Микки, даже по меркам их мухосранского района, пизданутый на всю голову. Он из тех людей, завидев которых где-то на улице, мамы спешно переводят своих 14-летних дочек на другую сторону дороги, нашептывая на ухо, как важно держаться подальше. Хотя, вряд ли это когда-то мешало этим малолетним идиоткам дарить свою драгоценную девственность таким, как Милкович.
Микки курит, подпирая ногой стену за углом клуба, в котором работает Галлагер, и размышляет о том, какой же он долбоеб. Ну, серьезно. Он готов привязывать себя к батарее каждый вечер, чтобы его ноги не шли сами по себе в это место, где кроме пидоров только пидоры постарше и их кошельки.
У него, наверное, прорезаются клыки поверх тех, что уже есть, потому что он слишком часто представляет, как какой-то жирный уебок натягивает Йена на себя, обхватив за пояс. Или наоборот - вопит под ним, позволяя вминать себя рожей в заплеванный пол в сортире...
У него лезут клыки, потому что он мечтает перегрызать глотки. Это не смешно, ведь у него в голове есть целый список мудаков, которым он когда-либо начистил рожу, потому что, это пиздец, но Йен умеет не делать нихуя и при этом разводить на ревность так, что десны кровят.
Йен выходит из клуба в четверть одиннадцатого, закуривает и поправляет куртку, направляясь в сторону подъехавшего такси.
Микки кусает себя за язык, выкрикивая:
- Эй, Галлагер!
Тот бросает на него короткий взгляд, закатывает глаза и продолжает свой путь.
Милкович сжимает зубы, прикрывает глаза:
- Йен, блядь!
Галлагер разворачивается, пряча руки в карманы:
- Сегодня с кем-то другим потрахайся. Я выебся.
Микки не хочет знать с кем именно он "выебся", потому что та сцена, когда он впервые увидел, что Галлагер танцевал на коленках у какого-то старого дрочера, просто въелась в мозг.
- А я не трахаться пришел.
Он сам не верит, когда говорит это.
И Йен сводит брови, издевательски ухмыляясь.
- Да? А зачем тогда?
Мыслей нет. Вообще. Микки шарит в своей башке, но ни одной идеи не приходит на ум. Поэтому он пожимает плечами, подходя на два шага ближе.
- Проголодался?
- Чего?
- Я говорю, тебя там кроме кокса чем-нибудь кормили?
Наверное, он в край ебанулся. Потому что не орет и не хуярит никого из калаша, а только уверенно кивает, когда Галлагер задает вопрос:
- Ты меня на ужин что ли приглашаешь?
***
Микки просыпается раньше. Смотрит на собственную руку, впившуюся в предплечье парня и пытается вспомнить, в какой момент из всех этих их перепихов, у него отключились мозги...
Он готов раздолбить себе голову битой, когда понимает, что ему пиздецки нравится смотреть на то, как подрагивают ресницы Галлагера во сне...
