Платина и Шоколад

Эпилог.

он приходит из осени. там прозрачные тени и лед воды,

каждый шаг замирает в листве, уходя к корням.

он открывает окна и просто ждет темноты.

обернуться, значит позволить жалеть себя.

"тише, тише", — я тесней прижимаюсь к его спине.

его память бездонна, и он пьет ее медленный яд -

каждый день по глотку — настоянному на вине.

отвернуться, значит обнаружить что ты ослаб.

он смотрит мимо — чтобы боль не выплеснулась из глаз.

я беру его руки — теплом утолить озноб

и ладонью ныряю в раскрытый у горла плащ

и касаюсь скорби, застывшей внутри него...

Теви Тамеан

  Эпилог.

Стеклянным взглядом в стеклянное утро.

Даже снег — полупрозрачный. Полулёгкий-полугнетущий. Первый снег позднего ноября.

И туман по платформе. Чугунным одеялом. Словно отпечаток из грудной клетки. Холодно и пусто, как никогда. Или так всегда было?

Гермиона сжимает руки в вязаных рукавицах, поджимая пальцы. Утыкаясь губами в шарф, согревая кожу дыханием. И почему-то не может оторвать взгляд от пепельно-платинового неба, проглядывающего сквозь туман.

Она никогда не бывала здесь в это время. Продрогшая платформа станции совсем крошечная. Размером с Большой зал, если не меньше. Сидеть сейчас тут, под небольшим навесом на узкой лавке. Всматриваться в небо, кусая губы. Чувствовать, как подмораживает кожу щёк.

Отрешённо.

Так не похоже на неё.

Но терпимо, потому что она уже очень давно не похожа на себя. И даже суета этих последних недель изменила её. И до этого... её менял каждый день, начиная с первого сентября.

Он менял.

Взгляд медленно опустился, потому что глаза начали наполняться непрошеными слезами. Опять. Опять эти слёзы. Мало, наверное, было их за всё это время. Холодные и влажные пальцы в рукавицах сжались сильнее. Нет, не смей раскисать.