Мир Юных

Джефферсон[11]

Аптека «Дуэйн Рид» на Двадцатой улице выглядит вполне прилично, и я останавливаю «Чикиту». Мы с Донной пересаживаем Питера в кабину, а Умник с Пифией идут в здание за лекарствами.
Питеру отстрелили половину правого уха, теперь на этом месте рваная рана. Донна зажимает ее рукой; похоже, кровь остановилась. Донна роется в своей сумке, обрабатывает рану «Бетадином», потом мажет «Неоспорином».

Питер держится молодцом. Когда не морщит лицо от боли, улыбается.

- Буду теперь вводить в моду образ одноухого, - шутит он.

Я обхожу кругом «Чикиту», обозреваю ущерб. Множество дырок в кузове. Шинам тоже досталось. Водительское окно разбито. Я поправляю зеркало заднего вида, и из внутренней обшивки выпадает покореженная пуля двадцать второго калибра. Еще пару сантиметров - и была бы она у меня в черепе.

Краска на крыше обгорела, в черном пятне - расплавленная соска.

Под ногами у меня валяется кукла, а в ее рюкзачке обнаруживается невзорвавшаяся М-80 - пока она к нам летела, фитиль погас.

Выбрасываю из кабины стреляные гильзы, проверяю пулемет. Донна - молодец.

Что ж, все неплохо, пойду взгляну, как дела у Пифии с Умником.

Внутри, конечно, полный разгром. Во время Хвори в аптеках было настоящее столпотворение. Поначалу охранникам еще удавалось выстраивать посетителей в очереди, но потом начались драки. Сейчас в каждой аптеке найдется парочка бедняг, умерших от огнестрельной раны или от тяжелого удара по голове. Вот и здесь я пулей пролетаю мимо скелета, сжимающего в руке бутылочку «Найквила».

Когда закончилась Хворь, началось мародерство. Из больниц и аптек выносили любые наркотические препараты. Даже не мечтайте достать сейчас оксикодон или «Робитуссин». Некоторые предприимчивые граждане организовали на Манхэттене небольшие метамфетаминовые лаборатории, так что «Судафеда» тоже днем с огнем не сыщешь.

Я пробираюсь, как в густой траве, в куче вывернутого с полок товара. Памперсы, слабительные, зубные щетки, стельки, ошейники для собак, лекарства от изжоги, презервативы, очки, флоссы, помада, кухонные разделочные доски из экологически чистых материалов. Хлам.

Ни Пифии, ни Умника не видно.

Сворачиваю к прилавку. За ним стоит автомат выдачи таблеток - шкафчик со множеством ячеек, откуда клиентам насыпали нужное количество препарата. Иногда эти автоматы остаются целыми-невредимыми: мародеры часто так взвинчены, что обращают внимание только на коробки с вожделенными надписями. А ведь именно здесь, за прилавком, фармацевты хранили самые востребованные лекарства.

В одной из ячеек лежат полупрозрачные оранжевые капсулы. «Аддерал».

«Аддералом» лечили синдром дефицита внимания. Школьникам их выписывали чуть ли не при каждом чихе. Препарат улучшает умственные способности, а в качестве побочного эффекта вызывает у «больного» ощущение собственной важности и эйфории - часа на четыре. Так что его перепродавали страждущим из-под полы.

Выгребаю из ячейки все таблетки.

На боковой полке под грудой мусора нахожу мазь «Бактробан». Сую в карман и возвращаюсь к «Чиките».

Вдруг в просвете между стеллажами замечаю Пифию. Она стоит у стены и плачет.

- Ты поранилась? - спрашивает Умник. В руках у него упаковки с батарейками.

- Нет. Просто... испугалась, что вы меня бросите.

- Так Питер же тебя удержал. - Умник в недоумении.

- А если бы не удержал? - всхлипывает Пифия. - Вы бы за мной вернулись?

- Ну... нет. Ты ведь все равно умерла бы. Зачем же и остальным погибать?

- А я бы за тобой вернулась! И за остальными тоже. И вы должны так делать.

- Понятно, - говорит он. Без всякого выражения.

Молодец. Умеет утешить.

Неужели между ними что-то есть? Тогда Умник дал маху.

Я, как обычно, даю себе обещание: признаться Донне в своих чувствах. Скоро.

Наверное, завтра.

Нет. Сегодня. Скажу ей сегодня. Завтра может и не быть. Вот только останусь с ней наедине.

Пойду отнесу Донне с Питером лекарства.