Поэма «Дуал»

Глава 2. Утро

Глава 2. Утро

Утренняя рвота. Меню: 0,5 водки. Авторучка, тетрадь. Письмо.

Чёткие черти - мне не чета...
Уши -
ненужные
части тела.
Слушай,
это моё личное дело!
Слушай! А лучше - читай...
Знаю, что я далеко не первый,
у кого сильные руки и слабые нервы,
кто от слабости
сильными ногами бежит в луга,
к дьяволу в пасть,
к чёрту на рога...
В детство впасть,
произнести "Пока!",
пока
ещё
не собран мешок,
бросить вслед нелепый смешок,
словно последний камень
в твой огород,
прятать слёзы в кармане
и не знать, сколь я смешон
в этом обмане,
думать, что с виду - красив и горд,
вести себя, как тупейший урод -
всем этим я
занят...

Между тем,
плутать между тем,
которые ждут своего звучания -
Так просто остаться здесь, в пустоте
и пожимать плечами. Я
остаюсь.
И привычная грусть
бросает из окон больные блики,
я словно бы их уже не боюсь,
такой безбородый и женоликий...
Так просто уйти в алкогольный бред,
по телефону трепаться о личном...
Я так же комичен,
как табличка
"Столовая закрыта на обед"...
Я из тех, кто совсем не знает жизнь,
Я из тех, кому докучают догмы,
Я из тех, кому ночь говорит: "Ты мог бы...",
а утро шепчет: "Смирись, смирись..."
Я бы
Яды,
если надо,
дегустировал, как вина,
встал бы точно
в конечной точке падения ядра,
в ярде от орды снарядов, в миллиметре мимо мины
в "классики" играл бы
с Люцифером
до утра...
Пока ещё не выпит алкоголь,
которому дана простая роль -
снимать и нацеплять на лица маски,
Я -
персонаж из самой честной сказки,
Я -
самый бедный на земле король.
Так хочется крикнуть, что Бог тут!
Но Он за кулисами.
Он стесняется...
Густые волосы дольше сохнут,
Сухие - быстрее ломаются...
Дождь учиться азбуке морзе,
говорит, что Бог принимает ванны,
Боже
тоже
мечтает о накаченном торсе,
держит себя в тонусе,
есть кашки манные...
А ещё он смотрит после работы
в декольте,
что калибром дотянет до "Кольта".
Конечно,
я всё это придумал,
а ты и не веришь... Я безгрешен,
как самый высокий церковный купол.
Распятие держит за нити кукол.
Меня никто не поставит в угол.
Я не буду прилюдно повешен.
Всё это чушь.
Ещё чуть-чуть
принять на грудь, наверное,
и куда-нибудь! -
в чёрную глушь,
в самое сокровенное!
Выдайте визу!
Сокровенное - сокровища в крови. В чьей?
Сдам из пальца анализ на экспертизу
и положу врачей.
Верней,
положусь на врачей...

Чтобы на языке были слова, которые столь важны -
глаза можно закрыть,
уши вообще не нужны...
Слово вертится на языке, как уж на сковородке.
Я не Медуза-Горгона, на моей голове - ужи,
На подбородке
не яд,
а капли вчерашней водки.
Испитые кубки плюс испитое лицо -
в этом существенный минус всего героизма.
В зеркале пьяная харя имеет харизму
во всех известных мне позах...
Тугое кольцо -
оно не для пальца, который так малоподвижен,
который без имени -
имя любимой носит...
Тугое кольцо - обруч на сердце. Вы же -
кто-то крутит, кто-то бросает выше,
кто-то не дышит, кто-то становится осью
и тренирует пресс.
Кто-то снимет и бросит
проклятие в адрес небес...
Каждый сам себе счастье пророчит,
А небо -
какой же там индекс почты?..
О чём вы?!
Куда эти строчки,
точки?!
Кому вы кричите, встав у икон, в сорочке?!
Я, например, в этом письме
трудном
пытаюсь прощаться с моим уезжающим
другом.
Вспотевшую ручку ведёт рука,
которой так просто сделать "Пока!"
пока
ещё
не собран мешок,
бросить вслед нелепый смешок...
Впрочем, я этим начал стишок...
Простите меня, дурака.

***

Точка. Продолжим... ещё 0,5 водки, приличную порцию расслабляющего дыма и галлюциногенов.