О Том, Что Наболело.

История.

На мой немой отказ поверить в небывалое
Смотрела жизнь сквозь пальцы не таясь,
Кидая с крыш домов сосульки талые
И меж деревьев белкою мечась.

На горизонте, трубами изрезанном,
Забрезжил свет тусклей настольной лампы.
В подъезде, временем и глупостю истерзанном,
Я пропечатывала на людей ситуаций штампы.

Вот девушка в короткой яркой юбке от кутюр
Вцепилась нервно в темно-синий элегантный клатч,
А рядом дед, в чьем шаге почти слышен хруст купюр.
Спешат в VIP-ложу на очередной хоккейный матч.

И на лице девицы исключительно брезгливость -
Ей спорт не ближе, чем дефолт страны,
Но, что поделать, старость нынче то же, что строптивость,
Отдать бы старого в объятия сатаны!

А вот спешит к метро очередной студент:
Усталый вид, ткань шарфа скрыла губы.
Студенты все - особый контингент,
Так полюбивший гарь Москвы и клубы.

В карманах парня спрятан ненавистный медицинский лист,
Не от гулянок звонких по ночам не спит.
Он перед всеми заповедями был абсолютно чист,
И все же оказался страшно болен. СПИД.

За ним мужчина медленно бредет - не брит, не чесан, рваное пальто,
В руках газета чуть ли не советской пропечатки.
Казалось бы бродяга, ну их к черту, но кажется,с ним что - то все-таки не то...
Кровь обагряет кожаные драные перчатки.

Два дня прошло с той самой страшной драки,
Когда его, избитого всего, оставили на стройке подыхать.
Он выбрался из ямы жуткой, из почти клоаки,
Чтобы вот так брести, о помощи прохожих умолять.

Вот девочка с лицом святой забила насмерть палкой лягушонка,
Там бабушка, обиженная горькою судьбой, ждёт сына у дверей раскрытых.
А здесь военнослужащий суровый рыдает словно малая девчонка.
Его товарищ канул в реку "Вечно незабытых".

Историй в мире миллионы, и у каждого своя.
Прими на веру - в жизни мало предсказуемых сюжетов,
И каждый сам, усиленно судьбу свою кроя,
Пусть избегает штампов и чужих советов.