времена были неспокойные и по вечерам я регулярно заглядывал к друзьям удостовериться, что у них всё в порядке. Так уж вышло, что в ту ночь я снова надумал навестить их, и начал с Питера. Несмотря на позднее время, его в укрытии не оказалось. От него я отправился к Джеймсу и увидел горящий дом, а неподалёку - Хагрида с маленьким Гарри на руках. Он сказал, что прибыл сюда по приказу Дамблдора, но опоздал. Дамблдор уже побывал здесь и передал ему ребёнка, чтобы он отнёс его в безопасное место. Я отдал Хагриду свой мотоцикл, а сам перекинулся в собаку и стал вынюхивать окрестности. Ты и не представляешь, что я обнаружил, Рем...
  У Блэка перехватило горло, он со всхлипом втянул в себя воздух. Напряжённо слушавший Люпин подбодрил его кивком.
  - Следы Питера были только вокруг дома, внутрь он не заходил. Насколько я понял, поджогом занимался он. Внутри, кроме следов Джеймса и его семьи, были только следы Дамблдора и ещё одного, незнакомого мне человека. В гостиную, где лежал мёртвый Джеймс, входил только Дамблдор, а тот человек, судя по следам, ждал в коридоре. Затем они поднялись наверх, где Дамблдор подходил к детской кроватке, и оба вышли оттуда наружу. Газеты врали, Рем, там не было никакой кучки пепла от Вольдеморта. И ещё, Рем - Авада не вызывает пожаров и не оставляет шрамов. Вся эта газетная шумиха была проплачена, и я даже догадываюсь, кем.
  Судя по выражению лица Люпина, он не догадывался. Он не слышал рассказа Батильды Бэгшот, в отличие от меня.
  - И кем же? - нетерпеливо спросил он.
  - Дамблдором. Это Дамблдор убил Джеймса с женой и похитил Гарри. Мне самому сначала было дико, но я не настолько безнадёжен на голову, чтобы идти против фактов. У меня было двенадцать лет на размышления, Рем.
  - Не может быть! Ведь Сам-Знаешь-Кто действительно исчез в ту ночь!
  - Поэтому я не убью Дамблдора сразу, а сначала выпытаю у него, как и зачем он это провернул.
  - Так ты здесь не из-за Гарри! - озарило Люпина.
  - И даже не из-за Питера, его я случайно увидел в Хогсмиде. Впрочем, следовало ожидать, что крыса окажется рядом с хозяином. Так теперь ты не против, если мы убьём предателя?
  - Подожди... - Люпин посмотрел на мелко дрожащую крысу в своей руке. - Может, он что-нибудь расскажет или объяснит. Кроме того, живой Питер пригодится, чтобы оправдать тебя. Пусть его осудит закон.
  - Ремус, с некоторых пор я не доверяю нашему правосудию. И уверен, что Дамблдор сделает всё, чтобы правда не вылезла наружу.
  Вдруг они резко повернули головы к распахнутой двери, а Блэк ещё и втянул ноздрями воздух, принюхиваясь. Встревоженно переглянулись, между ними проскользнуло нечто вроде единства и взаимопонимания.
  - Те самые дети, - быстро и тихо произнёс Блэк. Люпин недовольно нахмурился, не зная, сколько этим детям удалось подслушать.
  - Заходите уж, - позвал он, глядя в тёмный проём, ведущий в подземный ход.
  Я ожидал увидеть Грейнджер, но первым в проёме показался Уизли.
  - Моя крыска, живая! - возрадовался рыжий, увидев Коросту в руке профессора. Значит, он ничего не слышал. - Профессор, вы спасли её!!!
  Гермиона протолкнула Уизли вперёд и тоже вошла. Позади неё замаячила длинная фигура Невилла.
  - Простите, профессор, но Рон так беспокоился за свою Коросту, что нам не удалось отговорить его, - отчеканила Гермиона тоном матёрой отличницы. - Мы не будем мешать вам, только заберём её и уйдём.
  - Извините, дети, - мягко сказал Люпин, - но мы не отдадим вам... - он посмотрел на Питера в своей руке, - ...эту крысу. Идите обратно, я с вами потом поговорю.
  - Нет уж, я никуда не уйду без Коросты! - вспылил Уизли, всерьёз испугавшийся за судьбу своей собственности. - Родители никогда не купят мне другого питомца!
  Лицо Люпина вдруг исказилось, словно от подавляемой тошноты. Он беспокойно взглянул на Блэка.
  - Сириус, у меня меньше времени, чем я предполагал. Погода нынче на редкость ясная. Что будем делать с Питером? - и торопливо добавил, увидев, как предвкушающе блеснули глаза Блэка. - Кроме убийства, конечно.
  - Если ты настаиваешь на правосудии... - надо было слышать, каким тоном Блэк выплюнул последнее слово, - то Питера нужно сдать властям, причём публично, а то всё опять замнут. Детям этого не доверишь, а меня с крысой загребут быстрее, чем я раскрою рот. А потом, понятное дело, мне никто уже не даст его раскрыть, как тогда.
  - Значит, надо вернуть ему человеческий вид прямо сейчас. - Люпин кивнул на замершую в дверях троицу. - Это тоже свидетели. Поможешь им проводить Питера до Хагрида, а тот отведёт его в Хогвартс. Гермиона!
  - Да, профессор? - откликнулась Грейнджер.
  - Проследи, чтобы Хагрид отвёл Питера к МакГонаголл или к Флитвику. И ни к кому другому, поняла? Пусть они вызовут авроров, а вы трое удостоверьтесь, что Питера забрали в аврорат.
  Гермиона растерянно кивнула. Зря Люпин понадеялся, что директор у неё входит в понятие "ни к кому другому" - она всегда ставила Дамблдора выше этого.
  - А где этот Питер? - спросила она.
  - Сейчас будет. - Люпин взглянул на Блэка. - Превращаем?
  - Давай ты, у меня палочки нет.
  - Держи. - Люпин передал ему Коросту. - Фините Аниморфус! - произнёс он, направив на грызуна палочку.
  Блэк выронил крысу на пол. На её месте появился человечек, быстро увеличившийся до нормального размера. Питер Петтигрю был невысок, полноват, потрёпан, неопрятен, с намечавшейся лысинкой на макушке, окружённой тонкими бесцветными волосами. В его лице сохранялось нечто крысиное. Он часто и прерывисто дышал, его бегающие глазки стрельнули на проход за спинами гриффиндорцев и разочарованно зашустрили по хижине.
  - Ну здравствуй, Питер, - с деланной приветливостью сказал ему Люпин. - Сколько лет, сколько зим...
  - С-сириус... Р-рем... - дрожащим голосом пробормотал тот. - П-пощадите...
  Его маленькие глазки умоляюще заметались между ними. Удостоверившись, что пощады от бывших друзей не дождёшься, Питер оглянулся на учеников.
  - Рон, пожалуйста, ты же так дорожишь мной... Хочешь, я останусь твоим питомцем? Я буду самой лучшей крысой в мире, только спаси меня от этих!!!
  Уизли пребывал в шоке. До него всё еще доходило, кем оказалась его Короста.
  - Нет! - отшатнулся он. - Подумать только, я клал ЭТО к себе на подушку!!!
  Гермиона тоже была шокирована. Это выражалось у неё в привычке закрывать рот ладонями. Наименее потрясённым выглядел Невилл, привыкший к тому, что жизнь преподносит ему неприятные сюрпризы. По лицу Люпина снова пробежала судорога.
  - Это тот самый Питер, за убийство которого Сириус двенадцать лет просидел в Азкабане, - сообщил он грифам. - Все объяснения после, а сейчас нужно поскорее сдать его в аврорат. Там с ним разберутся. Рон, пойдёшь первым. Гермиона, Невилл - вы будете конвоировать Питера, пока не приведёте его к Хагриду. Все трое держите палочки наготове. Сириус, пойдёшь последним и будешь контролировать ситуацию - ты и без палочки с этим справишься. Если Питер побежит, можешь убить его.
  Люпин наложил на Питера Инкарцеро, опутав его верхнюю часть тела верёвками.
  - А теперь уходите скорее, - потребовал он. Блэк вгляделся в него и понимающе кивнул.
  - Но... - начала Гермиона.
  - А ну быстро все построились и пошли! - рявкнул на неё Блэк. - Рыжий - вперёд! Питер - марш за ним и не подходи к нему ближе, чем на десять шагов, а то я тебе живо глотку перерву! Вы двое - за Питером, и шевелите наконец копытами! Мордред, какие тормоза, за что это мне...
  Всех их в считанные секунды вынесло из хижины. Люпин машинально обтер рукавом со лба проступивший пот, присел на кровать, обхватил себя руками и стал раскачиваться. Он, похоже, уже мало что соображал.
  Пора было выдвигаться и мне. Несмотря на непредвиденные обстоятельства, у меня еще оставался шанс перехватить Блэка после того, как он сдаст Питера Хагриду. Если же встречи с Блэком не получится, хоть досмотрю, чем там у них закончилось. С этими мыслями я уселся на метлу и полетел обратно к Дракучей иве.
 
 
 
  31.
 
 
  Ждал я эту компанию минут десять, которые были потрачены на размышления о том, как теперь договариваться с Блэком. Я хотел сдать ему Петтигрю, но пришли трое юных дамблдоровцев и с изяществом слона в посудной лавке поломали мне всю игру. Что я предложу Блэку, если Петтигрю уже у него? По всему получалось, что предложить больше нечего, потому что Дамблдор был нужен мне самому.
  Утешало одно - поломали они игру не только мне, но и директору.
  С каждой минутой становилось темнее, пока из-за гор не выкатилась полная луна, такая яркая, что разом осветила окрестности. Когда я уже начал беспокоиться, не случилось ли чего в туннеле, из тайного хода высунулась рука с Люмосом на палочке, затем рыжая голова, а за ней и плечи. Свободной рукой Уизли нащупал сучок, успокаивающий Дракучую иву, и обездвижил её. Затем он выкарабкался наружу, взял палочку наизготовку и крикнул остальным в отверстие, чтобы вылезали. Следом протиснулось коренастое тело Петтигрю, которому было непросто выбраться оттуда с примотанными к телу руками. В конце концов ему это удалось, и он остановился в нескольких шагах от ивы под прицелом палочки рыжего, пока Грейнджер с Лонгботтомом, тоже с Люмосами, не вылезли из тайного хода. Последним вылез Блэк, и все они столпились неподалёку от Дракучей ивы.
  Судя по тому, как грифы поглядывали на Блэка, они признали его за старшего и дожидались его указаний. Они доверяли мнению уважаемого профессора Люпина, да и во время пути по подземному ходу Грейнджер наверняка вытянула из Блэка всё, что можно и что нельзя - кто как, а я не могу себе представить её с закрытым ртом, если она не дуется.
  Но Блэк мешкал с распоряжениями. Грифы терпеливо ждали, Петтигрю шнырял глазами по сторонам в поисках лазейки. Насколько я понял по скорости обратного процесса, превращение в крысу требовало как минимум полминуты, которых у Питера не было, поэтому он не предпринимал бесполезных попыток к бегству. Наконец Блэк принял решение и заговорил.
  - К Хагриду я не пойду, он горячий и бестолковый, - голос беглеца заметно похрипывал - после стольких лет молчания даже короткое общение успело надсадить его. - Ты, парень, - Блэк кивнул на Невилла, - зайдёшь внутрь и скажешь ему, что вы задержали Питера Петтигрю, которого никто не убивал и которого нужно доставить в аврорат для расследования. Убедись, что до Хагрида это дошло, и зови его наружу. Помните, что сказал вам Ремус? Ведите Питера только к МакГонаголл или Флитвику, от этого зависит очень многое. А я издали послежу, чтобы он не сбежал.
  Крысообразный человечек зыркнул в его сторону и съёжился от ответного взгляда.
  - Иди давай! - рыкнул на него Блек.
  Троица конвоиров повела пленника к хижине Хагрида. Лонгботтом шёл в нескольких шагах перед остальными, освещая Люмосом дорогу. За ним шёл связанный Петтигрю, Грейнджер с Уизли шли последними и держали его под прицелом палочек. Оставшийся сзади Блэк отступил в темноту, перекинулся там в чёрного пса и потрусил за ними сбоку и поодаль, перебегая от кустарника к кустарнику и неотрывно следя за Питером.
  Я не последовал за ними, памятуя про чуткий нос Блэка. Переместившись так, чтобы перехватить Блэка, когда он будет уходить отсюда, я остановил метлу и стал наблюдать издали. Поэтому я единственный заметил кошку, со всех ног бегущую сюда от Хогвартса. Она была знакома мне еще с первого урока трансфигурации - серая с чёрными разводами и тёмными пятнами вокруг глаз, напоминающими очки - сама Минерва МакГонаголл углядела из окон замка своих учеников где не надо и теперь гналась за ними, пока они не ушли куда-нибудь ещё.
  Когда она, немного не добежав до троицы, обратилась в человека и строго окликнула их сзади, это оказалось для них большим сюрпризом.
  - Грейнджер! Лонгботтом! Уизли! Будьте добры объяснить, что вы здесь делаете и кто это с вами!
  Все они, как ошпаренные, обернулись на голос. Даже Петтигрю точно так же ошалело уставился на своего бывшего декана. МакГонаголл разглядывала спеленатого верёвками человечка - и в её взгляде нарастало изумление.
  - Питер? - произнесла она севшим голосом. - Питер Петтигрю? Как? Как это может быть?
  - Профессор, мы вели Петтигрю к Хагриду, - затараторила опомнившаяся Гермиона. - Так нам велел профессор Люпин. Петтигрю, оказывается, анимаг, он всё это время жил у Рона в виде его крысы Коросты. А мистер Блэк помог профессору Люпину разоблачить и задержать его. Хагрид должен был отвести его к вам, но раз вы уже здесь, заберите его и вызовите авроров для расследования.
  Все выжидающе уставились на МакГонаголл. По мере того, как профессор вникала в обрушившиеся на неё сведения, изумление на её лице сменялось строгой сосредоточенностью.
  - Профессор, пощадите! - не выдержал наконец Петтигрю. - Не надо авроров, отведите меня к директору, он разберётся. Ведь это же его дело, а?
  - Нет, мистер Петтигрю, - вскинулась Гермиона. - Профессор МакГонаголл, вызовите авроров!
  - Не указывайте мне, мисс Грейнджер, - сухо сказала МакГонаголл. - Петтигрю прав, всё происходящее в Хогвартсе находится в ведении директора. Я не могу действовать через голову своего непосредственного начальства.
  - Но профессор Люпин сказал, что Петтигрю нужно сразу же сдать в аврорат...
  - Мисс Грейнджер, ваш декан - я, а не профессор Люпин! Разумеется, директор должен узнать о Петтигрю, а я должна доложить ему. В подобных случаях решение принимает он, а не я.
  От кустарника, за которым прятался чёрный пёс, послышалось низкое приглушённое рычание. Поскольку я собирался перехватить Блэка на отходе, я оказался довольно-таки далеко от гриффиндорцев. Мне приходилось напрягаться, чтобы слышать пререкания Грейнджер с МакГонаголл, зато было видно большое собачье тело, прячущееся в тени кустарника, и рычание пса я расслышал прекрасно. Его могли бы услышать и грифы, если бы не были увлечены спором. Только Петтигрю вздрогнул и опасливо покосился в нашу сторону.
  - Но что скажет профессор Люпин? - упрямо продолжала Гермиона. - Я обещала ему, что сделаю всё в точности, как он велел.
  - Грейнджер! - МакГонаголл оборвала начатую фразу и обернулась, потому что все вдруг уставились за её спину с одинаковым выражением чистейшего ужаса на лицах. Я тоже посмотрел в темноту за её спиной и увидел прыгающего на неё оборотня. Она успела заметить тварь и непроизвольно отшатнуться, поэтому зубы оборотня впились ей не в шею, а в плечо.
  Чудовище сшибло МакГонаголл с ног и стало рвать её зубами. Гермиона отчаянно завизжала. Лонгботтом и Уизли оцепенели, с обморочным видом глядя на происходящее. Я, признаться, тоже. Быстрее всех опомнился Блэк - огромный чёрный пёс вымахнул из-за кустарника и кинулся на оборотня. Он вцепился в загривок зверюги, заставив её отвлечься на себя, и побежал прочь.
  Оборотень погнался за ним. Гермиона не переставала визжать, не отрывая глаз от своего декана. Рональд, увидев истерзанное плечо и полуоторванную руку МакГонаголл, грохнулся в обморок. Невилл, оказавшийся покрепче, бросился бежать к хижине с воплями "Хагрид!" "Хагрид!" Там уже открывалась дверь, потому что визг Гермионы разносился на все окрестности. Петтигрю на моих глазах перекинулся в крысу, выскользнул из верёвок, порскнул в сторону Запретного леса и исчез из вида.
  Всё произошло в считанные мгновения. Не знаю, что я сделал бы, если бы находился рядом с грифами, но сейчас я был слишком далеко от них, чтобы успеть что-то предпринять.
  Хагрид подбежал вместе с Невиллом, на бегу объяснявшим ему, что случилось. Он подхватил на руки бесчувственную МакГонаголл и помчался по тропинке к Хогвартсу. Гермиона, дрожа и всхлипывая, наклонилась над Уизли и стала трясти его, пытаясь привести в чувство. Едва рыжий очнулся, Грейнджер с Лонгботтомом поставили его на ноги и потащили в школу, забыв про Петтигрю.
  Я поглядел в темноту, куда убежал Блэк, уводивший за собой превратившегося Люпина - оттуда не доносилось ни звука. Надеюсь, он знает, что делает, и умеет справляться по крайней мере с одним конкретным оборотнем. А всё-таки странно... Я уже знал, что Снейп варит Люпину волкогонное зелье на аконитовой основе, несколько лет назад разработанное кем-то из ведущих британских зельеваров, и полагал, что оно сохраняет оборотню рассудок во время превращения, хоть и не интересовался этим специально. Или оно только ускоряет восстановление здоровья оборотня после полнолуния?
  Если бы я был участником этого кровавого происшествия, я не остался бы к нему равнодушным. Как минимум я ощутил бы боевой азарт и стремление избавить себя и других от опасности, потому что эти чувства успели встрепенуться во мне, хоть я и не успел вмешаться. Но сейчас мне оставалось только удивляться, насколько безразличным меня оставил вид полурастерзанной МакГонаголл и истерически всхлипывающей Гермионы. Ни ужаса, ни боли, ни жалости, ни сострадания - хорошо еще, что удивление и любознательность были свойствами разума, а не души, поэтому их я был способен испытывать в полной мере. Это они заставили меня усиленно размышлять над тем, как отстранённо я воспринял происшедшее по сравнению с его участниками - словно какой-то важный жизненный урок, который знали они и который я никак не мог выучить.
  Разве только Нотту временами удавалось пробить мою всеобъемлющую отстранённость. Вот и сейчас, застигнув себя на ненормальном безразличии, я для сравнения подумал именно о Теде. Не зная, чем обернётся моя прогулка, я попросил его побыть в гостиной до моего возвращения - чтобы в случае чего он остался вне подозрений, но этого я ему уже не сказал - и надо было видеть, с какой готовностью он согласился. Я так редко давал ему поручения, а ему так хотелось доказать, что и он на что-то годится, но в Кодексе прямо говорилось, что главный долг вассала состоит в послушании, поэтому на словах Тед никогда не роптал. Что, впрочем, нисколько не мешало ему выказывать своё недовольство другими способами.
  Всё закончилось, можно было возвращаться и освобождать Теда от несложной обязанности сидеть в гостиной. Тем не менее на обратном пути меня беспокоило некое неопределённое ощущение. Пожалуй, ближе всего оно было к незавершённости. Неспешно направляясь на метле к слизеринскому выходу из замка, я силился понять, чем оно вызвано.
  МакГонаголл... нет, о ней позаботится мадам Помфри. Грифы... отделались лёгким... нет, тяжёлым испугом, но всё равно им, считай, повезло. Если вдуматься, из-за них всё так и сложилось - интересно, доползло ли это до их ущербных гриффиндорских мозгов? Петтигрю сбежал, он наверняка спрячется далеко и надолго... нет, это не моё дело. Блэк...
  Блэк!
  Я остановил метлу. Конечно же, Блэк и Люпин - один из них мог покалечить или даже загрызть другого. Я поставил бы на оборотня, который был не в себе, тогда как Блэк вряд ли станет убивать своего бывшего друга. Развернувшись в воздухе, я помчался мимо Хогвартса в ту сторону, куда Блэк увёл невменяемого Люпина. За Хогвартсом я остановился, чтобы вслушаться и всмотреться в окружающую местность.
  Луна светила вовсю, и, насколько я мог видеть в её освещении, поблизости никого не было. Сначала было тихо, но после пары минут напряжённого вслушивания до меня долетел отдалённый звук, напоминавший жалобный собачий скулёж. Он раздавался со стороны прибрежного леска, за которым находился берег озера. Я поспешил на звук, который вскоре оборвался, и вдруг увидел, что туда же отовсюду стремительно летят десятки человекоподобных теней в чёрных балахонах.
  Оказывается, дементоры при необходимости могут перемещаться очень быстро. Но не быстрее моего "Нимбуса", и я опередил их на пути к цели. Блэк, уже в человечьем облике, лежал на берегу озера - залитый кровью, весь в рваных ранах, без сознания, но живой. Дементоры ненамного отстали от меня, поэтому я сначала поставил над нами Эгиду, а затем стал накладывать кровоостанавливающие заклинания на его раны. Лечить болезни я не взялся бы, но раны и магические повреждения я врачевать умею. Это входило в боевую подготовку, которую мы проходили под руководством Люциуса.
  Пока я возился с Блэком, дементоры облепили купол Эгиды снаружи. Здесь была вся или почти вся азкабанская сотня, несущая стражу вокруг Хогвартса. Я не ощущал их ментального давления, но Блэк заметался и тяжело застонал, не приходя в сознание. Что ж, пусть Министерство не обижается - его стражи явно превысили свои полномочия. Я выпрямился и высвободил из-под плаща-невидимки руку с волшебной палочкой.
  - Инфернус Циркум!
  Вокруг забушевал огненный ад. Эгида защищала от стихийной магии, поэтому под ней жар не ощущался. Зато снаружи всё плавилось, а дементоры вспыхивали факелами, в считанные мгновения прогорая до чёрного пепла, который осыпался вниз и тут же тонул в расплавленной земле. Не прошло и минуты, как все они сгорели.
  Мир стал чище, и это было хорошо. И никто не убедит меня в обратном.
  Снимать Эгиду было еще нельзя, если я не хотел, чтобы мы с Блэком разделили судьбу дементоров. Водная магия давалась мне с трудом, но остужающее заклинание было одним из простейших. Я стал накладывать его вокруг нашего островка нетронутой земли, пока расплав не почернел и от него не перестал идти пар. Только после этого я снял щит и переправил Блэка Левиозой за пределы выжженного круга, а затем уселся на метлу и оттащил бесчувственное тело в глубину леска.
   Там я основательно взялся за приведение пострадавшего в порядок. Заживляющие и чистящие заклинания, починка одежды, во время которой Блэк пришёл в себя и непонимающим взглядом стал следить за мелькающей в воздухе палочкой. Вспомнив, что меня скрывает плащ-невидимка, я откинул капюшон.
  - Мантия Джеймса... - прохрипел Блэк.
  Я опрокинул в него заживляющее зелье, затем бодрящее, затем антидементорное шоколадное собственной разработки. Затем и сам приложился к восстановителю магии - сегодня я опять здорово потратился и Тед наверняка будет смотреть на меня так, словно это я его довел до такого безобразия, а не себя.
  - Дамблдор отдал её мне, - ответил я, пока поил его зельями.
  - Забрал, сволочь... - пробормотал он на это. - Тогда он её забрал... может, она и спасла бы Джеймса. Старый подонок знает, как лучше убить - забравши или отдавши... Остерегайся его, Гарри... и, главное, ничему от него не верь...
  - У нас с ним уже не сложились отношения, мистер Блэк. Сильно не сложились.
  - Умный мальчик... - губы Блэка искривились в страшноватой пародии на улыбку. - И зови меня Сириусом, малыш...
  - Сожалею, мистер Блэк, но мы не настолько хорошо знакомы. Я видел вас несколько раз в жизни, в основном на плакатах "Их разыскивает аврорат".
  - Я твой крёстный, назначенный твоим отцом.
  - Давайте не будем об этом, мистер Блэк. Дело прошлое, сейчас оно уже не имеет значения.
  Зелья начали действовать, Блэк с каждой минутой чувствовал себя лучше. У него хватило сил, чтобы сесть и прислониться спиной к стволу дерева, под которым мы устроились.
  - Я теперь на свободе и смогу заботиться о тебе, малыш.
  - Мистер Блэк, взгляните на меня. Я сколько-нибудь похож на малыша? - я передвинулся так, чтобы лунный свет падал на моё лицо. Прошло несколько молчаливых мгновений, в которые он рассматривал меня.
  - Ты и на Джеймса не похож, - заключил он наконец. - А маленький ты был вылитый Джеймс. Но сейчас - нет. Джеймс, он был такой... такой открытый, такой весёлый и добродушный. Нет, не похож...
  - Я слизеринец, мистер Блэк.
  - Я уже видел в Хогсмиде, что у тебя мантия слизеринская. Кто бы мог подумать, сын Джеймса - и слизеринец! - Блэк неприятно рассмеялся. - У вас там Нюнчик сейчас деканом, верно?
  - Если вы о профессоре Снейпе, то да.
  - Вы с ним, случайно, не друзья?
  - У нас с ним сложные отношения, хотя и не настолько, как с Дамблдором.
  - Ну хоть что-то... - с некоторым удовлетворением произнёс Блэк. Мне вдруг подумалось, что не о том он переживает.
  - Вас ведь покусал оборотень. Могут быть последствия.
  - Ничего не случится, я был в звериной форме, когда мы с ним тут грызлись. Звериная форма не поддаётся заражению ликантропией, это я еще со школы знаю. Мы вчетвером тогда гуляли вместе, вот в такие же ночи - я, Сохатый, Луни и Хвост, - он вскинул взгляд на полную луну. - То есть, Джеймс - он оленем был, Рем и Питер. Эх, хорошее было времечко...
  - Питер опять сбежал. Когда оборотень напал на МакГонаголл.
  - Кр-р-рыса... - почти прорычал Блэк.
  - Можно подумать, вы с отцом этого не знали. Знали ведь, но считали, что это верная крыса. Только крысы не бывают верными - не та тварь.
  - Тварь, - согласился он. - Но бывают твари и похуже крыс. Есть в Хогвартсе одна слащавая и лицемерная очкастая тварь, которая зажилась на свете. Ей давно пора подыхать, и я ей это устрою. Ты со мной, Гарри?
  - Если вы о Дамблдоре, то я с вами. Но я не могу быть так же снисходителен к нему, как вы, с учётом всего, что он натворил.
  - Снисходителен? - непонимающе переспросил Блэк.
  - Именно. Вы хотите всего лишь убить его. Но если он будет убит сейчас, с ним останется вся его слава величайшего мага столетия, оплота светлых сил и победителя Гриндевальда. Даже если разоблачить Дамблдора после смерти, вступит в действие известное правило "о мёртвых либо хорошо, либо ничего", которое не позволит людям оценить его деяния так, как они того заслуживают. Нет, я хочу разоблачить его еще при жизни, да так, что его имя станет оскорблением, за которое вызывают на дуэль. Я отниму у него всю его фальшивую славу, я публично потычу его носом в его собственную подлость и в его собственные махинации, а напоследок оставлю без магии. И, уж конечно, подожду его убивать, пока он вволю не насладится своими достижениями.
  Какое-то время Блэк молча вникал в мои слова.
  - Слизеринец... - произнёс наконец он, и это прозвучало уважительно. - А ты справишься?
  - Я уже справляюсь. Почитайте в газетах за последние полтора года, что там пишут о Дамблдоре. Его репутация уже страдает и шаг за шагом будет уничтожена. У меня хватает на это сведений, но сейчас еще не время. Нужно ещё года два, чтобы застукать Дамблдора на главной афёре его жизни. Это будет скандал века, обещаю.
  По осунувшемуся лицу Блэка разлилось мечтательное выражение.
  - Гарри, если ты это сделаешь, ты достойно отомстишь за своего отца. И за меня, - добавил он, подумав.
  - Но для этого нужно, чтобы Дамблдор оставался живым.
  - Ради этого я, так и быть, отступлюсь от него. Если у тебя ничего не получится, убить его я успею - а пока я буду болеть за тебя, Гарри.
  - Договорились. Вам есть ещё зачем оставаться в окрестностях Хогвартса?
  - Нет, этой ночью я отлежусь где-нибудь, а завтра уйду. Ты здорово поставил меня на ноги после этой трёпки.
  - Мне пора, я должен попасть в общежитие до отбоя, чтобы не вызывать лишних подозрений. Сегодня много чего случилось.
  - Да уж. Ну бывай, Гарри.
  Блэк превратился в чёрного пса и тяжело потрусил к горам, а я оседлал метлу и полетел в Хогвартс.
 
 
 
  Явившись в общежитие незадолго до отбоя, я подивился царившему там спокойствию. Слизеринцы еще не знали о случившемся, хотя после нападения Люпина на МакГонаголл прошло уже достаточно времени. Если с дементорами я разобрался быстро, то исцеление Блэка заняло у меня около получаса - этого с запасом хватало, чтобы переполох распространился на весь Хогвартс.
  Но в гостиной было тихо. Кто-то зубрил перед экзаменами, кто-то общался, стайка девчонок у камина увлечённо обсуждала последний номер "Ведьмополитена", который я узнал по яркой обложке. Тед пристроился в одиночестве с пособием по трансфигурации в руках, и только по тому, как поспешно он захлопнул методичку и устремился ко мне, можно было догадаться, что он сидел как на иголках.
  - Сюзерен, - в его голосе прозвучало нескрываемое облегчение.
  - Ну как тут, спокойно? - на всякий случай поинтересовался я.
  Во взгляде Нотта проскользнуло нечто непредаваемое.
  - Ну... не без событий, - многозначительно протянул он. - Никто ничего не заметил, если ты об этом.
  О да... Не без событий. И ведь не придерёшься к формулировке.
  - А конкретнее?
  - Она передала мне... эту поделку, я убрал её сам-знаешь-куда. Сейчас они с Дианой в нашей комнате, потому что девчонка явно не в себе. Живоглота я почистил.
  Я промолчал, но моё изумлённое "что???" плакатными буквами отразилось в моём ответном взгляде.
  - Я что-то не так сделал? - встревожился Тед. - Идём в комнату, там поговорим.
  Что сами слизеринцы пока еще ничего не знали, странным не выглядело. За час-полтора до отбоя большинство наших возвращалось в общежитие, а если кое-кто и задерживался снаружи, то не в местах распространения слухов. Странным выглядело другое - МакГонаголл была доставлена в больничку как минимум полчаса назад, а наш декан до сих пор не появился здесь и не стращает подопечных всяческими карами, если они надумают высунуть нос из общежития. Существовало не так уж много причин, которые могли бы помешать Снейпу предупредить слизеринцев об оборотне, и все они мне не нравились.
  В нашей комнате выяснилось, кто такая "она", про которую говорил Тед. Там сидели Диана с Ромильдой, тоже еще не знавшие о несчастье с МакГонаголл. Хотя за Ромильду я не поручился бы - на девчонке буквально лица не было. Она выглядела потрясённой и потускневшей, бледными были даже её губы. Диана, судя по всему, занимала Ромильду разговором, безуспешно пытаясь привести её в нормальное состояние.
  Когда девчонки оглянулись на нас, на их лицах отразились облегчение и радость.
  - Гарри! - ослабшим голосом воскликнула Ромильда. - Там сейчас такое случилось...
  - Ты это тоже видела? - догадался я.
  - Я... видела, но всё ещё хуже... я не знаю, что теперь делать... - она нервно сглотнула. - Но я должна была, он мог тебя убить... Мне пришлось украсть эту вещь. Живоглот напал на него, а я... украла.
  Девчонка смотрела на меня, как на последнюю надежду, и судорожно стискивала пальцы. Я ничего не понимал.
  - Давай по порядку, - попросил я. - Ты этим вечером выходила наружу?
  - Ты же говорил, чтобы в эти дни я была внимательнее, особенно сегодня. Мы с Живоглотом следили за... - она кинула осторожный взгляд на Диану и замолчала.
  Я понял опасения Ромильды и не стал настаивать на продолжении. Мне не хотелось привлекать наречённую Нотта к своим тайнам ради её же безопасности, но Диана выглядела надёжной. Традиционное воспитание, как говорил про неё Тед. Такая же замкнутая, как и он сам, она не завела себе здесь подруг, полностью удовлетворяясь его обществом. Всё равно она окажется втянутой в наши дела, не сейчас, так потом.
  - Диана, - обратился я к ней. - Все здесь, кроме тебя, так или иначе вовлечены в некую историю, которую нужно обсудить. Хорошо подумай, хочешь ли ты её знать и сможешь ли ты скрывать её.
  Диана посмотрела на Теда, надеясь прочитать ответ на его лице, но тот сам был в нерешительности. Чуть помешкав, она негромко ответила:
  - Я останусь.
  - Под твою ответственность, Тед, - он потверждающе кивнул. - Продолжай, Ромильда.
  - Мы с Живоглотом сегодня следили за директором, - уже увереннее заговорила она. - Живоглот - весь день, я - сколько могла. Неподалёку от Большого зала есть кусок коридора, которым проходит почти весь Хогвартс, а в нем - удобный холл. После занятий я села там с учебниками.
  Этот холл я знал, он был излюбленным местом сбора межфакультетских компаний перед тем, как податься куда-то ещё. В замке существовали и другие пути, но идти этим коридором почти всегда было короче и удобнее.
  - Незадолго до ужина мимо меня прошёл директор. В зельеварни. - Ромильда скромно опустила процесс выслеживания и подслушивания Дамблдора. - Наш декан был в преподавательской зельеварне и что-то варил. Директор попросил его быть мягче к Лонгботтому, потому что "мальчик старается", и сказал, что сегодня он, ладно уж, сам занесёт зелье профессору Люпину, потому что ему известно, "как тебе, Северус, это неприятно".
  - Так вот почему Люпин был не в себе! - озарила меня догадка. - А я-то всю голову изломал!
  Все трое недоуменно уставились на меня. Что Тед с Дианой - понятно, но и Ромильда тоже. Пришлось пояснить.
  - Ромильда, ты же, говоришь, сама видела, как Люпин накинулся на МакГонаголл.
  Глаза девчонки, и без того большие и круглые, стали ещё больше и круглее. Она отрицательно замотала головой.
  - Гарри... ты что-то путаешь. Я видела Дамблдора с артефактом управления дементорами. Я видела, как он насылает на кого-то всех дементоров Хогвартса, и подумала, что на тебя. Потому что Живоглот так тащил меня наружу - обычно, если ему что-то надо, он просто зовёт за собой, а тут он схватил меня зубами за край мантии и потащил. Я поняла, что нужно спешить, и побежала бегом, а он показывал мне дорогу. Мы выбежали из главных ворот и забежали в рощицу направо, по краю озера. Там был директор, он с помощью артефакта управлял дементорами. Когда я увидела, что он делает, я так и подумала, что он хочет тебя убить. Он же ненавидит тебя, Гарри!
  Ромильда задохнулась и нервно всхлипнула, поедая меня глазами.
  - Когда я увидела, как директор стоит среди деревьев и смотрит на дементоров с этой штукой в руках, а они толпятся вокруг чего-то - там, на берегу - я подумала, что мы с Живоглотом опоздали. "Живоглотик", - шепчу, - "миленький, сделай хоть что-нибудь!" И тогда он прыгнул сзади на голову директора и стал драть его лицо когтями, а я вытащила у него артефакт через Акцио и убежала. Я не представляла, куда мне девать артефакт - ведь искать же будут - а здесь Тед в гостиной сидел. Я вызвала его в коридор и попросила спрятать эту вещь. Теперь сижу и не знаю... - её голос оборвался.
  - Дамблдор тебя видел?
  - Нет, но Живоглот...
  - Официально это мой фамильяр. Я с этим сам разберусь, а тебя там не было, понятно?
  Ромильда торопливо закивала. Я посмотрел на Теда.
  - Ты артефакт на тот склад отнёс?
  - Нет, только не на тот проходной двор. - Нотт, как обычно, сопроводил своё категорическое отрицание благожелательной улыбочкой. - Я вызвал другое помещение, где бываем только мы с Дианой. Если ты считаешь то место ненадёжным, я отдам артефакт тебе. У тебя ведь свои заначки.
  - Так и придётся, но позже. Сейчас нельзя, чтобы кого-то из нас застигли на подозрительной прогулке.
  Тед кивнул и продолжил отчёт:
  - Когда я возвращался в общежитие, по пути мне встретился Живоглот. Вся его грудь была усеяна мелкими красными брызгами, а передние лапы перемазаны кровью. Я испугался, что он ранен, и осмотрел его, но кот был цел. Это была чужая кровь, я почистил её заклинанием. Подумал было, что он на крыс охотился, но крови было слишком много.
  Всё, что знали они, я услышал. Настала моя очередь рассказывать.
  - А теперь послушайте, что сегодня видел я. Эта история связана с Сириусом Блэком...
 
 
  32.
 
 
  Не вдаваясь в подробности, я уложился с рассказом в несколько минут. Про встречу с Блэком я хотел вообще умолчать, но Ромильда спросила, кто же тогда был там, на берегу. Пришлось ответить, что это был Блэк и что он спасся. Умная девчонка, дальше расспрашивать она не стала. Во время рассказа я начал чистить надзорный буфер палочки и успел сделать десятка полтора экзаменационных заклинаний, когда к нам в дверь постучали. В комнату просунулась голова старшекурсника, сказавшего, что декан собирает всех в гостиной. Надо было глянуть по ментальной карте, где Снейп пропадал эти полчаса - возможно, это что-нибудь прояснило бы - но мне было не до этого.
  В гостиной я сразу же оказался под прицелом пронизывающего взгляда Снейпа. Впрочем, при виде нас с Тедом, выходящих с девочками из своей комнаты, что-то в декане неуловимо расслабилось. На собрании слизеринцы наконец узнали, что сегодняшнее полнолуние не обошлось для Люпина без последствий и что сейчас он бегает по окрестностям Хогвартса в невменяемом состоянии. Декан сообщил, что от его нападения час назад уже пострадала профессор МакГонаголл, которую в тяжелейшем состоянии срочно отправили в Мунго. Кроме того, на директора напало какое-то опасное животное, которое в кровь изодрало ему лицо и руки. Мадам Помфри уже вылечила Дамблдора и сейчас он принимает меры по защите школы и Хогсмида от оборотня. Разумеется, никто и носа не должен высовывать из общежития, пока этого не разрешит руководство школы.
  - А как же зелье, которое вы варите Люпину? - высунулся с вопросом не кто иной, как Драко, который побаивался оборотня и давно уже вытянул из Снейпа уверения, что благодаря волкогонному зелью преподаватель ЗоТИ в полнолуние совершенно безопасен.
  - Малфой, это не вашего ума дело! - весьма резко ответил Снейп. - Все по комнатам - и спать! Утром дождитесь меня, а до тех пор из общежития не выходите.
  Не удивительно, что декан так огрызнулся на Малфоя. Первое, на что упадёт подозрение - а правильно ли он сварил это зелье? А если учесть, что у них с Люпином нечто вроде холодной войны...
  - А вы, Поттер, останьтесь! - прилетело мне в спину.
  Я оглянулся на декана, кивнул Теду, чтобы тот не ждал меня.
  - Я вас слушаю, сэр.
  - Где вы были этим вечером, Поттер? - спросил он, когда все разошлись по комнатам.
  Отмазку я подготовил, но начинать с неё было нельзя. Это выглядело бы подозрительным.
  - Уж точно не с Люпином, - с хорошо разыгранным раздражением отозвался я. - Профессор, на случай, если вы не знали - далеко не все события в мире происходят с моим участием.
  - Кто-нибудь может подтвердить, где вы были?
  - Профессор, я не мог предвидеть, что Люпин сегодня озвереет, а то бы я обязательно об этом позаботился. Я готовился к экзаменам в одной из малых гостиных на втором этаже - могу показать, где. Я заперся там на Коллопортус, потому что иначе невозможно - все меня одолевают со своими "объясни" да "расскажи". Мне нужно и самому хоть иногда учиться, а не только других учить.
  - Значит, вечером вас никто нигде не видел? - вкрадчиво спросил Снейп.
  Мне было известно не хуже него, что лучшая защита - это нападение.
  - Профессор, вы сами прекрасно понимаете, что это не доказательство. Уверен, не одного меня этим вечером никто нигде не видел. Я у вас что - дежурная причина, на которую можно смело валить всё, что происходит в Хогвартсе? Или вам нужен козёл отпущения, на которого вы свалите свой фокус с зельем?
  Снейп аж побелел от бешенства.
  - Как вы смеете, Поттер... - прошипел он. - Я никогда специально не испортил бы...
  Он не закончил фразу, сообразив, что оправдывается перед учеником, но я угадал ход его мыслей. Снейп никогда не позволил бы себе ничего такого, что поставило бы под сомнение его мастерство зельевара. Он слишком самолюбив для этого.
  - Профессор, у меня к вам встречный вопрос, - вставил я, пока он злобно пожирал меня взглядом. - На собрании вы сказали, что МакГонаголл была покусана оборотнем час назад. Почему вы предупредили нас о Люпине только сейчас? Вы хотели, чтобы кто-то из нас нарвался на оборотня, или потратили этот час, чтобы спрятать концы в воду?
  Чего я не ожидал, так это того, что мои слова подействуют на Снейпа отрезвляюще. Он как-то разом опомнился и настороженно посмотрел на меня.
  - Ладно, идите спать, Поттер. После поговорим.
  Спать я лёг только после того, как заполнил надзорный буфер своей палочки всякой чепухой. Если завтра в Хогвартсе начнётся всеобщая проверка палочек, Инфернус Циркум и Эгида Магика вызовут вопросы у кого угодно.
  Но нет, наутро наши палочки не проверяли. Зато по Хогвартсу разнёсся слух, что Блэк задействовал какой-то мощный боевой артефакт, который пожёг всех дементоров. Во время завтрака мы узнали, что директор обратился в аврорат еще вчера, сразу же после того, как его вылечила мадам Помфри. Бригада авроров явилась немедленно и стала прочёсывать окрестности в поисках оборотня, пока не обнаружила его около Хогсмида. Люпина с трудом изловили и отправили в аврорат, где он пришёл в себя уже в камере предварительного заключения.
  Грейнджер сидела за завтраком серая и понурая. Уизли, напротив, чувствовал себя превосходно в сомнительной роли героя дня. Ему не успели запретить болтать о вчерашнем происшествии, и теперь он в который раз взахлёб пересказывал, как его крыса Короста превратилась в человека у него на глазах. Дамблдор с досадой и осуждением поглядывал на него со своего стола. Неужели директор надеялся хоть что-то сохранить в тайне, имея дело с таким треплом, как Рональд?
  Чтобы ученики не болтались по Хогвартсу, уроки Люпина и МакГонаголл заменили другими предметами. После обеда в школе появилась комиссия попечительского совета во главе с Малфоем-старшим, которого, как обычно, известил Драко. За неимением Блэка с Люпином они наряду с аврорами стали расспрашивать о несчастном случае гриффиндорскую троицу, которую ради этого вызвали с урока гербалистики, а также Хагрида, от которого мало чего добились.
  После занятий авроры вызвали и меня - как я и ожидал, Дамблдор заподозрил моего Живоглота. Разумеется, я отрицал, что его подрал именно мой кот. Поскольку кошка была одним из трёх разрешённых в школе питомцев, в хогвартских общежитиях проживало не меньше двух десятков кошек и котов, и некоторые из них почти не уступали в размерах Живоглоту. Выспросив у авроров, где это случилось - ага, ночью в лесу - я напомнил им, что кошки не разбираются в служебной иерархии людей, поэтому нельзя обвинять животное в том, что оно не проявило уважения к директору. Наверное, Дамблдор чем-то раздразнил этого кота, или кот охотился и принял его седую бороду за крысу - и вообще нормальный человек не станет предъявлять претензии, если он ночью лазит по кустам и на него там наскочит кошка. Авроры, к этому времени уже выяснившие, что оборотень проживал в школе с разрешения директора, не слишком-то отстаивали интересы Дамблдора. Мы посмеялись и разошлись. Возможно, меня не отпустили бы так легко, но директор почему-то умолчал о пропаже артефакта. Это настораживало.
  К вечеру, по слухам, МакГонаголл была еще жива. Авроры покинули Хогвартс незадолго до ужина, вскоре после них отбыла и попечительская комиссия. Только Малфой-старший задержался у Снейпа, а затем зашёл в общежитие навестить Драко и меня. Пообщавщись с нашей компанией, он позвал меня в комнату Драко для разговора с глазу на глаз.
  - Я уже привык, Гарри, что тебе всегда есть что добавить к хогвартским событиям, - дружелюбно усмехнулся он, когда мы уселись.
  - Дядя Люциус, а что вы уже выяснили? - поинтересовался я. - Мне не помешало бы сначала узнать, к чему добавлять.
  - Трое гриффиндорцев рассказали комиссии, что вчера вечером они пошли к Хагриду спросить, чем лечить крысу младшего Уизли. По пути на них набросился Блэк в анимагической форме - как выяснилось позже, из-за этой крысы, которая оказалась Питером Петтигрю. Они ходили в Визжащую хижину, где Блэк с Люпином поймали эту крысу и заставили превратиться в человека, а затем они вместе с Блэком конвоировали Петтигрю к Хагриду. На полпути к избушке лесника их догнала и остановила МакГонаголл. Пока они разговаривали, на неё напал Люпин, потому что она стояла ближе всех к Дракучей иве. Блэк в собачьем виде оттащил Люпина от МакГонаголл, а тут подоспел Хагрид и унёс её в Хогвартс. Это если коротко и по сути.
  - Почти точно, если не считать, что дня за два до этого Грейнджер разыскала Блэка и передала ему записку от Люпина, - подтвердил я. - Об этой встрече, кстати, знали не только грифы, но и Дамблдор. Грейнджер донесла ему, несмотря на то, что Люпин просил никому ничего не говорить.
  Малфой задумчиво хмыкнул.
  - Значит, при желании Дамблдор мог предотвратить это несчастье?
  - С грифами всё вышло случайно. Неслучайность была только одна - если Люпин не забыл выпить зелье, оно почему-то не подействовало на него. Полагаю, у Снейпа могут возникнуть проблемы с авроратом.
  - Я только что разговаривал со Снейпом. Он обижен на весь мир и очень жалуется на тебя.
  - Жалуется? С чего бы?
  - Сам он считает, что никогда никому не жалуется, но я-то его знаю. Сегодня он мне уши прожужжал, что всё зло - от Поттера. Говорит, что с зельем - это твои штучки, потому что больше некому. - Малфой замолчал, но его невысказанный вопрос повис в воздухе.
  - Он сам передал зелье Люпину?
  - Не знаю, но он рассказал мне, что как только услышал о МакГонаголл, сразу же побежал проверять, выпил ли Люпин его зелье. Флакон из-под зелья он нашёл в ассистентской ЗоТИ. Там на дне и на стенках еще оставались капли, которых хватило для анализа. Зелье оказалось испорченным и туда был добавлен эликсир, вызывающий агрессию.
  Вот, значит, каким было неотложное дело слизеринского декана.
  - Во всём нужно искать причину, - напомнил я. - Зачем мне подставлять Снейпа? Мне это ни к чему.
  - Он так не считает. Он, напротив, уверен, что ты готов на всё, лишь бы сжить его со света.
  - Слишком много он о себе мнит! - вырвалось у меня. - Лучше бы вспомнил, кто вчера вызвался отнести его зелье Люпину.
  - И кто же?
  - Спросите у него сами.
  - Нет, так не пойдёт. - Малфой посмотрел на меня осуждающе. - Если ты это уже знаешь, почему я должен бегать ради этого к Снейпу?
  - Я этого не видел собственными глазами - мне сказали, что это был Дамблдор. Возможно, Снейп в конце концов отнёс зелье сам, раз он не сообщил вам об этом. Да и ему не помешает вспомнить, кому он это доверил, а то привык обсирать всех подряд - мужик, а хуже склочной бабы.
  - Зато зельевар превосходный, - усмешка опекуна тем не менее подтвердила, что в целом он солидарен со мной.
  - Это еще как сказать... - проворчал я. - Умение ладить с людьми входит в профпригодность. Самое подходящее применение такому профи, как ваш Снейп - подсунуть его врагам, чтобы они с ним мучились.
  - Надо же, он сумел допечь даже такого выдержанного парня, как ты, - не успевшая исчезнуть усмешка Малфоя стала чуть шире.
  - Да при чём здесь это? Лучше прикиньте, какая теперь у слизеринцев репутация из-за этой ехидны. Снейп утверждает, что защищает нас, но если бы он ежедневно не настраивал против нашего факультета все остальные, нас и защищать было бы не от кого. Дамблдор знал, что делал, когда поставил его деканом Слизерина.
  Малфой мгновенно посерьёзнел.
  - Драко мне тоже что-то такое писал... - пробормотал он скорее себе, чем мне. Взгляд опекуна стал отстранённым, в нём, казалось, замелькали просчитываемые варианты. - Я подумаю над этим.
 
 
 
  В оставшуюся неделю мая в Хогвартсе было не до экзаменов всем, начиная с директора. МакГонаголл лежала в больнице, Люпин сидел в министерской темнице в ожидании приговора. Снейп и Дамблдор находились под следствием: первый - по подозрению в умышленной порче аконитового зелья, второй - за приём оборотня на связанную с детьми работу и за его проживание в опасной близости от детей. Остальных преподавателей едва хватало, чтобы поддерживать хотя бы видимость учебного процесса.
  Попечительский совет прилагал все усилия, чтобы школа нормально завершила этот учебный год, но в магической Британии было не так уж много волшебников, которые хотели и могли принять у учеников экзамены. Дамблдор, наконец-то полетевший с директорской должности, только потому и удержался в школе на положении временно исполняющего директорские обязанности с ограниченным правом приёма на работу. Теперь он был обязан предъявлять кандидатуры сотрудников на утверждение попечительскому совету. От срока в Азкабане бывший директор Хогвартса отвертелся, зато газеты раздули хогвартский скандал до небес.
  Новые преподаватели пока что не были найдены, и Малфой по старому знакомству уговорил принять экзамен по трансфигурации некоего Альберта Ранкорна, одного из министерских сотрудников, которым я снимал метки - того самого, который был приглашён на экспертизу назначения отработки нам с Ноттом. Принять экзамен по ЗоТИ согласилась сама Амелия Боунс, член Визенгамота и глава отдела магического правопорядка.
  В июне началась сессия, пролетевшая как один час. Из-за упадка дисциплины и волнений сдавали плохо, даже те предметы, которые преподавались на должном уровне. После сессии независимые экзаменаторы признали подготовку учеников по экзаменуемым предметам неудовлетворительной - полезность танца ананасов и превращения мышей в табакерки была поставлена под сомнение, а по ЗоТИ большинство учеников не знало вообще ничего, кроме заклинания Патронуса и образа жизни японских капп.
  Пока мы сдавали экзамены, в Министерстве продолжалось разбирательство ховартских событий. В нашумевшей истории с зельем вину Снейпа доказать не удалось. Впрочем, и невиновность тоже, потому что Снейп был вынужден помалкивать о результатах анализа остатков зелья. Из-за отсутствия свидетелей невозможно было установить, когда и кем было испорчено зелье, поэтому факт об его умышленной порче говорил не в пользу декана. На суде пришли к заключению, что во время варки была допущена ошибка, и Снейп был лишён права варить сложные зелья, с разрешением пересдачи аттестации через год.
  Порченое зелье не сочли смягчающим обстоятельством для Люпина. В глазах правосудия приём аконитового зелья считался всего лишь мерой, облегчающей самочувствие оборотня, поэтому Люпин был осуждён со всей строгостью за несоблюдение безопасности во время полнолуния и посажен в Азкабан на два года. В чём-то для него это было к лучшему, потому что происшествие в Хогвартсе позволило Министерству ввести закон об ограничении прав оборотней, по которому места их проживания были объявлены резервациями, а самим оборотням предписывалось пройти поголовную регистрацию в течение лета. Трудно сказать, что за это оборотни сделали бы с Люпином, если бы он остался на свободе.
  Дамблдор так и не заикнулся о потере пульта управления дементорами - и я догадался, почему, когда узнал от опекуна об итоге расследования утраты государственного имущества в количестве сотни дементоров. Старый прохиндей начал бояться. Не так давно он утратил ещё один взятый в Министерстве артефакт - хроноворот, безнадёжно испорченный Гермионой. Потеря второго казённого раритета за год могла аукнуться директору весьма неприятными последствиями, и он свалил утрату на Блэка. Поскольку эксперты сочли, что дементоры были сожжены боевым артефактом Блэка, Дамблдор убедил их, что пульт управления тоже рассыпался в прах под влиянием этого артефакта. Непотопляемому старцу поверили - а что ещё им оставалось?
  Несмотря на то, что Петтигрю оказался жив и был объявлен в розыск, без его показаний гибель маглов и предательство Поттеров всё еще висели на Блэке. Сам Блэк бесследно исчез. С его оправданием никто не заморачивался по одной простой причине - это никому не было нужно. Виновные в его неправомерном осуждении не стремились выставить свою небрежность и злоупотребления напоказ, а заинтересованных в его оправдании не было. Родовые маги тогда еще отвернулись от сопляка, демонстративно и со скандалом отрекшегося от рода ради своих прихотей, поэтому связи и знакомства Блэка ограничивались Орденом Феникса, при содействии главы которого он на двенадцать лет был упрятан в Азкабан. Похоже, сама судьба сочла его недостойным свободы, которой он так домогался в школе.
  Про МакГонаголл ничего не сообщали, но мы кое-что узнали о ней от Ромильды. К началу каникул декан Гриффиндора всё еще лежала в Мунго. Её раны, щедро политые слюной оборотня, не поддавались лечащим заклинаниям и заживали плохо. Благодаря своим анимагическим способностям МакГонаголл получила только лёгкую форму ликантропии, но полнолуние ей было предписано пережидать в анимагическом виде. В руке пострадавшей был перекушен какой-то важный нерв, поэтому она оставалась неподвижной. К концу лета врачи надеялись частично излечить руку, хотя было очевидно, что прежняя подвижность уже не вернётся к ней. Поскольку это была правая, палочковая рука, сейчас МакГонаголл была неспособна к колдовству, а в будущем она если и сможет колдовать, то только самые простые заклинания.
  В совокупности это означало, что преподавать она уже не будет. Как лицо, ответственное за безопасность в Хогвартсе, Дамблдор был признан косвенно виновным в ранении МакГонаголл. Ему присудили выплатить ей десять тысяч галеонов в возмещение ущерба. Вдобавок ей, как пострадавшей на государственной службе, присудили небольшую пенсию - это мы узнали за два дня до каникул, из газет.
  Живоглоту я строго-настрого наказал не высовываться. Он и сам это понимал, поэтому вёл скрытный образ жизни. Даже в нашей гостиной, где кот был в полной безопасности, он появлялся только изредка. Ромильда обещала взять его на каникулы к своей тётке, которая разводила книзлов.
  Накануне каникул, когда Тед отправился в Выручай-комнату попрощаться с Дианой, а я упаковывал вещи к отъезду, рядом со мной обнаружился Живоглот. В зубах он держал палочку - довольно-таки длинную, чёрную и блестящую, затейливого вида, с белой фигурной рукоятью, чем-то похожую на указку. Палочка выглядела характерно, и я вспомнил, где её видел.
  Кот положил её на пол, издал выразительное "ммрряу" и подтолкнул её мордой ко мне.
  Палочку Дамблдора.