Собственная вселенная...

Часть 2

Pov Bill, 17лет.
Такие сновидения преследовали меня уже не один год. Не каждую ночь, но, по крайней мере, раз в неделю мы встречались в очередном сне. Все сновидения были разными, события происходили в разных обстановках, веках, в разных городах, странах, даже на разных континентах. Я осознавал, что это не нормально, так привязаться к своей фантазии, но ничего не мог поделать. Меня не смущало даже то, что, возможно, это было психическое отклонение и мне следовало бы давно обратиться к психиатру. В этих снах я отгораживался от реальности и попадал в мир, где сбывалась моя мечта о преданном друге и любящем парне.
Я осознал свою влюбленность в Тома лет пять назад, когда самая красивая девочка из моего класса поцеловала меня, а я почувствовал лишь отвращение. Не было того, что я чувствовал в своих снах, когда меня целовал блондин, который, кстати, исполнил свое обещание и научил меня целоваться. После этого та самая красавица, естественно, присвоила мне репутацию заядлого гея, более того, настроила почти всю школу против моей персоны.

Конечно, не последнюю роль в этом сыграл мой ,так же потерпевший радикальные, изменения стиль. Подведенные карандашом глаза, отросшие до плеч крашенные черные волосы, которые я каждое утро аккуратно укладываю, а так же обтягивающие вещи и странная мания к разным побрякушкам, таким как кольца, ошейники, цепочки, отнюдь, не добавляли мне баллов в копилку натуральности, и лишь ещё больше подпитывали слушок о моей нетрадиционной ориентации. Поначалу меня возмущало подобное отношение к себе, и я, не осторожничая со словами, доказывал, как ошибается школьное общество, но вскоре понял, что проще не спорить, а игнорировать. И, хотя пропускать мимо ушей оскорбления, терпеть насмешки, издевательства, тычки и периодические побои, было довольно сложно, со временем привык. Если к этому, конечно, можно привыкнуть.
Вы скажете, что я мог начать одеваться как все, перестать краситься, не привлекать к себе столько не нужного внимания, но... Я не хочу меняться ради мнения тех людей, которые играют в моей жизни лишь второстепенные роли. Моя мать, Симона, после того как второй раз вышла замуж, стала больше времени уделять своему мужу, нежели ребенку, а уж то, что её чадо одевало – волновало её в последнюю очередь. Ко всему прочему, мои предки никогда не проявляли особого внимания к моей жизни. Они даже не замечали, что меня избивали, и для меня до сих пор было не ясно – то ли это я так мастерски прячу все синяки и кровоподтеки, то ли мама просто не обращает на это внимание.
Но решающим фактором, который не давал мне измениться, была не моя гордыня – в моих снах дредастый блондин не переставал твердить, что я идеален. Всегда. И это его «идеален» отметало в сторону все сомнения, не терпело пререканий. Я боялся, что когда-нибудь он скажет мне обратное. Если бы это произошло, я бы предпочел не просыпаться. Но каким бы унылым дерьмом, погрязшим в своих фантазиях, я ни был, у меня все-таки были друзья, которые меня терпели, своя компания: Анди, лучший друг с детства и по совместительству «хахоль детки», как его называли одноклассники, когда видели нас вместе гуляющими в парке, в кино или в пиццерии недалеко от школы, а так же Георг и Густав, с которыми я познакомился через Андреаса, который, в свою очередь, учился в их школе. В то время, как мы с Андреасом заканчиваем 12 класс, ГГ уже на первых курсах вузов, что прибавило им крутости в нашей глуши, а через них и мне. В этом году меня даже никто ещё ни разу не избил, хотя год ещё только начался, я рано радуюсь.
С Георгом и Густавом, кроме Андреаса, меня объединяла любовь к музыке, а точнее наша группа. Я обожал петь, перекладывать чувства на музыку, вкладывать часть себя в лирику наших песен. Георг отлично играл на бас гитаре, а Густав на ударных. Мы быстро спелись и вот уже четыре года выпускали своего рода «альбомы», и даже были популярны среди узкого круга знакомых моих друзей и их однокурсников. Все гадали, кому же я посвящаю свои песни, кто эта абстракция, до которой я уже который год пытаюсь докричаться, но как я скажу им, что все это о моих снах? Я пока не готов к тому, чтобы меня принимали за в конец двинутого, а потому разумно умалчиваю о таких подробностях.
-Билл Каулитц! Или вы сейчас же идете к доске, или я веду вас к директору!
Внезапный возмущенный крик учителя английского вывел меня из лабиринта моих мыслей. Интересно, в который раз обычно невозмутимая миссис Штольц меня вызывает? А, по большому счету, без разницы. Встаю с места и под косые взгляды одноклассников подхожу к доске, беря мел в руки. Мне повезло, номер упражнения был написан на доске. Начинаю читать:
-Исправьте ошибки в предложениях...
Справившись с заданием, направляюсь к своему месту. Однако, мне было не суждено дойти до него. На пол пути я споткнулся о поставленную в проходе ногу Стивена, у которого явно был маленький член, и свою злость на несправедливость этого мира он изливал на меня и ещё парочку школьных неудачников. Путаюсь в своих ногах и со вскриком падаю на пол, в полете больно ударяясь боком об угол рядом стоящей парты.
-Ой, детка, ты что, ходить разучилась? Или решила с полом пообниматься? – с оскалом гиены сзади ехидничал Стив.