Найти любовь

10. Сигаретный дым или "Расскажи мне"

-Очень приятно, - сказала новая девушка Тилля, осматривая всех нас будто свысока. Тилль стоял рядом и улыбался как подросток, которому только что подарили новенький мопед. Рихард разомкнул объятия и сказал:
-Спасибо,-и усмехнулся как-то грустно.
-Ты как?-задала я вопрос, который волновал меня, потому что Круспе стал выглядеть каким-то растерянным.
-Уже лучше, спасибо, обнимашковая терапия помогла, но не до конца, конечно, - он ухмыльнулся своей привычной улыбочкой, вот и старый Рихард вернулся,-а можно мне такую терапию каждый день, очень успокаивает, может я даже так курить брошу.
-Я... Ну не знаю... Это так нужно? - я почувствовала, что краснею. Только он хотел что-то ответить, как...
-О, а меня обнимешь, я тоже хочу, - подлетел к нам Пауль и стал канючить, как маленький ребенок просит у мамы купить леденец в магазине. Я рассмеялась.
-Ну идем сюда, совсем никто не обнимает Кнопочку, - говорила я и гладила Пауля по голове, обнимая, он кивал и, я чувствовала, потихоньку посмеивался, - Рихард, - я обратилась к смеящемуся Круспе, - ты почему Кнопку не обнимаешь? -с серьезным тоном произнесла я.
-Да он сам на мне вечно виснет, и я его еще не обнимаю? - воскликнул Рихард, толкнув кулаком Ландерса в плечо, и надул обиженно губы, тут мы трое не выдержали и разразились громогласным смехом на всю студию. Ребята смотрели на нас как на чекнутых, а нам было "по тарелочкам" как говорит Шнайдер и мы смеялись и не чувствовалось какой-то напряженности между мной и Круспе. Люблю этих парней, да, ЛЮБЛЮ. Я прижилась в этом коллективе и, если они меня не возьмут в группу по истечению следующей недели, я не знаю, как буду с ними прощаться, я не смогу, я слишком к ним привыкла: к веселому Кнопке, к грозному снаружи, но нежному внутри Тиллю, к вечно обеспокоенному чем-то Флаке, к безразличному Олли, к умному Шнайдеру и к Нему, вечно опаздывающему, выкуривающему по 30 сигарет в день, иногда скучающему, часто бесчувственному, пока не покурит и пофигистичному к всему, к Рихарду Круспе или Рике, как зовет его Тилль, а последнее время и Пауль, а я всегда смеюсь, когда они так говорят и Рихард с Тиллем улыбаются и всем нам становится хорошо, мне с ними хорошо. Я уже давно не смеялась, а сидела на подоконнике и докуривала свою сигарету, смотря куда-то в закат, хотя солнце уже почти зашло за горизонт. Как долго мы тут маялись ерундой? Никто не следит за временем, а нам нужно репетировать, тур не за горами, мне легче, у меня на подстраховке Рихард, я могу на него положиться, а другие ребята если запорят что-то, то им не сдобровать: "если это будет Шнайдер, то его палочки окажутся не в его руках, а в месте поинтереснее, если Флаке, то я засуну в него тот пластиковый член с номера Buck Dich, если Олли, то он лишится чая и перейдет на кофе, если Пауль, то я придумаю шикарную пытку для него, а если это будете вы, герр Круспе, то не видать вам ни вашего лака, ни Нью-Йорка, ни помощницы, ведь ты яро поддерживал сторону Тилля в споре, кого нам нужно взять " как сказал однажды Якоб и никто не сомневался в его правоте. А сейчас никто не заметил, что уже солнце зашло за горизонт, за здоровкалками с новой девушкой Тилля, Вита, которую, к слову, утвердили все члены группы, и она стала гримером группы и самого Пауля, что очень ее обрадовало, проявляла к девушке из России большое количество внимания, вот предательница, ух. Я снова закурила, пришлось забрать пачку Рихарда, он все равно с собой две принес на случай, если одну где-то забудет.
-Не знал, что ты куришь, - ко мне подсел Шнайдер, видимо, они решили передохнуть.
-Все бывает впервые, я, вобще-то, не хотела вам говорить, что курю, ведь "девушке курить нельзя, это повредит ее здоровье и бла-бла-бла" - передразнила я "умным" голосом и Шнай рассмеялся.
-Да ладно тебе, всем это портит здоровье, я тоже курил, вон Риха дымит как паровоз и ничего, до сорока с лишним протянул и еще протянет, - он улыбнулся и похлопал меня по плечу, - а ты чего тут сидишь как не чужая... То есть как не своя, - он тряхнул головой, - голова кипит уже.
-М-да... Вам тяжелее. Да я просто тут в депрессию впадаю, - я рассмеялась, а барабанщик улыбнулся, - сижу, смотрю на закат, понимаю, что очень к вам привязалась, аж рыдать хочется от всего этого. Да и вам не до меня, я понимаю, я лучше здесь посижу, еще покурю, ты же бросил, иди, не искушай себя.
-Да меня не тянет, - отмахнулся он, - ты это.... Не надо в депрессию, у тебя вон подруга есть и мы какая-никакая, а поддержка, мы тебя не бросим. Смотри, как Круспе следит за нами, ты явно ему небезразлична,-посмотрел он на Рихарда, который сидел в кресле и поверх газеты,(откуда она у него взялась?) , смотрел на нас с Шнаем.
-Знаю я это "небезразлична", это ведь для него на одну ночь или на несколько, если повезет, а потом... Бац! И у него еще один ребенок, - как-то это раздраженно прозвучало.
-Ты его плохо знаешь, он хороший парень, дай ему шанс и посмотришь. Он только на тебя так смотрит и, я уверен, сейчас будет меня расспрашивать, о чем я с тобой так мило беседовал, ладно, я пошел, сама смотри,-он улыбнулся мне и направился к дивану, на котором восседали Пауль и Оливер,общаясь о чем-то с Тиллем. Как только Шнайдер приземлил свое мягкое место на диван, Рихард отложил газету и направился к нему, после чего он как-то злобно что-то у него спросил, и пока Рихард отвернулся, отвлекемый Флаке, Шнайдер глянул на меня и одними губами произнес "я же говорил", отвернулся и мило стал беседовать с озлобленным Рихой. Когда Рихард получил ответ на свой вопрос, он направился к окну, на подоконнике которого гордо восседала я, думаю, это место скоро станет моим, оно мне нравится.
-Я сяду? - указал он взглядом на подоконник, где лежали мои ноги, доставая сигареты из кармана спортивных штанов.
-Да, конечно, - я свесила ноги с подоконника и закурила, черт, я слишком часто курю сегодня.
Он присел на другой край подоконника и взглянул на меня:
-И как тебе девушка Тилля? - спросил он.
-Не знаю, я с ней не общалась, она что- уже ушла?-спросила я спокойно, мне совсем безразлична эта девица.
-Да, и подругу твою прихватила, - ответил так же спокойно он.
-Значит, нет у меня больше подруги, - продолжая наш тихий разговор, сказала я.
-Почему же? - удивился Рихард.
-Не знаю, у меня отпало желание с кем-либо общаться вообще.
-Оу, мать, тебя прет-то с сигарет.
-Нет, я просто чувствую умиртворение, будто в моей жизни появилось то, что облегчило мою душу,-смотря в одну точку на противоположной стене, ответила я.
-Может и появилось. Может это Раммштайн, может это мы, может это сигареты так на тебя действуют, - улыбнулся он и я посмотрела на него, в его взгляде я видела открытость, всего его, его настоящего. Шнай сказал дать ему шанс, ладно, Шнай, этот выигрыш за тобой. Я придвинулась к Рихарду и легко, чтобы не потерять момент, поцеловала его,это даже не был поцелуй, так, прикосновение губ. Я отстранилась и взглянула в его глаза, в них был шок, страх и еще что-то, мало понятное мне. И вот теперь я поняла, про что мне говорил Шнай,когда говорил, что Рихард смотрит так только на меня. В его глазах была детскость, какую я никогда не видела в них, сейчас я видела ребенка, которого нужно обнять, погладить по голове и похвалить, видимо, в детстве у Рихарда было мало таких моментов, когда его обнимали искренне или целовали, даже просто в щеку, и каждый такой раз он превращался в ребенка, которому нужна ласка. Черт, я думала, что он такой весь из себя брутальный немец, что не умеет чувствовать, а, оказывается, за этим кроется мягкая душа, ребенок. Он обнял меня и я почувствовала, как вздрагивают его плечи, он плачет. Я огляделась, ребят не было, они, наверное, уже разошлись по домам. Я гладила его спину и плечи и чувствовала, что он успокаивается. Ему это нужно было, он слишком долго все держал в себе.
-Расскажи мне, - тихо произнесла я, он понял, о чем я. Я прошу, чтобы он рассказал мне все, он понял, что мне можно довериться и я никому ничего не скажу, мне это и не надо. И он стал рассказывать.