Привет из взрослой жизни

Сильная

Чонин давно уехал, а я, кажется, просидела целую вечность, прежде чем набралась сил встать и вернуться домой. «Одна, снова одна», — подумала я.

Три года с моим личный ураганом, сметающим все на своём пути, таким властным и сильным, но в тоже время добрым и заботливым, я чувствовала себя как за каменной стеной, пока в один момент она не начала разрушаться.

Его заезженная история банальна до ужаса: придурочные друзья, притоны, забегаловки, кабаки, полицейские участки. Всё это кричало мне о том, что он не тот человек, с которым можно разделить и горе, и радость, и умереть в один день. Поэтому много раз я пыталась уйти от него. Однажды даже купила билет до дома, собрала сумки, но всё равно так и не сдвинулась с места. Каждый раз после посиделок со своими собутыльниками он приходил с цветами, с огромным букетом моих любимых ромашек, с подарками и с внушительными речами, что именно этот раз точно был последним и больше такого никогда не повторится. Но это повторялось… Ещё раз, и ещё раз, и ещё. И я, настоящая дура, прощала каждый раз. Я любила его? Очень! Наверное, даже сейчас, несмотря ни на что, я всё ещё люблю его.

Заварив себе чай с мятой, который мы пили каждый раз после нашего примирения, я чётко для себя поняла: «В этот раз действительно навсегда», «Он ушёл и не вернётся».
А в голове до сих пор крутилось его: «…Просто не нужна».

Переодевая испачкавшиеся шорты, взгляд упал на застрявшую между полками серую ткань. Присев на корточки, я пыталась дотянуться до найденной вещицы. Коснувшись мягкой материи, я медленно вытянула свою находку. Толстовка. Его любимая толстовка, с которой я засыпала в дни, когда оставалась одна. Уткнувшись в неё лицом, я вновь почувствовала до боли знакомые нотки сигарет, щепотку секса и тонкий, горьковатый запах мускатного ореха…

Он всегда смеялся надо мной, сравнивая меня с этими любительницами кофе, Нью-Йорка и  дорогих сигарет, по которым я так сходила с ума.

— Я любила их только потому, что ими пах ты.

Где-то глубоко внутри больно кольнуло.

— Чёртов Чонин! — выругалась я, отшвырнув толстовку, словно ядовитую змею. Схватившись руками за голову и свернувшись на полу, я почувствовала себя куклой вуду. Каждое воспоминание, подобно тонким иглам, впивалось в тело, причиняя невыносимую боль. Каждая грёбанная вещь в этом доме напоминала о нём. Наши мягкие подушки, которые мы так долго выбирали в магазине, белый плюшевый медведь, подаренный им на день влюбленных, даже этот пушистый голубой ковёр, на котором мы так часто играли в монополию. Весь это дом, каждая комната, каждый угол — всё пропитано им.

— Ты мне не нужен! Я справлюсь и без тебя! Справлюсь! Обязательно справлюсь! — повторяла я, пытаясь заглушить тупую боль.

«Не справишься», — вторило мне эхом подсознание.

Встряхнув головой, я выбежала из комнаты. Быстрыми шагами преодолев первый пролёт лестницы и шумно выдохнув, я стремительно направилась на кухню. После чего, схватив первый попавшийся пакет и вернувшись в комнату, я неуверенно подняла толстовку и спустилась с ней на задний двор.

«...воспоминания нужно хоронить...» — так однажды сказала моя мать отцу, прежде чем уйти к своему новому мужу.

Закопав пакет с толстовкой под ёлкой, я поднялась на верхний этаж, налила ледяной воды в ванную и закурила последнюю сигарету, оставшуюся от его запасов.

Если честно, это просто удивительно, что он не ушел раньше к своим вечным поклонницам. Может быть, подсознательно я даже ждала этого, может быть, даже всегда.