Ветер влюблённых...

23.

- Все это, конечно, не так страшно, - говорил Лёва часом позже, когда сидел за столом в кухне. Сидел на том же самом хроменьком стуле и еще умудрялся раскачиваться. - Только я не понимаю - зачем?

Я молчала.- Ты хочешь быть актрисой?.. Режиссером? Ты хочешь срежиссировать жизнь? Зачем ты из жизни устраиваешь театр?Я молча положила ему на тарелку с выщербленным краем горку оладушек и полила сметаной. Поставила тарелку перед ним. Рядом - чашку с чаем.- Ведь у тебя уже был случай с театром. Он не удался. Или ты хочешь повторения?- Нет! Нет, Лёва, нет! - Я вспомнила "Севильского цирюльника" и ужаснулась. Не хочу повторения его ледяного молчания, которое длилось сто лет!Лёва аккуратно разрезал на кусочки и без того маленькую оладину и отправил один кусок в рот.- Спасибо. Очень вкусно.- Пожалуйста... Мне хотелось посмотреть ту школу, где ты учился.- Школы все одинаковые!- Хотела подышать тем воздухом, которым ты дышал.Лёва глянул на меня насмешливо.- Ну и как? Не отравленный, нет?- Нормальный, - тихо ответила я. - Прости.- А класс... что тебя понесло в класс?Молчу. Не знаю, что ответить.- Артистка!.. - пренебрежительно бросил он. И смотреть на меня стал так же пренебрежительно.- А потом захотелось увидеть, с какими людьми ты общался. Прости.- Все люди одинаковые! По всей России. По всему миру!- Не скажи, - тут уж я не могла смолчать. - Все очень разные. А уж девчонки... та самая, с каштановой копной...Лёва перестал жевать и взглянул на меня настороженно.Я вспомнила цветы. С завистью вспомнила. Потому что он принес розы для нее, "каштановой".- Лёва, ты ее любил? Любишь? - осторожно спросила я.Лёвка проглотил кусок оладьи. Положил вилку на стол. Не ответил. Взгляд у него стал остановившийся.- Цветы не взяла... Почему она цветы не взяла, Лёва? Дура какая-то!Лёвка посмотрел на меня жестко. Вытер руки одна об другую (салфетки не входят в предмет первой необходимости, и на столе их, естественно, не было), поднялся, грохнув хромым стулом, и вышел из кухни.Я что-то не то сказала. Я назвала ее "дурой". Зачем, зачем?! Я сделала ему больно.Но ведь это значило, что он ее любит. До сих пор любит. И приехал он к ней, к Наде! А что же он говорил мне на ледяной горке? Зачем же он врал? Я его за язык не тянула!Я зашла в комнату, встала с краешку у стены. Лёва собирал вещи в дорожный рюкзак. Бросил туда рубашку. Электронную книгу. Все это сосредоточенно и молча.- Ты куда сейчас, Лёв?- В аэропорт.- У тебя же билет на завтра.- Ничего, переоформлю, улечу сегодня.- Давай лучше я уеду. Все-таки твоя квартира.- Живи...Надел куртку и направился к входной двери. Я следовала за ним.- Лёв...- Да? - Оглянулся, стоит. Язычком молнии трещит вверх-вниз, вверх-вниз... Ноготь большого пальца грызет. Нервничает.- Значит, ты все еще любишь ее?Он не ответил.- Лёв!- Что?- А что я такого сказала? В кухне? Вот на что ты обиделся?Опять не ответил. Зашнуровал зимние кроссовки, стоя на одной ноге и опираясь о стену.- Ну, скажи хотя бы - ты ее любишь?Молчание.Знак согласия.Вышел.

Ушел.