Хозяин погладил рукою
Мохнатую рыжую спину:
-Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла не разу,
И лишь за знакомо спиною,
Глядели два карие глаза,
С такой человечью тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал:-Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы,
А ты ведь простая дворняга.
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги
Курили, смеялись, дремали,
Тут, видно о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то,
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом,
Собака бежит, задыхаясь.
Споткнувшись, надеется снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой.
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело
И, стукнувшись лбом о перило,
Собака под мост полетела.
Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!
Э. Асадов
