Гермиона,первая леди Грейнджер

1 глава

Болело всё - разбитые колени, которыми она пересчитала все ступени в Азкабане, ладони с содранной кожей. Едва зажившие ребра тупо ныли – удары надзирателей пришлись в основном по ним. Гермиона свернулась в клубок на тонком одеяле, надеясь хоть как-то успокоить боль. Слой шерстяной ткани почти не спасал от холода, идущего от каменных плит. Холод Азкабана был такой же пыткой, как дементоры.
- Смотрите-ка, кто здесь! - совсем близко раздалось издевательское шипение. – Грязнокровочка… Маленькая, лохматенькая.
- Белла! Сколько можно твоих истерик «Грязнокровки захватили мир»? – недовольно сказал какой-то мужчина. – Молчи!
- Но, Люциус, - насмешливо протянула женщина. – Это в самом деле та мелкая грязнокровка! Гер.… Не помню фамилию этого маггродья.
- Грейнджер, - хрипло каркнул второй мужчина. – Где?
- Напротив меня, Тони. Эй, грязнокровочка! За что сидишь?
- За кражу конфет? – засмеялись дальше по коридору.
- Эй, ублюдочная тварь, что ты здесь делаешь? – крикнул кто-то издалека.
Голоса людей сливались в равномерный гул. Гермиона заснула бы под него как под музыку. Но женщина, находившаяся совсем рядом, не давала отключиться. У нее был очень противный голос и визгливый смех.
Наконец девушка открыла глаза и подняла голову. Место, куда ее запихнули, было нишей в каменной стене. Выдолбленная в черном камне низкая нора длиной восемь футов и шириной пять. В дальнем углу из позеленевшей медной трубки бежала тонкая водяная струйка. Капли падали на наклонный камень и стекали в круглое отверстие в каменном полу. Умывальник, душ и туалет в одной конструкции. Единственное удобство, положенное узникам.
- Грязнокровка! – хрипло крикнул кто-то.
Гермиона вздрогнула и обернулась. Это было неправильно – оборачиваться на ненавистное оскорбление, но она ничего не могла с собой поделать. Кто-то знал, кто она такая.
Дверь в камере заменяла железная решетка с прутьями в руку толщиной. Замков и засовов предусмотрено не было – концы прутьев были вплавлены в камень с помощью волшебства.
Широкий коридор был слабо освещен чадящими факелами. В неверном свете можно было разглядеть камеры напротив и узников, прильнувших к решеткам.
Гермиона судорожно сглотнула, узнав обитательницу камеры напротив, окликнувшую её. Изможденное тело, желтоватая как пергамент кожа, спутанные полуседые космы и пронзительные черные глаза. Беллатрикс Лестранж, печально известная Пожирательница Смерти. Та, чьей смерти Гарри желал так же сильно, как и смерти Волдеморта. Позади неё виднелся сгорбленный силуэт. Скорее всего, это был муж колдуньи – Родольфус Лестранж. В Азкабане, Гермиона читала когда-то, подобное часто практиковалось: супруги, близнецы – в одной камере.
В камере слева был виден стоящий на коленях мужчина с пепельными волосами и шрамом через всю левую щеку. Гермиона помнила это обезображенное лицо по фотографиям из апрельского «Ежедневного пророка» - Рабастан Лестранж, деверь Беллатрикс. А правее, в камере видной лишь наполовину, к решетке прижался тот, кто мог быть только Люциусом Малфоем. Надменный аристократ осунулся до состояния скелета. Волосы неаккуратно острижены – слипшиеся от грязи прядки торчат в разные стороны. Но на Гермиону он смотрел с цепким вниманием.
- Ой, да она нас узнала! – растянула серые губы в оскале Беллатрикс. – Где твои дружки, грязнокровка? Их скоро приведут или они уровнем ниже? Я хочу посмотреть на Поттера в кандалах!
- Новая ищейка Дамблдора, - в голосе говорившего отчетливо слышались звериные рычащие нотки. – Рассчитывает, что мы расскажем все секреты за лишнюю миску похлебки. Посмотрим, как ты будешь орать, когда дементоры придут ночью.
- Ты сам орешь, Сивый, - меланхолично заметил младший Лестранж. – Уже сороковая ночь, а ты все вопишь.
- Мы все кричим, Басти. Но будет интересно, как грязнокровка начнет визжать, когда дементоры, - Беллатрикс даже глаза прикрыла в предвкушении. – Сыграют свою любимую шутку.
Дементоры в коридоре появились не скоро. Гермионе казалось, что прошло не меньше десяти часов, и за стенами Азкабана уже глубокая ночь. Но заснуть не удавалось из-за Пожирателей смерти, которые «населяли» камеры. Волшебники обсуждали всякие безделицы, обменивались репликами и вообще, по мнению Гермионы, вели себя как на светском рауте. К чему ироничные расшаркивания с людьми, которых даже не видишь?
Но голоса в миг смолкли, когда пламя в факелах внезапно затрещало, а стены покрылись инеем – верные признаки приближения дементоров. Смертельных стражей Азкабана было не менее пятидесяти. Огромное количество для тридцати узников. Дементоры плыли по коридору, распространяя вокруг волны холода, от которого коченело тело.
На середине коридора дементоры замерли на несколько секунд, словно давая максимальному количеству узников возможность «насладиться» зрелищем, и неспешно разлетелись. По двое, по трое они «посещали» каждую камеру. Не залетали внутрь, но прижимались к решеткам, пытаясь урвать от сжавшихся у дальней стены людей кусочек того, что составляет суть человека.
«Коридор Смертников» наполнился криками узников. В своем ужасе Пожиратели смерти были равны и едины.
Первый поцелуй, победа любимой квиддичной команды, сладкое томление в день собственной свадьбы, сдержанное, но такое желанное, одобрение Темного лорда, гордые улыбки родителей, триумф при виде поверженного врага, азарт сражения, вкус старого вина из семейного погреба, ощущение вседозволенности после первой Авада Кедавра, теплые солнечные лучи на лице, запах крови и дыма, шум морского прибоя – дементоры отбирали все, что могло бы приносить узникам радость и хоть как-то отгонять холод Азкабана.
Гермиона практически сразу же поняла, в чем состоит «шутка», когда дементоры начали протискиваться сквозь решетку её камеры. Толстые железные прутья нехотя раздвигались, пропуская стражей.
Три дементора… и стало невозможно пошевелиться, невозможно дышать и думать. Один из дементоров коснулся её плеча длиннопалой когтистой конечностью, покрытой отвратительного вида струпьями. Тело девушки словно прошил разряд тока. Гермиона дернулась, пытаясь уйти от прикосновений, но сразу же угодила в «объятия» второго дементора.
Они не давали её выбраться, кружили вокруг, наслаждаясь её метаниями и нарастающей паникой. Гермионе казалось, что ее сердце вот-вот не выдержит и разорвется на кусочки. Но, как оказалось, это был еще не конец. Один из дементоров метнулся к ней, словно желая заключить в объятия. Холодные лапы обхватили её голову…
«Прикосновения дементоров воистину неприятны для живого человека» - было написано в какой-то книге, которую она читала еще на третьем курсе.
Неприятны….
Гермиона отчаянно закричала, чувствуя, как её память просто выворачивают наизнанку. Улыбка матери, папино «солнышко моё» и поцелуй в макушку, «Превосходно» по зельеварению, счастливые глаза Гарри, обнимающего Джинни, Косолапус пытается поймать собственный хвост, пирожок с малиной обжигает пальцы…
Сколько длилось прикосновение дементора? Гермионе казалось, что годы, но на самом деле менее минуты. Когда стражи все-таки отпустили её, узница просто свалилась на каменный пол, погружаясь в бессознательное состояние, наполненное кошмарами.
Много позже Гермиона узнала, что подобные «шутки» дементоры творят только с новыми или вновь прибывшими узниками. И бывает, что для волшебника подобного оказывается вполне достаточно, чтобы сойти с ума или даже умереть. В остальное время стражи «довольствовались» прогулками у решеток. Они появлялись не более чем на полчаса в сутки. Но и этого времени вполне хватало, чтобы сводить с ума даже крепких духом людей.
Когда девушка пришла в себя, в мире за стенами Азкабана как раз наступил полдень. Её разбудил противный скрип несмазанных дверных петель. Сквозь вязкую дремоту Гермионе показалось, что это скрипит дверь в спальне Джинни в Норе. На той двери, покрытой темно-красной краской с надписью блестками «сестрёнка Джинни» были петли, ржавчина на которых не поддавалась ни одному зелью, и вечно заедающий засов. Невозможно было выйти ночью в ванную, чтобы не разбудить весь дом.
Но, открыв глаза, Гермиона увидела серый каменный пол и край одеяла, на котором лежала. Смерть родителей, пытки в Аврорате и заключение в Азкабан наравне с Пожирателями смерти не приснились ей.
Несмазанные дверные петли к противному скрипу не имели никакого отношения. В Азкабане вообще было очень мало дверей – в основном решетки, которые открывались и закрывались с помощью волшебства.