Особенности эльфийской психологии. Татьяна Патрикова.

Глава 11. Сколько джина не корми...

Андрей

Дверь 'Джиньей канцелярии', как значилось на табличке, разительно отличалась от всех остальных дверей в этом коридоре. Во-первых, она была тяжелой и окованной каким-то светлым металлом, во-вторых, была вся оклеена какими-то листовками с символами, которые в первый момент показались мне абракадаброй, но мой переводчик справился с непростой задачей и вместо них я увидел значки радиационной зоны, такие круглые и желто-черные, и надписи из разряда 'Вход воспрещен!' и 'Осторожно, злая собака!'. Сразу закралось подозрение, что ни о какой собаке речи не идет, просто переводчик вычленил из моей памяти наиболее популярные в моем мире заградительные знаки и преподнес мне их на блюдечке. Очень интересно. Надо бы все же найти того, кто подробно расскажет мне, что такое наши переводчики и с чем их вообще едят.

Сразу оговорюсь, прежде чем отправится на поиски завхоза и его места обиталища, я решил подстраховаться. Сбегал к себе, пересыпал в мешочек из вазочки на столе любимые конфеты 'Ласточка' и 'Птичье молоко', рассудив, что джинны – они дети востока, а там, вроде как, любят все сладкое. Так что в гости к завхозу я топал во всеоружии. Заодно и проверил котяток. Черный уже каким-то чудом забрался на Иркин стул и дрых там, судя по всему, продемонстрировав чудеса прыгучести. Серенькая играла с собственным хвостом на обитой мягкой тканью подставке возле первого яруса кошачьего дома. В общем, котята были заняты сами собой и в моем обществе, как большинство нормальных кошек, не особо нуждались.

В общем, я не очень ошибся насчет детей. А знаки на двери были правильны, зря я пока топтался перед ней, не проникся и не поостерегся. В общем, глубокоуважаемый джин был дома, а дом его был пещерой Али-Бабы. Это как в фильмах про Индиану Джонса или любые другие, в которых фигурирует огромная пещера, доверху забитая всевозможными сокровищами. Именно в такую пещеру попал я. И, разумеется, как любой современный человек, растерялся. Во-первых, мне сначала показалось, что глаза меня обманывают. Никогда не был суеверен, но в этот раз не постеснялся себя на всякий случай ущипнуть. Собственно, именно в этот интимный момент на меня и накинулся джинн.

– Кто такой? Что, жить надоело? – пробасил здоровенный мужик, соткавшийся прямо из воздуха. Что примечательно, полностью соткавшийся, ноги у него были, а не неясный шлейф то ли сыпучего песка, то ли тумана, как принято у нас изображать джиннов. Шаровары, туфли с восточными загнутыми острыми носами, чалма на голове, смуглая кожа, литые мышцы рук, которые он держал скрещенными на обнаженной безволосой груди, короткий жилет и красный кушак, на котором, собственно, и держались те шаровары. Я тут с ними скоро себя ущербным чувствовать начну. Что у них мужики-то все такие громадные! Но подлинным культурным шоком на широком лице джинна для меня стали типичные казацкие рыжие усы. Сразу закралось подозрение, что у него под чалмой по-казацки выбритый череп с хохлом на макушке. Я улыбнулся помимо воли, хотя все же не мешало бы как-нибудь разрядить обстановку, но ответить не успел.