Бедная Лиза.

Часть 1

Может быть, никто из живущих в Москве не знает так хорошо окрестностейгорода сего, как я, потому что никто чаще моего не бывает в поле, никтоболее моего не бродит пешком, без плана, без цели - куда глаза глядят - полугам и рощам, по холмам и равнинам. Всякое лето нахожу новые приятные местаили в старых новые красоты. Но всего приятнее для меня то место, на которомвозвышаются мрачные, готические башни Си...нова монастыря. Стоя на сей горе,видишь на правой стороне почти всю Москву, сию ужасную громаду домов ицерквей, которая представляется глазам в образе величественного амфитеатра:великолепная картина, особливо когда светит на нее солнце, когда вечерниелучи его пылают на бесчисленных златых куполах, на бесчисленных крестах, кнебу возносящихся! Внизу расстилаются тучные, густо-зеленые цветущие луга, аза ними, по желтым пескам, течет светлая река, волнуемая легкими весламирыбачьих лодок или шумящая под рулем грузных стругов, которые плывут отплодоноснейших стран Российской империи и наделяют алчную Москву хлебом. На другой стороне реки видна дубовая роща, подле которой пасутсямногочисленные стада; там молодые пастухи, сидя под тению дерев, поютпростые, унылые песни и сокращают тем летние дни, столь для нихединообразные. Подалее, в густой зелени древних вязов, блистает златоглавыйДанилов монастырь; еще далее, почти на краю горизонта, синеются Воробьевыгоры. На левой же стороне видны обширные, хлебом покрытые поля, лесочки, триили четыре деревеньки и вдали село Коломенское с высоким дворцом своим. Часто прихожу на сие место и почти всегда встречаю там весну; туда жеприхожу и в мрачные дни осени горевать вместе с природою. Страшно воют ветрыв стенах опустевшего монастыря, между гробов, заросших высокою травою, и втемных переходах келий. Там, опершись на развалинах гробных камней, внимаюглухому стону времен, бездною минувшего поглощенных, - стону, от которого сердце мое содрогается и трепещет. Иногда вхожу вкелий и представляю себе тех, которые в них жили,- печальные картины! Здесьвижу седого старца, преклонившего колена перед распятием и молящегося оскором разрешении земных оков своих, ибо все удовольствия исчезли для него вжизни, все чувства его умерли, кроме чувства болезни и слабости. Там юныймонах - с бледным лицом, с томным взором - смотрит в поле сквозь решеткуокна, видит веселых птичек, свободно плавающих в море воздуха, видит - ипроливает горькие слезы из глаз своих. Он томится, вянет, сохнет - и унылыйзвон колокола возвещает мне безвременную смерть его. Иногда на вратах храмарассматриваю изображение чудес, в сем монастыре случившихся, там рыбы падаютс неба для насыщения жителей монастыря, осажденного многочисленными врагами;тут образ богоматери обращает неприятелей в бегство. Все сие обновляет вмоей памяти историю нашего отечества - печальную историю тех времен, когдасвирепые татары и литовцы огнем и мечом опустошали окрестности российскойстолицы и когда несчастная Москва, как беззащитная вдовица, от одного богаожидала помощи в лютых своих бедствиях. Но всего чаще привлекает меня к стенам Си...нова монастыря воспоминаниео плачевной судьбе Лизы, бедной Лизы. Ах! Я люблю те предметы, которыйтрогают мое сердце и заставляют меня проливать слезы нежной скорби! Саженях в семидесяти от монастырской стены, подле березовой рощицы,среди зеленого луга, стоит пустая хижина, без дверей, без окончин, без полу;кровля давно сгнила и обвалилась. В этой хижине лет за тридцать перед симжила прекрасная, любезная Лиза с старушкою, матерью своею. Отец Лизин был довольно зажиточный поселянин, потому что он любилработу, пахал хорошо землю и вел всегда трезвую жизнь. Но скоро по смертиего жена и дочь обедняли. Ленивая рука наемника худо обрабатывала поле, ихлеб перестал хорошо родиться. Они принуждены были отдать свою землю внаем,и за весьма небольшие деньги. К тому же бедная вдова, почти беспрестаннопроливая слезы о смерти мужа своего - ибо и крестьянки любить умеют! - деньото дня становилась слабее и совсем не могла работать. Одна Лиза, котораяосталась после отца пятнадцати лет,- одна Лиза, не щадя своей нежноймолодости, не щадя редкой красоты своей, трудилась день и ночь - ткалахолсты, вязала чулки, весною рвала цветы, а летом брала ягоды - и продавалаих в Москве. Чувствительная, добрая старушка, видя неутомимость дочери,часто прижимала ее к слабо биющемуся сердцу, называла божескою милостию,кормилицею, отрадою старости своей и молила бога, чтобы он наградил ее завсе то, что она делает для матери.