Страшные истории на ночь +

Медведь в шкафу

Так часто бывает. Как и с чего начинаются сны — мы часто не помним. Так и в эту ночь, после беготни по магазинам, не чувствуя ног, я уснула в своей чисто выстиранной, пахнущей вкусным порошком постели.

Странное дело — я как будто никуда и не уходила. Все там же, в моей квартире. В коридоре. Только почему-то вещи и предметы отражались в зеркальном отображении. Словно я попала в Зазеркалье Алисы. И предметы были не на своих местах. Вот и платяной встроенный шкаф, выкрашенный белой масляной краской, почему-то оказался у двери, где вешают вещи. Я открыла дверцу шкафа. Там шевелилось что-то мерзкое, похожее не то на собаку, не то на медведя, скорее же на медведя — с измятым, отекшим в опухолях не звериным, но почти человеческим лицом. Зверь был в крайности истощен. Свалявшаяся рыжая шерсть обрывками мохнатых волос обрамляла его безобразное тело. Заплывшие опухшими веками глаза страшной и даже какой-то чучельной морды неудачного чучела медведя неподвижно смотрели на меня. Не добро, не зло, скорее безразлично.

— Зачем тут медведь?! — в испуге закричала я маме. — Разве можно держать животное в таких условиях? Он же умирает! Сколько он тут уже?!

— Я уж и забыла про него, — странно ответила мама. — Надо покормить.

Она бросила какие-то отходы из кухни. Чудовище заворчало — видимо, стало есть.

Я хотела открыть залепленную краской защелку шкафа и выпустить зверя, чтобы посмотреть, но мама категорически запретила:

— Не открывай, разорвет!

Здесь же рядом суетилась покойная бабушка, видимо, опасаясь, что я все же не послушаюсь маму и отворю защелку.

Я стала звонить по телефону, чтобы забытого в шкафу медведя, так внезапно обнаружившегося в нашей квартире, забрали в зоопарк. Странно — номер «зоопарка» в точности соответствовал номеру моего мобильного: 287-97-16. Я пыталась набрать по серой «вертушке», нашему старому телефону (который мы в действительности давно уже сменили на кнопочный), но пальцы как-то упорно не слушались, словно парализованные. На циферблате «вертушки» совершенно стерлись цифры — приходилось угадывать. Телефон отчаянно трещал и барахлил, угрожая сорвать звонок в любой момент. Но с мучительным трудом я все ж дозвонилась, и мне ответил какой-то приятный мужской голос:

— Алё?

— Пожалуйста, вы не могли бы... помогите нам... заберите, — я хотела рассказать о звере, живущем в моем шкафу, но не могла выдавить толком из себя двух связных слов, хотя понимала, что драгоценный звонок «директору зоопарка» мог вот-вот оборваться. И в самом деле, как объяснить кому-то, что в шкафу твоей квартиры содержится дикий зверь, который издыхает от голоду, потому что его попросту «забыли»? А безобразный зверь все так же угрюмо ворочался в шкафу, угрожая выломать хлипкую, фанерную дверцу шкафа. От него воняло, но не навозом, или как пахнет от животного, а чем-то противным, затхлым, как пахнет на кладбище. «Но примут ли зверя? Кому он нужен, ведь таких «подранков» валом вали в любом зверинце», — не знаю, правильной ли, но именно такой почему-то была моя мысль.

Осознание, что всё это всего лишь кошмар, что никакого медведя нет и не может быть в нашей квартире, пришло не сразу. Я проснулась в полночь в холодном поту и долго ещё боялась засыпать. В голову лезли самые страшные мысли: «А если мать парализует, и она станет инвалидом? Что будешь делать ты? Кому ты тогда будешь нужна?..». Хотелось плакать от собственной ненужности и отчаяния, а на сердце был тяжелый, холодный камень...