The Gold Heavens (Золотые Небеса)

Декабрь. Глава 36

Я достал свой телефон, аккумулятор которого давно разрядился. Всё-таки, батарейки не вечные, даже если ими не пользуешься. К моей большой радости, в наружном кармане портфеля у меня всегда лежала одна портативная. Успокоившись, было неплохой идеей теперь взглянуть снова в телефон. Включив его, я получил смс о том, что мне звонили более двадцати раз за последний день. Я удивился, потому что не получал такого количества звонков за целый месяц! Просматривая пропущенные, я получил ещё одно смс. Это был неизвестный номер, и текст сообщения был таков:
   «Если тебе еще не плевать на сестру, приезжай в Вашингтон. Она в больнице.»
   Я не знал, кто это, и было ли это шуткой, но сам факт прочитанного меня пугал. Если верить словам незнакомца, у Джюелл большие проблемы. Теперь я ещё больше уверен в том, что нужно побыстрее возвращаться в столицу.
   Мне трудно было не нервничать. Такое чувство, словно всё вокруг напоминало мне о том, какую ошибку я совершил, приехав в Стерлинг Хайтс. Я так хотел этого, а сейчас глупо страдаю от того, что моё желание сбылось. Однако, не так, как я рассчитывал.
   Мы ехали долго, и, хоть я и устал, я не мог уснуть. Я писал новые смс с просьбой уведомить меня о подробностях состоянии сестрёнки, но мне не отвечали, словно телефон абонента был также выключен, как и мой пару часов назад. Позвонив, я услышал, как на линии женский голос говорил мне, что «абонент находится вне зоны действия сети». От этого мне легче не стало, но я, хотя бы, перестал отправлять анониму бесполезные вопросы.
   Считая каждую минуту до приезда, я уже представлял, как побегу в больницу к своей сестрёнке, желая всем сердцем узнать, что это, всё-таки, была чья-то злая шутка. 
   И вот мы уже на остановке с названием «Вашингтон», а двери, как назло, никак не открываются. Мне хочется пулей выбежать из надоевшего салона навстречу своей маме и сестре, но водитель словно уснул. Я сильно начал злиться, резко ударив двери своей ногой, но мне так и не открыли. Успокоившись, я заметил, что просто система настроена так, чтобы не открываться сразу же по секундному прибытию. Досчитав до десяти, двери открылись быстро и легко, дав мне возможность лететь, сломя голову. Возможно, это было и к лучшему — я уже не так волновался и смог «переключиться» хоть на что-нибудь другое. Я подхватил такси, чтобы направиться прямо в больницу, не теряя ни секунды. Даже тот факт, что в кармане не осталось ни доллара, отдав всё водителю, я не боялся: сейчас самым важным было здоровье маленькой девочки, которая является моей сестрой. Я думал о том, что, возможно, в данный момент таких маленьких детей, лежащих в больнице по неизвестным причинам после потери сознания, сотни тысяч, а, может даже, и миллионы, но есть ли столько же взрослых ребят, желающим им помочь? Сомневаюсь. Мне жалко то, что, в отличии от Джюелл, есть те, чьё здоровье не интересует никого. Порой бывает так, что даже и самих деток. После мыслей подобного рода я уже не знал, от чего плакать сильнее. Я совершенно не могу представить своего маленького ангела, лежащего под яркими круглыми лампами на кушетке у врача, закрыв свои маленькие глазки. Я не могу думать, что из её крошечных ручек сейчас торчат разные приборы, контролирующие каждый миллиметр её молодого тела, и никого близкого нет с ней рядом. Мне очень хочется надеяться, что мама не узнает ничего, иначе пережить такое в после-инфарктном состоянии практически невозможно. Тем более, мы ещё не знаем, что именно с этой маленькой девочкой. Даст Бог, всё станет на свои места и будет хорошо. Однако, всем нам нужно расплачиваться за совершенные грехи.
   Я в городской больнице. Медсестра нашла её имя в списках зарегистрированных и сказала мне номер её палаты. Я торопился с этим большим портфелем, пытаясь найти нужную дверь. Как только я понял, что у меня совсем не получается, я начал искать медработников, чтобы они помогли мне.
   И вот мы у вдоха в сказанную мне палату, но мне кажется, что мы пришли не туда. За стеклом лежал неизвестный мне человек, и я не узнавал в ней Джюелл. Я даже не знал, девочка это была или мальчик. Полностью выбритая голова была у этого ребёнка, что никак не касалось моей сестрёнки. «Это не она, — шептал себе я. — Мне нужно вернуться на первый этаж, чтобы разобраться с этим недоразумением.» Но мне говорят, что ошибки здесь никакой нет. Я захожу в палату и подхожу ближе к ребёнку, которого не могу принять за сестру. Бледная кожа, едва приоткрытые глазки, ресницы, которые были почти прозрачные. Я боялся дотронуться к этому человечку, но всё равно прикоснулся. Я почувствовал большой холод, исходящий из его руки. Меня одолевал страх, что мне хотят подкинуть чужого ребёнка. Всё-таки, это тоже была девочка. Эта штуковина, что издавала писк, говоря о сердечном ритме, меня раздражала. Мне было жалко, что, если сердце этой малышки, остановится, эта штука начнёт пищать. Да и дело было не в самом оборудовании, я боялся, потому что это был маленький человечек, что, ясное дело, не выглядел здоровым. Я не хотел даже предполагать, что такое маленькое счастье сейчас стоит на грани жизни и смерти. Я никогда не смогу принять детскую смерть, потому что они не виноваты. Эти малыши совсем ничего не совершили, чтобы сейчас лежать на таких койках и медленно умирать. Почему я думаю, что они умрут? Да потому, что сердца таких деток совсем слабенькие, чтобы противостоять страшным заболеваниям. Я даже не хочу спрашивать, что за заболевание принадлежит именно этой красавице, потому что я не хочу верить, что большую часть жизни ею уже прожита. Мне жалко таких малышей, особенно её. Она выглядит очень юной.
   Как только я услышал голос этой девочки, и моё сердце тоже едва не остановилось:
   — Это я, Алтон. Твоя Джюелл.